Форпост. Тетралогия
Шрифт:
— Шеф, там девчонка.
— Вижу. Не высовывайся Игорёха.
Одетая в разноцветные травяные юбки, с огромным количеством бус на груди и браслетов на руках молодая девушка несмело сделала несколько шагов в сторону берега, старательно обходя дымящиеся головёшки. Иван встал в полный рост, растянул губы в 'сердечной' улыбке и помахал рукой.
— Маду! Маду! Вася!
Девушка остановилась и с минуту молча смотрела на Ивана. На её лице не было никаких эмоций. Только очень серьёзный, изучающий
— Франц. К машине. Игорь. Из рубки не высовывайся.
Маляренко снова обернулся к берегу и, сложив ладони рупором, закричал.
— Ма-ду!
Лицо девушки исказила жуткая гримаса. Она криво улыбнулась и медленно подняла руку, показав на что-то пальцем.
У Вани противно свело живот. Предчувствие его редко обманывало — девчушка, сплошь обвешанная бусами, ясно указывала на неприятности. Причём буквально — пальцем. Маляренко не оглянулся. Он и так уже всё понял — они 'попали'. Иван скрипнул зубами, выпрямил спину и всем телом развернулся в сторону залива.
Прямо на них, очень-очень тихо работая вёслами, от маленького каменного островка, лежащего посреди бухты, шла точная копия его 'Беды'.
Увидев, что их заметили, десяток гребцов, стоя орудовавший громадными вёслами, взревел и уже не пытаясь грести тихо, резко взвинтил темп. На носу чёрной лодки возник верзила, с ног до головы упакованный в кожаные доспехи, и принялся колдовать над какой-то штукой, установленной на носу его кораблика.
— Франц!
Маляренко гулко припечатал тяжёлой подошвой по палубе.
— Ходу! Игорь, — Иван обернулся к рубке, — вдоль берега выхо…
— БОСС!
Ермолаев нырнул вниз, за деревянную перегородку, исчезнув из вида.
'Ну чего ещё там?'
Ваня снова посмотрел на лодку чужаков. В руках у верзилы появился факел.
'Бля!'
— Бери выше, лодку не побей!
Кричали на русском, а Ваня даже не успел этому удивиться.
'Ну надо же…'
БУМММ!
Глава 3
В которой Иван становится зрителем реалити-шоу с самим собой в главной роли
— Быр-быр-быр-быр! Гыр-гыр-гыр-гыр!
'Какое всё солёное!'
Иван захрипел и его вытошнило. Морской водой.
— Не… не тряси…
Глаза ничего не видели, а всё тело как-будто онемело. Кто-то куда-то его тащил. Ваня чувствовал цепкие пальцы на своей руке.
— Быр-быр-быр-быр!
Спина ударилась о дно. Набежавшая волна легко приподняла тело мужчины и забросила ещё немного ближе к берегу.
— Быр-быр-быр-быр!
В ухо упёрлось что-то мягкое и тёплое. Ваня продрал один глаз. Его страшно жгло солью, вдобавок ко всему было похоже что ему в глаз насыпали мешок песка.
'Сука! Как больно то, а!'
Второй глаз просто отказывался открываться. Ваня совсем уж было громко заматериться, но тут снова накатил прибой и налил новую нехилую порцию морской воды прямо в открытый рот.
Маляренко снова вытошнило, но, зато, глазам стало полегче — чистая вода смыла песок. Ваня сфокусировал открытый глаз.
'Круто!'
Прямо перед глазом аппетитно покачивалась налитая упругая грудь. Грудь была женская, красивая и чёрная. Ещё на ней имелись капли воды и тёмно-розовый девичий сосок.
— Быр-быр-быр-быр!
Грудь исчезла из поля зрения, уступив место бездонному синему небу. Сильные руки обладательницы груди вытянули мужчину на галечный пляж и оставили его в покое. Ваня лежал, смотрел на ультрамариновое небо и думал о том, что он снова попал в какое-то кино.
'Это же всё произошло не со мной'
Ноги его остались в воде. Прибой их мягко колыхал.
'Прикольно, наверное, как щупальца мёртвого спрута выглядят'
Ваня попробовал повернуть голову на бок и в этот миг пришла боль.
— ААААААА! БЛЯТЬ! ЧТО Ж ТАК БОЛЬНО ТОООООУУУУ!
Боль обрушилась разом. Внезапно и сокрушительно. Будто всё тело одновременно включилось. Все нервные окончания. Все рецепторы. Все болевые центры. Маляренко лежал на берегу и орал благим матом на всю округу.
Над ухом встревожено залопотали нежным девичьим голоском.
Гыр-гыр-гыр-гыр!
Затем те же руки резким рывком повернули Ивана на бок. От боли потемнело в глазах, башка онемела и Ваню снова вырвало. Теперь просто пеной.
'О. А я то думал, что больнее уже быть не может!'
Иван Андреевич Маляренко вырубился.
— Смотри-ка, живой.
— Молодец девка, вытащила.
— Да, Константин Сергеевич, пленный это, конечно, не лодка, но хоть что-то…
— И не говорите, батюшка.
— Что с Алёшкой?
— Совсем плох. Болт позвоночник пробил. Отходит уже.
Второй голос неразборчиво забубнил какую-то скороговорку.
'Похоже молитва'
— Пойду к нему. Присмотри за немцем.
'Немец' — это я? Я — пленный?'
Иван пришёл в себя, но глаза открывать не спешил, прислушиваясь к разговорам. Голова его лежала на чём-то мягком и тёплом, а волосы ему перебирали чьи-то пальчики.
Это было бы здорово, если бы не горящий огнём правый бок и, по ощущениям, полное отсутствие правой руки. В плече чувствовалась тупая боль, а дальше…
'Надо глянуть'
По идее Ваня должен был испугаться, но ему было всё равно.
'Это кино. Это не со мной. Я же просто за маслом поплыл. И всё!'