Форвард: Игра на грани фола
Шрифт:
– Да пусть на цепи пока сидит. А завтра утром в расход...
– Так можно и сейчас.
– Можно и сейчас. Но мне эта соска в кайф. Хочу, чтобы до утра махала. А потом...
Охрим поманил к себе братка, с коварным видом что-то шепнул ему на ухо. При этом он посмотрел на Соньку, взглядом связал ее с Глебом и клацнул языком. Оставалось только догадываться, что все это значит.
Бандит сделал знак, и Глеба потащили обратно в отхожую комнату. Снова прицепили наручниками к трубе. Писец всему и сбоку бантик.
Глеб понял, что приговорен.
Бандиты веселились вовсю. До Глеба доносились их пьяные возгласы и хохот. Несколько раз громко вскрикнула Сонька. Судя по всему, отморозки глумились над ней в полный рост...
Глеб любил пинать футбольный мяч, но только сейчас задумался, каково быть пятнистым. Сейчас он сам чувствовал себя мячом в конце матча. Голова раскалывалась от боли, тело нещадно болело, отбитое нутро выворачивало наизнанку. Нет-нет да забредал в голову вопрос – не лучше ли было, если бы бандиты грохнули его сейчас, а не утром...
Время давно уже перевалило за полночь, а братва продолжала пьянствовать и насиловать Соньку. К утру они натешатся, грохнут ее вместе с Глебом. Ведь она для них не только объект развлечений, она еще и свидетель...
Глеб снова вспомнил, как Охрим шушукался со своим дружком. И до него дошло... Сначала застрелят Соньку, затем его. Пистолет вложат ему в руку, и получится замечательная картинка. Футболист Орлов прикончил свою подружку, а потом застрелился сам. Он останется крайним, а бандиты умоют руки...
Вот уже и голова начала соображать. Почему же тогда он до сих пор на цепи? Почему даже не пытается освободиться?
Глеб внимательно ощупал трубу руками. Она тянулась вдоль стены, затем под углом девяносто градусов уходила внутрь. Из стены ее не вырвать – ведь она тянется дальше, через другую комнату. Но попытка не пытка... Глеб напрягся, дернул за трубу. Результат – ноль. Еще рывок, еще... Труба с трудом, но начала поддаваться.
Он понимал всю тщетность своих усилий, но продолжал с остервенением тянуть на себя трубу. И благодаря своему упорству подтвердил правильность одного утверждения – если долго мучиться, что-нибудь получится. Труба вышла из стены и оборвалась. Оказывается, в соседнюю комнату выходил лишь полуметровый обрезок. Теперь труба и стена не представляли собой замкнутое звено, и Глеб смог освободить руку. Правда, запястье левой руки продолжал стягивать браслет наручников. Но это не беда.
Глеб осторожно подошел к окну, выглянул. Первый этаж, сразу под окном тянется тропинка, по ней через разрушенный забор можно уйти в лес. И поминай как звали? А Сонька? Как быть с ней? Нельзя же оставлять ее на растерзание бандитам. Тем более она из-за него попала в переплет.
Можно удрать, добраться до ближайшего опорного пункта милиции, поднять ОМОН и с ним вернуться за Сонькой. Но неизвестно, как долго он будет плутать по лесу. А бандиты ждать не станут – как только узнают о побеге, тут же снимутся с места вместе с Сонькой. Грохнут ее где-нибудь по дороге, закопают, и вся недолга...
Со стороны коридора послышались шаги. Глеб быстро вернулся на место, изобразил обреченного пленника. В комнату ввалился пьяный браток, тупо посмотрел на Глеба, презрительно фыркнул и стал стягивать с себя штаны. Да он кучу начебучить собирается, вот мерзость...
Браток сел на корточки.
– Эй! – окликнул его Глеб. – А разрешение санэпидемстанции есть?
– Че?! – сморщил рожу засранец.
И тут же сморщил свою голую задницу. Мощный удар в голову отправил его в глубокий нокаут.
Глеб обыскал братка, нащупал под курткой пистолет. Итальянская «беретта» – излюбленное оружие гангстеров и полицейских. Запасная обойма...
Он никогда не держал в руке такой пистолет, зато отлично стрелял из отечественного «ПМ». Здесь все так же – флажковый предохранитель с левой стороны, движением затворной рамы патрон досылается в патронник. Можно стрелять... Хотя, конечно, лучше обойтись без пальбы.
Глеб привел братка в чувство, надавил стволом на правый глаз.
– Пикнешь – разнесу башку! – тихо предупредил он.
Бандит лежал, как распластанная на земле лягушка. Руки, как лапы, разведены в стороны. Только ноги вместе – их стягивали приспущенные штаны.
– Сонька почему здесь? – спросил Глеб.
– Она... Она так захотела!
– А если без балды?
Глеб еще сильней вдавил ствол в глазницу. Бандит заскрежетал зубами от боли. Но закричать побоялся.
– Мы... Мы тебя пасли... А ты с ней был... Ну, мы ее взяли. Чтобы тебя заманить... Слышь, ты это, не шути. За меня спросят. Как за Шепеля... Тебя Грихан не простит...
– Кто такой Грихан?
– Грихан?! Грихан – это Гриша Аникеев, старшой брат. Он на тебя злой. Ты это, Шепеля завалил. А Грихан ответку не дал. А на него потом Капрал наехал. Базар-вокзал. Типа, Грихан с Шуриком – слабаки, если с какого-то футболюги спросить не могут. Братья рамсы с Капралом развели, все нормально. Но тебя в завал. Слышь, я тебе весь расклад нарисовал, не убивай, а?
Глеб был увлечен разговором, поэтому не услышал шагов. Зато заметил, как со скрипом отворилась дверь, и на пороге возникла фигура еще одного бандита.
– Батон, бляха! – гаркнул он. – Ты че, обкезался? Это, твоя очередь телку драть. Давай...
Браток разглядел Глеба с пистолетом в руке, и слова застряли в глотке.
– Э-э, ты че! – шалея от возмущения, протянул он.
Рука полезла под куртку за оружием. Но Глеб не зевал.
Грохот выстрела заложил уши. Но это ерунда... А вот братку куда хуже. Пуля раздробила ему коленку. Бандит взвыл от боли и, хватаясь за подбитую ногу, рухнул на пол.
И в тот же момент Глеба ударили. Как будто железобетонная свая опустилась на затылок. Он отлетел к двери, больно ударился о косяк. А браток по кличке Батон уже рвался к нему, чтобы добить.