Форс-мажор (сборник)

Калугин Алексей Александрович

Понятно, на эту тему вопросы задавать не следует.

– Но если вы смогли внушить мне, что я разговариваю с женой, в то время как в руке у меня был выключенный мобильник, как я могу быть уверен в том, что происходящее сейчас – этот поезд, купе, пейзаж за окном – также не является результатом игры моего воображения, которое вы держите под контролем?

– Это вопрос доверия, Петр Леонидович. Проверить это вы никак не можете.

– А почему я должен вам доверять?

– Хотя бы потому, что я спас вас от Исмаила.

– Теперь я уже не уверен

в том, что он был настоящий.

– Вопрос доверия, Петр Леонидович, – повторил Вергилий.

Однако.

Майор Ворный, помнится, высказывал опасение, что кто-то может манипулировать моим сознанием. Почему не Вергилий?

– Вы знаете майора Ворного?

– Нет.

– Ахава?

– Тоже нет.

– Гену Марвина?

– Я так понимаю, Петр Леонидович, вы пытаетесь нащупать точки, которые помогли бы вам оценить степень реальности происходящего.

– Точно, – не стал отпираться я.

– В таком случае вы задаете не те вопросы.

– Как давно вы наблюдаете за мной?

– Это уже лучше, – одобрительно наклонил голову фокусник. – Но этот вопрос, как и на ряд других, на которые я не стану отвечать, относится к разряду профессиональных секретов.

– А если я заплачу?

– Все равно – нет. Ответить на ваш вопрос – все равно что раскрыть тайну трюка. Если я сделаю это, то с чем выйду на публику в следующий раз?

Мне такой ответ не понравился. Но спорить я не стал.

За окном мелькнула вывеска с названием станции: «Подлипки». Оказывается, мы уже покинули Москву.

– Вы обедали сегодня, Петр Леонидович?

– А сами угадать не можете? – недовольно буркнул я в ответ.

– Я спросил из вежливости, – обиделся Вергилий.

Я сунул руку в карман, нашарил пальцами монету и зажал ее в кулак.

– Какая монета у меня в кулаке?

Вергилий демонстративно повернулся к окну.

– Три рубля.

Я вытащил руку из кармана и разжал кулак.

В самом деле, на ладони у меня лежала трехрублевая монета.

– Как вы угадали?

– Я не угадывал, а знал.

– Как?

– Не скажу.

– Тогда вы знаете, зачем я еду в Облонск!

– Нет, этого я не знаю.

– Как это?

– А вот так! Я просто не хочу этого знать, – Вергилий обжег меня взглядом. – Понятно?

Я ковырнул ногтем край стола.

– Извините. Я был не прав.

– Да ладно. Проехали.

– Вагон-ресторан далеко от нас?

– Через три вагона.

– Давайте сходим.

– Вы же не хотите есть.

– Я с удовольствием выпью что-нибудь.

– Еду и выпивку можно заказать в купе.

– Не стоит, – я поднялся на ноги и одернул рукава пиджака. – Давайте пройдемся.

Прежде чем выйти из купе, Вергилий прилепил по краям оконной рамы два металлических кругляша размером с рублевую монету.

– Датчики движения, – ответил он на мой вопросительный взгляд. – Если в наше отсутствие кто-нибудь попытается забраться в купе.

– Через окно? – удивился я.

– А почему нет?

– Первая остановка только около полуночи.

– Разные умельцы встречаются.

Ответ был более чем неопределенный. Мне, например, трудно представить себе умельца, который сможет забраться в окно идущего полным ходом скорого поезда. Такое только в вестернах случалось. А тогда и поезда были не в пример медленнее. Но я решил не донимать Вергилия расспросами. Мне казалось, что он был не очень-то склонен обсуждать со мной детали своей работы. Я для него был не клиентом даже, а объектом, за целостность доставки которого в оговоренное место он отвечал. Развлекать же меня в обязанности фокусника не входило.

Заперев на ключ дверь купе, Вергилий вставил в замочную скважину два тоненьких проводка, между которыми была впаяна небольшая пластиковая ампула.

– Микрозаряд пластида с контактным детонатором. Если в наше отсутствие кто-то попытается отпереть дверь, точечный взрыв заклинит механизм замка. После этого, чтобы открыть дверь, замок придется вырезать.

– Весьма предусмотрительно, – кивнул я.

Хотя, честно говоря, подобная мера предосторожности казалась мне излишней. Тем более что никто из злодеев, замышлявших против меня недоброе, не знал, что я отправился в Облонск поездом. Но сейчас все решал Вергилий. Да и бог с ним, пусть себе решает. Я был почти уверен в том, что мы доберемся до места назначения без происшествий. Быть может, потому, что на сегодняшний день событий было более чем достаточно. Если будет продолжаться в том же духе – например, поезд сойдет с рельсов, – то я превращусь в ходячую аномалию, притягивающую всевозможные беды.

Вагон-ресторан был открыт. За столиком у самой двери сидел единственный посетитель – пожилой мужчина в синем спортивном костюме. Низко наклонив голову, так что была видна едва прикрытая жидкими волосами проплешина, испещренная крупными, темно-коричневыми пигментными пятнами, мужчина с видом крайнего отвращения хлебал из глубокой чашки бульон. Сначала он медленно опускал ложку в бульон, медленно производил ею два-три вращательных движения, затем поднимал ложку и придирчиво изучал ее содержимое, потом долго дул на нее, пробовал бульон вытянутыми в трубочку губами и лишь после этого, зажмурившись, будто от страха, медленно, очень медленно втягивал бульон в себя. Когда мы проходили мимо, он неприязненно покосился в нашу сторону и обхватил свою чашку рукой, словно боялся, что мы можем ее отнять.

– В мире очень много очень странных людей, – тихо произнес я.

– Разве? – рассеянно спросил Вергилий.

Казалось, мысленно он сейчас находится где-то очень далеко. За сотни, а то и тысячи километров. А может быть, лет.

Сказать по чести, телохранитель Вергилий не внушал мне большого доверия. Но, как ни странно, мне было спокойно в его обществе. Быть может, это все та же суггестия? Если так, то дело плохо – Вергилий мог заставить меня поверить во все, что угодно.

Мы сели за столик в середине вагона, друг напротив друга. Вергилий открыл меню.