Фотограф.

Шведов Сергей Владимирович

– Я в киллеры не лезу.

– А раз в киллеры не хочешь, то сознайся в том, что, обороняясь, ударил Игнатовича. Понимаешь, ударил случайно и обороняясь. В дом ты пришел в далеко еще не позднее время с одной целью: взять интервью и сделать несколько снимков олигарха в домашней обстановке. Откуда тебе знать, что этот сукин сын купается с девкой в бассейне. Проник ты в дом, конечно, незаконно и без согласия охраны, но это грех небольшой. А дальше во всем был виноват сам Игнатович, отличавшийся, к слову, вздорным нравом, который в ответ на просьбу об интервью бросился на тебя с кулаками. Вот ты, обороняясь, его и зацепил. Игнатович упал, а ты, даже не подозревая, что удар был смертельным, покинул дом по-английски.

– Я пробыл в доме десять минут.

– Правильно. В данных обстоятельствах

это говорит в твою пользу. Дом большой, ты попал туда в первый раз, заблудился. Откуда тебе знать, где находится сауна.

– Но я не журналист, какое еще могло быть интервью?

– Я найду тебе редактора газеты, который подтвердит, что ты обещал им фоторепортаж из жизни олигарха. Не исключено, что срок тебе дадут условный. Или освободят через год по амнистии.

Он почти убедил меня, мой красноречивый резидент Виктор Шварц. Здравый смысл подсказывал мне, что шансов в противоборстве с правоохранительной системой у меня практически нет. Есть или, точнее, могут быть, лишь смягчающие обстоятельства. Плюс сто тысяч баксов как награда за потерянные на зоне годы. В общем-то, у меня не было причин сомневаться в гуманности нашего самого справедливого в мире суда по отношению к случайно оступившемуся бывшему воину-десантнику. Стоит мне принять предложенные Черновым правила игры, как мне почти стопроцентно будет гарантирована и общественная поддержка. В конце концов, олигархов у нас, мягко творя, не любят. А тут, можно сказать, враг народа сам наскочил на кулак случайно подвернувшегося журналиста. Смущало меня только то, что этот журналист липовый как-то уж очень удачно для Виктора Чернова, а может быть, не только для него, оказался в нужное время в нужном месте. И также вроде бы случайно липовый журналист оказался обладателем качеств, которые молва приписывает киллерам. Было и еще одно обстоятельство, о котором Чернов, похоже, не догадывался, но которое чрезвычайно меня смущало. По словам телекомментатора, преступник, согласно свидетельским показаниям, скрылся с места преступления на темно-вишневых «Жигулях», тогда как я отъехал от дома убитого Игнатовича на «Москвиче» канареечного цвета. Конечно, в критической ситуации можно перепутать «Жигули» и «Москвич», но любой человек, даже дальтоник, никогда не перепутает темно-вишневый цвет с желтым. А темно-вишневые «Жигули» действительно были. Вот только они сломались в самый последний момент буквально за пару часов до тот, как мне надо было отправляться на ответственное задание. В самый цейтнот мне удалось выпросить потрепанный «Москвич» у Сени Шергунова, да и то под наичестнейшее слово, что Боже упаси, не превышу на нем скорость и не попаду на глаза бдительному ГИБДД. Сеня к своей задрипанной собственности относился более чем трепетно, да и вообще это был жмот, каких поискать. Если он сегодня смотрел телевизор, то сейчас наверняка сходит с ума и проклинает свою доверчивость. И человека можно понять: он доверил дорогого четырехколесного друга монстру, убийце олигарха Игнатовича, что грозит нечаянному пособнику карами не только небесными.

– Я соглашусь на явку с повинной только после того, как ты передашь мне деньги.

– Ну, старик, такие дела сразу не делаются. Сумма-то, согласись, приличная. Возьми для начала хотя бы часть.

– Я бы взял частями, но мне нужно сразу, – невольно процитировал я известного литературного персонажа. – Мысль о деньгах будет греть мне душу, когда я буду прохлаждаться на нарах.

– Ты сильно рискуешь, – покачал головой Чернов. – Тебя могут взять за жабры в любой момент. И тогда о явке с повинной не может быть уже и речи. Это сильно осложнит ситуацию и затруднит работу адвокатам.

– Я рискну. Назови время и место встречи.

– Давай договоримся так: ровно в одиннадцать вечера на этой скамейке будет лежать газета, а на газете, вот здесь в углу, ты прочтешь и место, и время.

– Любишь ты дешевые детективы, – усмехнулся я.

– Наш детектив не такой уж дешевый, – возразил Чернов. – Цена ему двести тысяч долларов.

