Фортунат
Шрифт:
Там он был отменно принят и подошел к своему другу, графу фон Лимози. Он также приветствовал его и спросил, что с ним приключилось и как ему понравились остров и королевство. Он ответствовал, они весьма ему понравились. И в тайне спросил его, как обстоит дело с Андолозием. С радостью он поведал: «Дело обстоит так, что мы более не претерпим от него убытка. Я умертвил его своими собственными руками. Мне не было покоя, я должен был доподлинно знать, что он мертв, как я это теперь доподлинно знаю». И возомнил, что он сделал это очень хорошо. Ах, боже, не ведал он, однако, что сделал это дурно. Прошло три дня, как они не брались за кошель, дабы взять оттуда денег.
А по истечении трех дней довершалось полугодие, и граф Теодор
И пошли вместе в некий покой, где он хранил в сундуке кошель, он вынул его и положил на стол, который стоял в этом покое. Граф Теодор взял кошель в руки и хотел отсчитать оттуда денег, как делал он прежде, однако кошель был пуст. Не ведали оба, что кошель потерял свои силу и свойство, как только оба они, Ампедо и Андолозий, умерли. Тут и силе кошелька настал конец. Знай они это, содержали бы они Андолозия с великими почестями и делали бы ему добро, чтобы он дольше жил, либо, по меньшей мере, наполнили бы золотом один-два сундука, из-за чего до конца дней своих жили бы в богатстве.
Но когда они не смогли добыть из кошелька денег, взглянули они друг на друга. Граф Теодор в свирепом гневе воскликнул: «О ты, коварный граф, ты, стало быть, захотел, обмануть меня и дать мне другой, скудный кошель вместо столь совершенного! Этого я ни в коем разе не потерплю от тебя. Поэтому не мешкай и неси чудесный кошель!». Граф фон Лимози ответствовал ему и сказал, что это тот кошель, каковой он взял у Андолозия, и иного у него нет. И как случилось, что он более не таков, как прежде, ему неведомо. Но граф Теодор не удовольствовался этим, и чем далее, тем более свирепствовал, и сказал, что он хотел учинить ему злодейство, но ничего из того не выйдет, и обнажил меч. Видя это, граф фон Лимози также обнажил меч, и набросились они друг на друга с такой яростью, что всяк желал зарубить другого насмерть, и наделали такого шуму, что в покой ворвались кнехты. Тут они увидали своих господ сражающимися друг против друга, встряли меж ними и разняли их. Но покуда их разнимали, граф Теодор смертельно ранил графа фон Лимози. Слуги оного узрели это и схватили графа Теодора. И дошла до короля, до двора его, весть, как два графа, что прежде были как один, рассорились меж собой. Король повелел, дабы ему спешно доставили их обоих плененными, чтобы он допросил их о причине распри. И когда взялись повеление короля исполнить и доставить ему графов, то раненого фон Лимози никоим образом привести не смогли и доставили ему лишь графа Теодора.
Как два графа рассорились меж собой из-за кошелька и через то открылось убийство, поэтому оба они были казнены
Тут король вскоре узнал, что злоба эта разгорелась единственно из-за Андолозиева кошелька, и тотчас повелел, дабы привели палача, и, запасясь свидетелями, допросили графа Теодора далее, и весьма тщательно дознались у него обо всех тех делах, как он все сотворил. И пытали его, и с великой жестокостью били, так что он волей-неволей поведал им, как в темнице собственными руками удавил Андолозия, и обо всем деле с начала и до конца.
Когда король услыхал, как они обошлись с благочестивым Андолозием, он опечалился всем сердцем и разгневался на убийц и злодеев и, недолго думая, вынес приговор и повеление: обоих их колесовать и, коли граф фон Лимози столь недужен, принести его на место казни, коли он мертв, мертвым его и колесовать. И как гласил приговор, так с обоими
И когда убийцы милостью кошелька, каковым и наслаждались-то они лишь краткий миг, были колесованы и убиты, король немедля послал слуг на остров Лимози и повелел занять замок, город и деревни и остров целиком, особливо же замок, в каком томился в плену добросердечный Андолозий, повелел схватить там женщин и мужей, всех, кто ведал об убийстве, был в нем повинен и умолчал о том, и приказал казнить их пред замком безо всяческого милосердия. Он узнал также, что труп Андолозия они бросили в ров с водой вблизи замка. Он повелел извлечь его оттуда, и с великими почестями и горящими факелами доставить в Фамагосту, и захоронить означенный в том чудесном соборе, что заложил и выстроил его отец, а также устроил по нему пышную мессу, поминовение на седьмой день и на тридцатый в той мере, как подобало бы некоему из могущественнейшего и высочайшего рода его королевства. И были на его поминовении старый и молодой короли, а также старая королева и молодая королева Агриппина, каковая на сей раз сожалела о верном Андолозии.
И вследствие того что оба они, Ампедо и Андолозий, не оставили после себя наследников, король взял роскошный дворец себе и нашел там великое богатство и роскошь — домашним убранством, драгоценностями и наличными, и в означенном дворце поселился молодой король и жил в Фамагосте вплоть до кончины своего отца.
История эта весьма поучительна: кабы молодой Фортунат пожелал и потребовал в лесу от Девы Счастья мудрость вместо чудесного кошелька, ему воздалось бы за нее сторицей, ибо это сокровище никто не смог бы у него похитить. Через мудрость и разум он раздобыл бы также бренное богатство, достойное пропитание и немалые поместья. Но поскольку в юности, гонясь за весельем и наслаждениями, он превыше всего любил и ставил мирское богатство и роскошь, как, без сомненья, еще многие предпочли бы подобный кошель всяческой мудрости, то уготовил он себе самому и сыновьям своим страдания и язвительную горечь, и, хотя краткий миг жилось им сладко и припеваючи, возымело это все же такой конец, о каковом вы тут услыхали. Поэтому всяк, кому предоставят подобный выбор, не раздумывай долго и следуй разуму, а не своей дерзкой и прихотливой душе и выбери вместо богатства мудрость, как и совершил Соломон, благодаря чему стал он богатейшим королем на свете. Но должно полагать, Дева Счастья, предоставляющая такой выбор и давшая Фортунату кошель, изгнана из наших земель, и в этом мире ее более не найти.
Приложения
Б. И. Пуришев. «Немецкие народные книги»
В первой книге «Поэзия и правда» (1811), вспоминая о детских годах, проведенных во Франкфурте-на-Майне, И.-В. Гёте называет печатные издания, приобщившие его к миру литературы. Тут и «Метаморфозы» Овидия, и «Приключения Телемака» (1699) Ф. Фенелона в стихотворном переводе Нейкирха (1739), и «Робинзон Крузо» Д. Дефо, и другие увлекательные произведения XVIII в., в том числе «Остров Фельзенбург» (1731–1743) И. Шнабеля, популярное в свое время подражание знаменитому роману Дефо.
Затем Гёте пишет: «Но мне предстояла жатва еще более обильная, когда я наткнулся на множество писаний, устарелая форма которых, конечно, похвал не заслуживала, что, однако, не мешало им, при всей их наивности, знакомить нас с достойными деяниями былых времен.
Издательство, вернее, фабрика этих книг, впоследствии заслуживших известность, даже славу, под названием «народных книг», находилась во Франкфурте. Из-за большого спроса они печатались со старого набора, очень неразборчиво и чуть ли не на промокательной бумаге.