Французский поцелуй
Шрифт:
Но к компании.
Была в компании девочка. Звали её Люда. Люда была на полгода старше меня и только вышла после трёх лет детской колонии.
Ни кто не спрашивал её или других, за что она туда попала. Это было ясно. И это никого не смущало.
Вообще, кроме целования, мы вполне могли заниматься сексом. И некоторые из этих девочек, с некоторыми мальчиками этим и занимались. Но собирались мы, как компания, вовсе не за этим.
Нам нравилось целоваться.
Люда
Люда была стройной очень симпатичной стройной девочкой, с прямыми чёрными волосами, свисавшими до плеч.
Так случилось, что она, для поцелуя, предпочитала меня, а я её. Мне вообще, кроме неё там никто из девочек не нравился. Я, конечно, перецеловался со всеми и одна из этих девочек, на моих проводах в армию, выпив и не понимая, с кем разговаривает, исповедовалась моей маме, какая она шлюха и как её берут все кто захочет. Хорошо, что об этом я узнал после армии.
Но Люда…
Почему она выбрала меня, я могу только догадываться. Я был мягок и податлив. Во мне не было того мужского начала, которое заставляло других ребят компании, демонстрировать свою мужественность.
Выглядели эти демонстрации, примерно как если самец гориллы, стучит себя лапой в грудь.
Это не про меня. Я не смотрел на Люду влюблёнными глазами, но в моём взгляде наверняка было восхищение и преклонение.
Я никогда не хватал её за грудь, если она сама не клала туда мою руку. Но, конечно она ощущала, с каким трепетом я прикасаюсь к её телу.
Мы не флиртовали. Я ничем не был выделен, среди остальных ребят. Просто выбирала она меня чаше, и целовались мы дольше.
Она ни разу не сказала мне:
– Брысь!
Поцелуй
Французский поцелуй к привычному нам сексу, никакого отношения не имеет. Для него безразлично находится ли между вашими телами стенка, одеты ли вы, голые или даже в процессе коитуса.
Если во время поцелуя, у мужчины возникла или продолжается эрекция, это не французский поцелуй.
Французскому поцелую отдаётся всё. Ничего, кроме ваших языков, губ, ртов и дыхания не существует.
Конечно, главное это язык. Но и губы и небо, и дыхание необходимы.
Французский поцелуй – это разговор языков.
Словами это правильно не расскажешь. Даже то, что описывается словами, всегда приблизительно. А во французском поцелуе слов нет. Но это именно разговор.
Я решил сделать, пусть не точную и не умелую попытку, перевести этот разговор языков во время французского поцелуя, на язык слов. Ну как сумел.
– Привет – говорит язык Люды, обнимая мой. – Ты меня не брезгуешь?
– Я готов тебя всю выпить или выпей меня. – отвечает мой язык, ложась сверху на язык Люды.
– Лучше съешь меня или я тебя съем. – Люда, как можно сильнее всасывает мой язык в себя. Я отдаюсь.
– Я теперь ты. – Люда облизывает кончиком языка мой язык.
Я дыханием ловлю её язык и всасываю что есть силы.
– Какой ты сильный – говорит язык Люды, выскальзывая из объятий.
Прелюдия закончена и у нас начинается танец языков.
Языки ощупывают друг друга, переворачивают, крутят, щёлкают, трепещут.
– Я хочу умереть с тобой. – говорит язык Люды. – Вдохни меня.
Я вдыхаю. Не всасываю, а именно вдыхаю.
– Это я хочу умереть с тобой. – говорит мой язык. – Вдохни меня.
Окружающего мира уже нет. Мы целуемся больше двух минут, кислород кончился, и мир начинает плыть в сладостном ожидании чуда.
Мы дышим друг другом, а наши языки, то сплетаясь, то расплетаясь, ласкают друг друга. Верх и низ исчезли. Всё кружится и единственное, что я пытаюсь, так это не потерять сознание и продолжать ощущать это блаженство.
– Хватит уже сосаться! – громко говорит кто-то из ребят. – Задохнётесь ведь. С кем потом целоваться?
Короткие воспоминания о женщинах
Воспоминание первое
Украина Днепропетровск. 1985 или 86 год Аквариум ДГУ (это что-то типа музея) на Комсомольском острове.
Мы с моим другом коллегой и начальником Валеркой поймали на крыше в рабочее время нашего младшего товарища вовсе не за производственной деятельностью. Дисциплины у нас не было никакой. Все работали на сплошном энтузиазме. Поэтому совсем не производственные вопросы нас интересовали – интересовал вопрос, а что можно делать на крыше, когда внизу любимая (действительно любимая для всех) работа.
– Юра ты чего здесь делаешь?
– Не важно.
– Признавайся.
– Смотрю – смущаясь, говорит наш юный друг.
– И куда же ты смотришь?
– В раздевалки. Вдруг увижу.
Надо сказать, что крыша аквариума располагалась непосредственно над городским пляжем и примерно с десяти – пятнадцатиметровой высоты рассматривать происходящее в пляжных раздевалках было не так уж сложно. Нельзя сказать, что нам самим никогда не приходила в голову эта мысль, но никогда для этого не было времени. Наша мотивация не была такой высокой как у семнадцатилетнего Юры. Поэтому мы и развеселились. Ситуация казалась забавной.
– Юра – спросил я – а хотел бы ты, чтобы женщины вообще ходили голые? Чтобы не надо подглядывать?
Юра был мальчик умный, а я постоянно тренировал его взрослеющий интеллект различными вопросами, содержащими подколки. Поэтому Юра задумался, а не брякнул первое попавшееся и ожидаемое: «Это было бы здорово!».
После пятиминутной паузы он ответил:
– Нет. Это было бы не хорошо. Тогда бы это было не интересно. Хорошо, когда интересно.
Воспоминание второе