Форточка с видом на одиночество (сборник)
Шрифт:
– Не надо, я сама.
Снова я слышу ее голос в телефонном динамике:
– Послушайте, не звоните мне больше, хорошо? Сотрите мой номер и больше мне не звоните. Никогда. Хорошо? Вот и отлично. Прощайте, – и частые гудки.
– Чего он хочет от тебя? – интересуется Ян.
– Он говорит, что ему снятся мои сны. Он считает, что мне должны сниться его сны. Потому что мы стукнулись головами… Ну, тогда, в консерватории. И теперь нам снятся сны друг друга. Представляешь? Больной!
– А нечего давать свой номер всем подряд.
– Кажется, мы уже это обсуждали…
– Да, я помню. Но все-таки…
– Послушай, а вдруг он прав, и мне действительно снятся сны какого-то психа, а ему – мои?
– У тебя что, тоже крыша поехала? Ты чего чешешься?
– Нет, но интересно же!
– Просто жуть, как интересно!
– Мне на самом деле последнее время снятся какие-то странные сны…
– Правильно ли я понял, что тебя больше занимает навязчивый бред малознакомого сумасшедшего, чем разговор со мной.
– Нет, ты неправильно понял.
– Тогда зачем ты со мной это обсуждаешь?
– Извини, что я недостаточно внимательно ознакомилась со списком тем, предложенных для обсуждения.
– Нет, я тут сижу, как дурак! Бросил все дела! Извиняюсь перед ней! Унижаюсь, можно сказать…
И тут она ему говорит:
– Знаешь, ты тоже сотри мой номер телефона и тоже никогда больше не звони, а то унизишься еще ненароком.
– И не позвоню! Можешь не сомневаться!
– Вот и отлично. – Встает и уходит, не дождавшись даже зеленого чая.
Вечером того же дня мои предположения подтверждаются. Это происходит на кухне, где Ирина и ее мама пьют обычный черный чай.
– А с чего бы вдруг мне снилось, что я играю на саксофоне? – спрашивает Ирина. – Или, например, какая-то совершенно неизвестная мне старушка, засыпанная долларами… И еще черт знает что!
– На самом деле все очень просто объясняется.
– Так-так-так, – шепчу себе под нос. – Очень интересно: как же все это «очень просто объясняется»?
– Саксофон, – говорит ее мать, – это такой фаллический символ… Вот ты не помнишь, какую музыку играла на саксофоне: веселую или грустную?
– Грустную, – отвечает.
– Вот видишь, ты грустишь по мужчине своей мечты. На уровне подсознания…
– Да ты просто Фрейд! А что тогда ты скажешь про старушку, засыпанную долларами?
– Это еще проще, – говорит ее мать. – Опять же на уровне подсознания в тебе говорит обида.
– Какая еще обида?
– А такая… Тебе обидно, что мужчины тратят деньги на других женщин… Даже на таких старух. А на тебя никто денег не тратит, и тебе обидно.
– Отлично. Спасибо тебе большое. Ты открыла мне глаза. Все объяснила, разложила по полочкам…
– Если тебя не устраивает моя трактовка, можешь считать, что это не твои сны. Пожалуйста! Это не твои сны, а сны какого-то сумасшедшего. Позвони ему и попроси вернуть твои сны назад. А если не отдаст, – обратись в милицию. Скажи, мол, так и так – подменили сны сволочи. Подсунули мошенники-извращенцы вместо моих замечательных девичьих снов какие-то чужие, безобразные, отвратительные сновидения!
Мы с Борькой лежим на полу моей комнаты и любуемся разукрашенным всеми цветами радуги Мухтаром.
Я говорю:
– Надо изучить потребительский спрос. Выявить сегмент рынка. Определить границы этого спроса и ценового диапазона. Но начать надо, конечно, с маркетинга.
– Нет ничего проще, – считает Борька. – Надо вывести Мухтара на собачью площадку. Вот тебе и будет маркетинг.
– Точно, – говорю. – Так и нужно сделать. Начать с изучения спроса в целевой аудитории. Это очень правильный маркетинговый ход!
– Еще бы! Держись меня! Маркетинг – мое второе имя! Кстати, я недавно убирал у себя в шкафу… У меня там полно свободного места!
– И что? – удивляюсь.
– Он спрашивает! А куда ты думаешь деньги складывать?
– В твой шкаф?
– Чем тебе не нравится мой шкаф?
– Я тоже недавно убирал в своем шкафу, – говорю. – В моем шкафу еще больше свободного места.
– Ладно, не будем делить шкуру неубитого медведя. Представляешь, у нас будет столько денег! Мы будем отдыхать на Канарских островах.
– Лучше на Мальдивских, – говорю.
– Чем тебе не нравятся Канарские острова?
Я говорю:
– Ладно, только возьмем с собой Полину. Потому что этот Алик… Он только в Сочи и может ее отвезти. И то с приключениями…
– А кого я возьму на Канары? Мухтара?
– Не переживай, – говорю. – Вот разбогатеем, – желающих будет хоть отбавляй!
– Эх! Хотелось бы побыстрее уже отбавлять желающих… – вздыхает.
Телефон звонит, и я беру трубку. Я сразу говорю:
– Привет, Полина!
– У тебя что, определитель номера? – спрашивает.
Я не говорю, что этот определитель номера находится в моем мозгу. Я не говорю ей, что от темечка до середины туловища у меня с недавних пор пролегает огромная трещина. Но определитель номера все равно работает, несмотря на то что нейротрансмиттеры барахлят и сердце разбито. Я говорю как ни в чем не бывало, говорю так, как будто у меня вообще нет сердца:
– А мы только что тебя вспоминали. Послушай, ты полетишь с нами на Мальдивские острова?