Французская лилия. Роман о замках
Шрифт:
И еще одна королевская смерть повлекла за собой звон колоколов. Генрих V Английский, победитель битвы при Азенкуре, забрал себе крепость после брака с Екатериной Французской. Женившись 2 июня 1420 года, он умер в Венсенне 31 августа 1422 года «от колик», опередив в своей печальной смерти своего родственника Карла VI Безумного, который скончался в октябре того же года. Никогда так и не став королем Франции, он вернулся в Вестминстер, но Венсенн еще успел подышать королевскими ароматами, ибо остался местом королевского бальзамирования.
После смерти английского монарха, похоже, короли Франции дали Венсенну возможность вздохнуть в последний раз. Там жил еще один молодой король двадцати четырех лет – Карл IX. Будучи страстным охотником (во время Варфоломеевской
Как Капетинги и Валуа, Бурбоны тоже были хорошими охотниками. Венсенн, замок в лесу, предоставлял им для этого поистине королевские возможности. Однако Людовик XI, также страстный охотник, прославился двумя нововведениями: зловещим донжоном (он построил себе небольшой дом на месте, где сейчас стоит Королевский Павильон), а также тем, что эта башня стала местом заточения государственных пленников. То есть Венсенн при нем стал тюрьмой. И эту роль он будет играть в течение многих десятилетий. А вот похороны, что будут там проходить, не будут отличаться ни помпой, ни величием: саван, носилки, четверо солдат, монах, чтобы содействовать открытию двери на Небеса, – вот и все. Однако, несмотря на этот новый имидж, похоже, что короли любили встречать там послов. Причина этого проста: грозная крепость говорила об их могуществе доходчивей, чем какой-нибудь Лувр. Посланцы Сулеймана Великолепного, возможно, «купились» именно на это во время приема, предложенного им Франциском I. А также посланцы Филиппа II Испанского, когда они прибыли, чтобы поклониться Генриху II. Но в качестве королевского замка Венсенн больше не существовал. Сейчас на Луаре можно увидеть множество «резиденций мечты», да и климат там значительно мягче, чем посреди сурового капетингского леса.
Лишь один из королей династии Валуа избежал этой моды, и, как ни странно, он был самым рафинированным из всех. Это удивительно, но Генрих III обожал Венсенн. Может быть, потому что душа воина бросала неожиданный отблеск на его элегантность, которая порой выглядела даже чрезмерной. Из всех королей он вместе, наверное, с Людовиком XIV был единственным, кто имел талант истинного режиссера. Впрочем, был еще и Франциск I: у того был Леонардо да Винчи.
Досадный перерыв: в 1590 году, после смерти Генриха III, убитого монахом Жаком Клеманом, и целого года осады, сторонники герцогини де Монпансье захватили Венсенн. Эта герцогиня вложила кинжал в руки Жака Клемана (она даже лично заплатила ему), чтобы отомстить за смерть своих братьев Генриха де Гиза и кардинала Лотарингского, убитых в замке Блуа. Эта фурия правила потом в крепости, которую она бросила на разграбление своим солдатам. А те провозгласили ее губернатором.
После этого Венсенн ждал почти четыре года, чтобы увидеть нового короля, переступающего его порог. И какого короля! Это был Генрих IV, перед которым войска фанатичной Католической Лиги в конце концов растаяли, словно масло на солнце. Состояние замка его расстроило. И он захотел реконструировать его, но не смог. К сожалению, у него не было денег. Франция и женщины (а он никогда не давал повода усомниться в том, что Франция – это тоже женщина) стоили очень дорого. И только одна принесла ему состояние – его вторая жена Мария Медичи, толстая банкирша, но и она в конце концов убила его, чтобы получить мир. Или, по крайней мере, мир в ее собственном понимании этого слова.
Тем не менее именно она подхватила проект реконструкции, и 17 августа 1610 года молодой Людовик XIII, еще находясь в глубоком трауре (удар кинжала Равайяка был нанесен три месяца назад), заложил первый камень в то, что станет потом Королевским Павильоном. Вполне оправданное название: Людовик XIII проведет там большую часть своей юности. Он и особенно Ришелье продолжили замысел Людовика XI. Что же касается донжона, то башня, уже видевшая целый ряд заключенных «высокого качества», в правление великого кардинала открыла для себя период пленников из высших слоев общества.
