Французские дети едят всё
Шрифт:
Узнав об этом исследовании (и вспомнив о том, как важен позитивный настрой), мы начали следить за своими словами. Я, например, перестала говорить «невкусно» и «вкусно». Отныне вся еда – «аппетитная» и «вкусная». Если какое-то блюдо было вредным, я объясняла детям, почему оно «не полезное», но не говорила «вредное». Мы и девочек начали учить выбирать «позитивные» слова.
Чтобы убедить детей попробовать овощи в виде «взрослых» блюд (и утереть нос моему деверю, который смеялся над моей «жидкой диетой»), я стала вводить их в твердой форме (как сырыми, так и приготовленными) через неделю после того, как они впервые попробовали суп. Это оказалось не так сложно, как кажется, – надо просто заранее спланировать меню. Я откладывала немного овощей, когда делала суп, а через несколько дней доставала
А главное – мы с Филиппом взяли за правило: хотя бы один из нас должен сидеть за столом вместе с детьми. Обычно кто-то из нас был на работе, а другой занимался домашними делами, пока дети ели (заряжал стирку, убирал, проверял почту, читал письма). Теперь мы садились и ужинали вместе с детьми. Мы ели то же, что они. Исследования показывают, что, вырастая, дети начинают питаться в точности как родители (а не так, как велели им родители).
Стараясь сохранить праздничную, веселую атмосферу за столом, я решила устранить наказания. Жанин объяснила, что французская схема питания подразумевает не наказания, а «естественные последствия». Обеды и ужины – это логическая последовательность блюд: закуска, основное блюдо и десерт. Если нарушить этот порядок, вступают в силу последствия: допустим, не съел закуску или горячее – не будет десерта. Я объяснила это правило детям, и они согласились с ним даже охотнее, чем я. Облегчали задачу многочисленные французские книжки для детей, в которых постоянно присутствует эта тема: мы читали и про непослушного мышонка Мишеля, который захотел сначала съесть десерт, а потом закуску; и про маленькую девочку Амели, которой вовсе не досталось десерта, потому что она не съела морковь. Я решила, что такая вот пропаганда не повредит, и эти поучительные истории мы читали регулярно.
По совету Жанин я тихонько отвела Софи в сторону и попыталась объяснить ей, почему за столом нельзя капризничать и жаловаться. Не было ни одного дня, когда бы я не слышала ее нытье, эти капризы мгновенно копировала Клер. Но одной моей просьбы прекратить жалобы было недостаточно, и я взяла на вооружение метод Жанин: кто ноет за столом, остается без десерта. Сначала Софи не поверила мне, но я проявила твердость, и она испытала на себе действие нового правила – но только однажды! Лишение десерта – не наказание, объясняла я твердым тоном, а логическое естественное следствие установленного порядка: я очень старалась, чтобы приготовить такой вкусный ужин, и ее жалобы (в духе «фу, какая гадость») мне очень обидно слышать. Вместо нытья достаточно сказать: «Нет, спасибо». Софи, разумеется, ни слова не поняла про «логическое естественное следствие», но метод сработал. Один раз лишившись десерта (за этим последовали плач, топанье ногами – настоящая адская истерика), она быстро запомнила новое правило и отныне соблюдала его. Мы старались помочь ей говорить только хорошее: «Что тебе сегодня понравилось?» – спрашивала я, и обычно, к моему удивлению, она находила, что ответить. В результате довольны были все, даже Софи.
Мой план по внедрению пищевого разнообразия «работал» уже второй месяц. Я научилась быть терпеливой. Нам с Филиппом самим понравилось сидеть и есть суп вместе с девочками. Мы так и планировали: пробовать все у них на глазах, показывая пример. Но, оказывается, нам самим нравится открывать новые вкусы. Необходимость каждую неделю вводить новые овощи в виде «взрослых» блюд заставила меня пуститься в кулинарные эксперименты, чего я
Теперь ужин занимал больше времени – отчасти потому, что нужно было уговаривать девочек пробовать новые блюда. А еще мы выработали привычку рассказывать друг другу, кто как провел день: вспоминали лучшее и худшее события, самый смешной случай, чему научились, как помогали другим. Клер нас обычно смешила: брала кусочек чего-нибудь, съедала и говорила: «Смотрите, у меня волосы выросли!» Она очень переживала из-за того, что была почти лысенькая, а я уверяла ее, что такие роскошные волосы, как у Софи, вырастут, если она будет есть овощи, в которых много «видаминов» (как она говорила).