Если честно, то мне предложенная им сумма казалась просто умопомрачительной. Я почти год проболтался в Чечне, где жизнь моя десятки раз висела на волоске и совершенно даром. Мне светили только похороны за казенный счет, а живому никто не дал и копейки. Надо отдать должное Чернову, он знал, кому и что предлагает.

Сеня Шергунов, увидев меня, пришел в ужас. Бежать он даже не пытался, но это только потому, что у него отказали нижние конечности. Он упал на чурбан возле своего проржавелого гаража и схватился рукой за сердце. С Сенькой мы учились в одном классе, он никогда не отличался ни ростом, ни здоровьем, ни храбростью, но это был единственный человек, которому я мог доверять. Шергунов никогда не продаст меня из корысти, ибо при всей своей скупости он человек настолько честный, что в нынешней нашей действительности таким делать абсолютно нечего, они обречены на вымирание, как мамонты. Нет, если Сеню начнут пытать раскаленным утюгом, то он, пожалуй, не выдержит, но в остальном он, безусловно, являл собой тот коммунистический идеал, о котором нам говорили в дни пионерского детства, и которого мы так и не достигли, а уж к счастью или к несчастью – это не мне судить.

– Следы крови отмыл? – прошептал побелевшими губами Сеня. – Гад ты все же, Игорь, а еще лучшим другом назывался. На моей машине! Ты что, не мог какой-нибудь «Мерседес» для этого дела угнать? Ведь любой же третьеклассник знает, что для таких дел машины у друзей не одалживают.

– Не скули, – вежливо попросил я. – Менты у тебя были? – А как же! – аж подпрыгнул на своем чурбане Сеня. – Ну, ты негодяй, Игорь! Ведь под тюрьму подвел. Я теперь соучастник убийства! Машка и так с утра дуется, а уж когда узнает про машину, она ведь меня на куски порвет. У меня же ребенок, мне на зону нельзя. Ну не ожидал! Как хочешь, от тебя не ожидал!

– Про «Москвич» ты ментам рассказывал?

– Что я, псих, по-твоему, чтобы самолично петлю на своей шее затягивать? Они про «Москвич» и не спрашивали. Спрашивали про твои «Жигули», правда ли они темно-вишневого цвета. Я сказал, что правда. Ведь они стоят только что отремонтированные. Вечер на них убил. Как другу, понимаешь?! Вот она, человеческая благодарность.

– Ты Чернова давно видел?

– Два дня назад. Случайно. Я мимо шел, а он с шикарной шмарой к ресторану подрулил. Кивнул мне свысока.

– Про «Москвич» ты ему ничего не говори, понял? И про «Жигули», что у тебя всю ночь простояли, тоже. А «Москвич» твой нигде не засвечен и пятен крови на нем нет. Если будешь молчать, то никто и не узнает, что я с тобой машинами поменялся на одну несчастливую ночь.

Шергунов самолично выгнал из гаража мои «Жигули» красивого темно-вишневого цвета и поставил на место свой «Москвич». Для верности он еще повесил на двери амбарный замок, хотя я лично с трудом представляю себе вора, который вздумал бы украсть такую, с позволения сказать, машину, при обилии куда более притягательных объектов.

– Еще одна просьба к тебе, Шергунов. Нужно проявить пленку и сделать несколько фотографий. Сможешь?

Сеня только обреченно махнул рукой. Уж если имеешь в друзьях киллера, то одной неприятностью больше, одной меньше, какая разница. Вообще-то, я ожидал от него куда более резкой реакции отторжения. Все-таки убивец, как-никак. А Сеня с детства придерживается гуманистических принципов, когда не только «не убий», но даже «не ударь». Куда же мы катимся, если даже наши самые морально устойчивые граждане не чураются общества отпетых негодяев, избравших сферой своей деятельности откровенный разбой с нанесением особо тяжких повреждений. Отсутствовал Сеня не более получаса. Мастером он был на все руки, и я не раз пользовался его услугами и не только по части ремонта автомобилей. Фотографии, которые он мне сунул в руки, были еще влажными.

– Я думал, что тут труп, – сказал он разочарованно. – А эту шмару я давно знаю.

– Какую шмару?

– Да Маринку Сычеву. Вот она рядом с богатым хмырем. В профессионалки, видно, подалась. Два дня назад я ее с Черновым видел. А какие надежды подавала…

– Какие надежды? Ты в своем уме?

– Я с ней в спортивном клубе занимался. Давно уже, лет, наверное, восемь назад. Из меня каратист вышел, как из собачьего хвоста сито, а Маринка блистала. Ей тренеры большое будущее пророчили. Я еще тогда подумал: на фига такой клевой девахе подставлять мордочку под чужие кулаки.