Фотографическая карточка
Шрифт:
Крикетное поле в день состязания представляло собой великолепную картину. В этом году турнир уже один раз проводился, в Бенбери, и закончился победой хозяев. Бомборо горел нетерпением отомстить за свое поражение и оправдывал себя тем, что не располагал в первом состязании своими лучшими игроками. Филипп Сомс, например, вывихнул руку и не мог участвовать в турнире.
Как и следовало ожидать, теперь благодаря ловким действиям Филиппа Сомса победа начала клониться на сторону Бомборо.
— Позвольте поздравить вас, мистер Сомс, — с лучезарной
— Надеюсь. Вам уже подавали чай?
— О да! Благодарю.
— Не угодно ли вам пройтись?
Смешавшись с толпой, молодые люди стали прогуливаться по свободной стороне крикетного поля, но Сомсу беспрестанно приходилось останавливаться, чтобы принимать поздравления восхищенных зрителей.
— Мисс Хайд, давайте поищем местечко поспокойнее, — предложил Фил. — Я тщеславен не менее других, но мне стыдно выслушивать при вас комплименты по такому пустячному поводу.
— Я боюсь, — возразила Бесси, посмеиваясь, — что тщеславие присутствует в этих самых словах. Дело не в том, что вы наносили удачные удары, а в том, что упрочили возможность победы бомборосцев, когда им приходилось туго.
— Я заслужил этот выговор, — ответил Филипп с улыбкой. — Как вы проницательны! Я начинаю вас опасаться. Не заразились ли вы манией анализа от мистера Тотерделя? Право, шутки в сторону, неужели он вам не надоел? Каждый раз, как я захожу в Дайк, он там. Не понимаю, как Фосдайк выносит его. Немудрено, что он так часто уезжает!
— Да, мистер Фосдайк очень сердится за то, что Тотердель вечно суется в его дела. И это неудивительно — тут любой рассердился бы. Главная беда в том, что мистер Тотердель заразил миссис Фосдайк своим неумеренным любопытством, и она стала докучать мужу расспросами. Этот старик сделал нашу жизнь настолько невыносимой, что, пожалуй, мне придется оставить Дайк.
— Оставить Дайк? Да каким же образом эти неприятности могут касаться вас?
— Не могу объяснить вам, однако это так.
Некоторое время они шли молча. Филипп Сомс давно понял свои чувства к Бесси. Он знал, что горячо любит ее и искренне желает жениться на ней. Если до сих пор он не сделал ей предложение, то только потому, что боялся услышать отказ. Молодой человек, конечно, замечал, что нравится Бесси: она танцевала с ним с удовольствием, но он понимал, что мисс Хайд достойна спутника жизни, который обладал бы не только талантом танцора.
Напомним читателю, что в Бомборо о настоящем положении мисс Хайд не было известно. Одни считали ее племянницей, другие — неизвестной родственницей мистера Фосдайка или его приемной дочерью и, следовательно, не бесприданницей. Хорошенькая девушка из такой семьи не могла иметь недостатка в женихах, и Филипп Сомс прекрасно это понимал. Юноша сомневался, что расположил к себе Бесси настолько, чтобы сделать ей предложение, и думал, что преждевременное признание
— Старый идиот, — пробормотал он.
— Это вы о мистере Тотерделе? — спросила Бесси. — Правда, он очень назойлив. В Дайке все было гораздо приятнее до его приезда.
— Почему мистер Фосдайк не запретит ему приходить?
— Нельзя же не пускать в дом крестного жены, а намеков мистер Тотердель не понимает.
— На месте мистера Фосдайка я заставил бы его понять. Но хватит об этом… Почему вы хотите уехать?
— Я уже говорила вам, что в Дайке жизнь стала невыносимой; большего сказать не могу.
— Когда же вы едете?
— О, я пока точно не знаю. Притом это вас не касается, мистер Сомс, — кокетливо ответила мисс Хайд.
— Вам прекрасно известно, что касается, и даже очень.
— Мы совсем забыли о крикете. Что это за крики? Не празднуют ли там победу Бомборо?
— Да, кажется, мы победили. Но это все пустое. Я уже давно хочу вам признаться…
— Пожалуйста, не сейчас. Мне пора к миссис Фосдайк, — торопливо проговорила Бесси и повернула к палаткам, но Сомс крепко схватил ее за руку.
— Я зашел уже слишком далеко, — сказал он тихо. — Вы должны выслушать меня.
— Позвольте, — с достоинством проговорила девушка, высвобождая руку. — Выслушайте сначала вы меня. Вы думаете, что я родственница мистера Фосдайка и его наследница?
Филипп кивнул в знак согласия.
— Вовсе нет: я ему не родня. Я лишь компаньонка его жены и получаю за это восемьдесят фунтов в год. Правда, миссис Фосдайк никогда не давала мне почувствовать мою зависимость… Теперь, мистер Сомс, может быть, вы проводите меня к моей госпоже? — сказала девушка, гордо приосанившись.
— Провожу, но после. Признаюсь, то, что вы открыли мне, Бесси, несколько удивило меня. Но, похоже, вы невысокого мнения обо мне, если думаете, что это может что-то изменить. Вы знаете, что я люблю вас. Не хотите ли вы стать моей женой? — покраснев от смущения, произнес юноша и опять схватил мисс Хайд за руку.
Бесси опустила глаза, и Сомс видел, как румянец то выступал, то пропадал на ее лице. Он не мог понять, что происходило в ее душе. Когда девушка, наконец, заговорила, голос ее звучал жестко и монотонно, будто она повторяла заученный урок.
— Благодарю вас за честь, но я не могу принять ваше предложение, мистер Сомс.
— Почему? — спросил он коротко и в волнении сильно сжал руку мисс Хайд. — Вы не сможете полюбить меня?
— Нет, дело не в этом, — ответила она дрожащим голосом и со слезами на глазах. — Полюбить вас я смогла бы… я уже люблю вас, Филипп, но я не могу быть вашей женой.
— Тогда зачем же вы признаетесь, что любите меня? Я способен содержать вас и надеюсь получить согласие Фосдайков и ваших родных на наш брак. Любовь моя бескорыстна, по какой же причине вы отказываете мне?