Мы с удовольствием общались за столом. Софи любила слушать про себя маленькую. Мы рассказали ей, как примерно года в два она сообщила, что больше не будет есть ничего белого и холодного: сыр, йогурт, сметану, творожный сыр, взбитые сливки и даже мороженое. Она воротила нос от десертов даже на детских праздниках, если знала, что они содержат какой-нибудь из этих продуктов. С возрастом она начала есть мороженое, но до сих пор встречала в штыки любой сыр, даже сыры с самым мягким вкусом, например чеддер. Чтобы объяснить ей, насколько глупы ее капризы, мы привели в пример мороженое.
– Помнишь, как ты раньше не хотела есть мороженое? – спрашивали мы.
Она неохотно тянула в ответ:
– Ну да-а-а…
– Так вот, любое блюдо – как мороженое. Ты же мороженое раньше не любила, а теперь любишь! Вот и …… (название нового блюда) – ты его просто не распробовала!
Обычно в ответ на это Софи улыбалась, а значит, открывала рот – и кусочек тут же попадал туда! В конце концов она неохотно (а иногда с удовольствием) соглашалась есть то, что ей предлагали. Сыр до сих пор стоял у нее в черном списке, но дело явно сдвинулось с мертвой точки.
Мои свекры сначала отнеслись к моей затее с большим энтузиазмом и дали кучу советов, но потом на несколько недель замолчали. Я восприняла это как знак одобрения.
– Правда, здорово, что девочки едят так много нового? – спросила я Жанин однажды, когда мы стояли в очереди на рынке. Меня так и распирало от гордости.
Ее ответ начинался со слов: «Oui, mais…» («Да, но…») – и я поняла, что не услышу похвалы.
– Дети должны есть то же, что и взрослые, – мягко пожурила она меня. – Ты слишком много времени тратишь на приготовление для них «особых блюд». Было бы гораздо проще, если бы они с самого начала ели то же, что и вы, в одно и то же время.
Я обиделась, но возразить было нечего. Действительно, по сравнению с детьми наших французских знакомых мои дочери по-прежнему выглядели капризными привередами. К тому же они все еще кусочничали. И хотя мне было чем гордиться, люди вокруг совсем не замечали, как исправился аппетит у наших девочек.
– Это только первый этап, – успокаивал меня муж. – Учиться пробовать разные вкусы – как учить алфавит. Когда выучат, перейдут к следующему этапу: распробуют французские блюда. А это уже – как учиться читать!
Мы стали играть с буквами алфавита. Мне больше всего нравились: «А – артишок, Б – брокколи». – «В – вафли с шоколадом!» – хором отвечали девочки, улыбаясь. Эта игра отражала саму суть французского подхода: еда – это весело!
Лишь через несколько дней (ну ладно, недель) я перестала обижаться на комментарии свекрови. И поняла, что Филипп был прав. Пора переходить ко второму этапу плана. Девочки уже научились есть разнообразную пищу; теперь можно вводить другие правила детского питания, принятые во Франции. Вот тогда мы действительно узнаем, смогут ли наши дети есть как французы.
Глава 7
Только завтрак, обед, полдник и ужин
Почему французские дети не кусочничают
J’ai faim!
Mange ton poing,
Et garde l’autre pour demain.
Et si tu n’en as pas assez,
Mange un de tes pieds
Et garde l’autre pour danser!
– Я есть хочу!
– Так съешь свой кулак.
А не наешься – рукой закуси.
Еще не наелся? Грызи свою ногу,
Ну а другую прихватишь в дорогу!