Во-первых, принц Генрих II де Конде, отец знаменитой герцогини де Лонгвилль, которая, кстати, увидела свет в Венсенне, ибо ее мать получила разрешение сопровождать ее отца. Затем пошли Вандоммы, Александр и Сезар (бастарды короля Генриха IV от Габриэль д’Эстре), маршал д’Орнано, который умер там, как и Александр Вандоммский, при обстоятельствах, которые позволяют почувствовать запах яда. Маршала Пюилорана постигла та же судьба. Поговаривали даже, но очень тихо и завуалированно, что некоторые камеры в башне «ценились на вес мышьяка».
Далее пошли заключенные Фронды: знаменитый герцог де Бофор, «Король Рынков», сын Сезара Вандоммского, сумевший бежать после трех лет заключения с помощью веревочной лестницы, которую спрятали в огромном пироге. Затем снова были Конде: прославленный победитель при Рокруа, его брат де Конти и его двоюродный брат де Лонгвилль. И, наконец, в 1652 году, главный мотор Фронды, знаменитый кардинал де Рец.
Придя к власти, Мазарини подумал, что Венсеннский замок смог бы оказать ему большую услугу, например, для хранения сокровищ, но он знал, что не может использовать королевскую недвижимость для себя одного. Он завершил строительство Королевского Павильона, возвел Павильон Королевы (все при помощи того же архитектора Луи Лево) и спроектировал прекрасный парк с фонтанами и водопадами, который выходил прямо к Сене. Смерть не оставила ему времени на реализацию всего этого грандиозного проекта. И он умер в Венсенне 8 февраля 1651 года, на первом этаже Королевского Павильона (ныне там расположены архивы армии, а в Павильоне Королевы – архивы военно-морского флота). Известно, что Людовик XIV предпочитал Сен-Жермен и особенно Версаль, замысел которого зародился в его голове. Но и он нашел донжон отличным местом, чтобы поместить туда главного управляющего Фуке после излишне роскошного праздника, который тот устроил в Во. Кстати, Фуке пришлось ждать судебного процесса в компании своего личного охранника д’Артаньяна, капитан-лейтенанта мушкетеров.
Так закончилась королевская пышность в Венсенне. Замок был и резиденцией иностранных правителей, приезжавших во Францию, и тюрьмой, и фарфоровым заводом, и школой кадетов. Среди наиболее заметных заключенных можно назвать Дидро, Мирабо, полного страсти к Софи де Монье, знаменитого Латюда, мирового рекордсмена по побегам, который однажды даже просто ушел через дверь.
Революция превратила замок в пороховую бочку и сделала из Королевского Павильона место для содержания проституток. И тогда подошел драматический момент. Тот самый, про который Талейран, не самый невиновный во всей этой истории, потом скажет свою знаменитую фразу: «Это более чем преступление, это ошибка».
Вечером 20 марта 1804 года, около половины шестого, закрытая карета в сопровождении кавалерийского эскадрона въехала во двор замка. В ней находился молодой человек тридцати двух лет. Это еще один Конде. На этот раз последний.
Луи-Антуан-Анри де Бурбон-Конде, герцог Энгиенский, был похищен пятью днями раньше, вопреки всем законам и с нарушением границ, в Эттенхайме, маленьком городке в Шварцвальде, где он вел вполне мирную жизнь бок о бок с той, кого он любил и кто, как говорят, стала его морганатической женой, несмотря на оппозицию со стороны старика Конде. Шарлотта де Роган, племянница знаменитого кардинала де Рогана, героя дела с ожерельем королевы [14] , предоставила убежище этой молодой паре. Похищение, осуществленное генералом Юленом, было совершено по приказу Бонапарта, который увидел в принце активный центр всех роялистских заговоров.
14
См. роман «Брызги шампанского», главу о замке Саверн.