Форточница
Шрифт:
– Звать-то тебя как, гостья?
– Наташа. А вас?
– Константин. И давай на «ты». Мне и на работе «выканья» хватает.
Вскипел чайник. Мы сели пить чай. Я потихоньку таскала «Няшечек» со стола, а Костя прикусывал расколотыми в руке маковыми сушками.
«Няшечки» напомнили мне счастливые деньки из детства, когда я ложками доставала из пакета сухое молоко и рассасывала его. Тот же молочный вкус, только послаще и с мягкой карамелью. Конфетки укладывались в моём желудке приятным грузом,
– А зачем ты конфеты эти покупаешь, если не ешь их? – поинтересовалась я.
– Их любила моя жена.
– А сейчас, что, уже не любит?
– Она умерла пять лет назад. А я всё по привычке покупаю их. Сам не знаю, зачем…
– Ой, прости… – у меня встрял ком в горле, а во рту приторной сливочной сладостью застряла конфета. Одновременно хочется плакать и нужно жевать, чтобы не подавиться. Во же ж!
– Ничего.
– Моя мама несколько лет плакала, когда папа умер. А потом стала пить… – грустно поделилась я. – Ты молодец, что не спился.
– А тебе повезло, что дядя не отказался от тебя.
– Да какой он мне дядя, – махнула рукой я. – Так, хахаль мамин. А как померла она, он пригрозил, что меня отправят в детдом. Ну, я и увязалась с ним…
Константин замер и очень серьёзно на меня посмотрел. И тут я поняла, что сболтнула лишнего.
– Ой… – перед глазами у меня пронеслась дорога в самое страшное место на свете.
Мой собеседник устало вздохнул и прикрыл рукой лоб.
– А давай так: ты меня не видел, и ничего не было. А? – предложила я. – Мне нельзя в детдом…
– Бродяжка, значит? – догадался он.
– Господи, ну зачем только меня занесло к тебе? – снова разревелась я. – Теперь мне конец…
– Странные у тебя представления о жизни, – сказал Костя, не зная, как успокоить ревущую меня. – Думаю, я смогу тебе помочь.
– Правда? – я посмотрела на него, как на своего спасителя. – А как?
– Увидишь. Я отойду на пару минут, – сказал он и поднялся из-за стола. – Надо позвонить по работе.
Я тоже встала. Мне было как-то неловко сидеть одной над россыпью конфет и фантиков.
Выкинула в мусорное ведро следы своего нескромного конфетного пира, помыла руки, не то пальцы стали липкими, как у неряшки. Подошла к окну. Подумала: может, смыться, пока есть возможность? Или нет смысла? Константин вроде добрый… помочь обещал.
На глаза мне попался «тёщин язык».
– Предатель! – прошипела ему я. – Стоял тут весь такой вялый и засыхающий. Я тебя полила, а ты… Эх!
– Кхм-гм, – послышалось у меня за спиной. – Разговариваешь с цветком?
– Если бы не он, я сейчас трескала бы твои конфеты на улице, – вздохнула я.
– Всухомятку, – отметил Константин.
И то верно. С ароматным чайком конфеты, как ни крути, вкуснее.
– Сейчас время раннее, магазины и конторы
– Э-э… – я забегала глазами по стенам. Костя, конечно, с виду приличный человек, но предложение помыться звучит как-то… как-то… двусмысленно.
Костя, видимо, понял по моему лицу направление моих мыслей:
– Пахнет от тебя не то чтобы приятно, – поморщился он.
– А это чтобы всякие маньяки не приставали, – ответила я.
– Здесь никто к тебе приставать не будет, – пообещал Костя. – А в грязной одежде я тебя на постель не пущу.
– Да не такая уж она и грязная. Неделю назад в речке стирала, – оправдывалась я. – Вон, и узор на штанах ещё видно.
– Ух… – устало вздохнул Костя и ушёл в спальню.
Вернулся он через пару минут и вынес мне хлопковую женскую пижаму.
– На вот, надень. А твою одежду мы постираем.
Костя научил меня пользоваться стиральной машинкой, принял душ и ушёл спать к себе в комнату.
Я первым делом залезла в ванну с пеной и с непривычки чуть не уснула в ней. До чего же хорошо!
После я повесила постиранную одежду в сушильный шкаф и устроила экскурсию по квартире. Три комнаты, везде чисто и уютно. Наверное, у Кости есть домработница. Хотя… Почему тогда никто не поливал цветок?
Я по привычке пошарила по ящичкам в гостиной и нашла фотографию в рамке, где Костя стоит в обнимку с девушкой. Я догадалась, что это и есть его погибшая жена. Красивая. Похожа одновременно на ангела и на чертовку.
Посмотрела на себя в зеркало, которое заменяло шкафу дверцу. Стою тут в чужой пижаме и бесстыже роюсь в Костиных вещах.
– Ой, прости, – обратилась я к умершей девушке. – Надеюсь, ты не обидишься, что я надела твои вещи. Тебе-то они больше не нужны…
Я убрала рамку обратно и снова посмотрелась в зеркало.
– А я вот на ангела не похожа. Скорее, на чудушко лохматое, – печально вздохнула. – Зато на чистом диванчике посплю! – и плюхнулась в объятия неги и блаженства.
«Вот вроде я в гостях, а чувствую себя как дома», – с этими словами я легла на диван и укрылась тяжёлым пушистым пледом.
Глава 3. Ловушка для наивной форточницы
Когда я открыла глаза, был уже день, обеденное время.
Надо мной с озадаченным видом стоял Костя в белой футболке и домашних штанах. Весь такой, будто вылез из моей мечты об идеальной семье.
– Ты чего это? – пробубнила я, неохотно отрывая голову от мягкой подушки.
– Да вот, думаю, как с тобой лучше поступить, – ответил он.
– Не надо со мной никак поступать, – нахмурилась я. – Я оденусь, уйду и больше не потревожу тебя. Идёт?