Френдзона строгого режима
Шрифт:
Развлеклась, Катя, молодец, мать твою, какая, а! Прямо, как хотела: задорно, весело, неожи-и-иданно! В лучших традициях голливудских фильмов! «Пятьдесят оттенков» судорожно вздрагивают на моем фоне! Это ж надо было так вляпаться?! Сижу на кровати привязанная с завязанными глазами в рассаднике извращенцев!
Устало откинулась на мягкую спинку кровати и фыркнула: все для удобства клиента. Спинка удобнее многих матрасов.
Протяжно вздохнула и резко дунула на кончик носа. Не помогло, чесаться не перестал, стало только хуже! Я сейчас реально заплачу. Нет, правда, у меня сейчас истерика начнется!
Перебрала ногами, сильнее стиснула бедра, но облегчения не почувствовала. Лишь сильнее в жар бросило. Да что со мной?! Не могло
Быть может… только может быть, на меня повлияло присутствие Калеба? И… ну, совсем немного… то, что он преимущественно смотрел именно на меня, вместо интригующего секса двух актеров. Признаться честно, меня тоже больше занимало ненавязчивое наблюдение за мужчиной, чем за представлением…
А после он заговорил и разрушил весь момент. Откуда-то поднялась злость. Возможно даже на саму себя. Ведь на какое-то время я верила, что могу заинтересовать его чем-то помимо своего тела. Быть может, мне хотелось верить, что я могу заинтересовать мужчину чем-то иным, нежели кукольной внешностью. На короткий миг мне даже показалось, что так и было. А когда поняла, что он расстроен отказом в постели, разозлилась. Преимущественно на себя, потому что, несмотря на собственные желания, ощутила вполне определенное желание. По отношению к нему… Особенно жалкой я себя ощущала, что почувствовала желание к НЕМУ, хотя считала, что никогда не опущусь до подобного.
Затевая все эти встречи у меня никогда не было целью соблазнить Калеба. Утолить собственное любопытство, быть может, развлечься за его счет, но не больше. Но стоило увидеть порно в реальном времени в компании Миллера, как я «теку».
Тяжко вздохнула, рыкнула и несильно ударилась головой о мягкое изголовье. Долго мне здесь ее сидеть??? Домой хочу…
Не успела я приуныть, как услышала, что открылась дверь, а после неторопливые шаги.
— Ну, наконец-то! — вздохнула я. — Давайте уже завязывать с этим, а то у меня нос невыносимо чешется! Развязывайте! — потребовала я. Но вместо ожидаемого прикосновения к лентам на запястьях, ощутила чужие пальцы на своем носу. Сначала опешила, а после мысленно махнула рукой, и бессовестно потерлась носом, о немного шершавые пальцы, готовая рыдать от облегчения. — Левее, левее, — направляла я. — О, божечки, да, еще! — всхлипнула я жалобно, начиная понимать собак, которые при почесывание пузика, дрыгают лапкой. Вовремя опомнилась, и ничем дрыгать не стала. Вместо этого отстранилась и искренне поблагодарила: — Спасибо!
Какое-то время ничего не происходило. Да и слышала я только собственное дыхание, хотя явственно ощущала чужое присутствие.
— Слушайте, пошутили, и хватит. Я хочу увидеться с хозяйкой дома, Миленой. Понимаю, с моей стороны было некрасиво вводить всех в заблуждение и останавливаться на полпути, так сказать, особенно после того, как вы с таким усердием на меня ленточки потратили. Но давайте откровенно, нам обоим это не нужно. Мне вообще, а вам — не знаю, но, уверена, у вас и без меня надеется более сговорчивая клиентка. С вашими данными вы обделенным точно не останетесь, так что не нужно растрачивать на меня задор и харизму. Оставьте их для более благодарных клиентов! — услышала неопределенный смешок, но меня, по крайней мере, никто не лапал, и я немного приободрилась. — Слушайте, если боитесь, что моим отказом подорвете свою статистику, хорошо, давайте всем скажем, что все было. Я даже несколько раз застонать могу. Ну, вот прям громко. Я буду стараться искренне! — заверила я. — Даже пять звездочек поставлю за обслуживание, если тут работает подобная система, — добавила я, и вновь услышала низкий смешок. — Только давайте ничего не будет, а? Я готова посидеть еще немного, мол, у нас бурная страсть и тому подобное! Десять минут… нет, пятнадцать! — щедро обещала я, но реакции не услышала, а в тишине мне почудилось даже обида в лучших чувствах. — Что, двадцать? — засомневалась я. — Ладно, двадцать! — великодушно согласилась я. — Вы меня только отвяжите, а то мне так сидеть неприятно, — попросила я.
А в ответ тишина. А я все сижу по-прежнему в ленточках! Злость опять начала подниматься, вместе с очередным болезненно-сладким спазмом внизу живота.
— Слушайте, мне уже не смешно! — возмутилась я. — Или вы меня сейчас же отвязываете, или я буду жаловаться! Милене! — пригрозила я, а после откровенно опешила, так как рот мне закрыли глубоким и порочным поцелуем…
Я замерла от неожиданности и предательского чувства томления, что лишь усилилось тянущей болью внизу живота. Против воли по телу побежали приятные мурашки. Соскребла остатки здравого смысла и попыталась отстраниться, что, впрочем, мне позволили.
Пока пыталась отдышаться, подбирала слова в мыслях, мужчина же тем временем неторопливо гладил мое лицо, очертив скулу и дотрагиваясь до губ, а после невесомой лаской спустился на горло и ключицу. Прикосновения исключительно невинные, но почему мне выть от них хочется?
Только я подумала, что жар начал спадать, как вновь появляется мужчина и вместо пошлых хватаний за коленки, что отзывались во мне брезгливостью и неприязнью, решил сменить тактику. На мою беду. Потому что за участившимся дыханием я пыталась вымолвить хоть слово, но у меня ничего не выходило. Лишь с замиранием сердца отслеживала удивительно чувственные прикосновения к коже, несмотря на невинность данных.
Ладонь мужчины от ключицы и плеча вновь вернулась к моему лицу, а после переместилась мне в волосы, а матрас рядом со мной прогнулся под новым весом, и я вновь запаниковала. Ощутив на своем лице чужое дыхание, судорожно затрясла головой, выражая свой жалкий протест, но невольный всхлип, что сорвался с губ, стоило мужчине вновь меня поцеловать, тягуче, неторопливо, словно он смаковал процесс, разрушил все впечатление от моего неловкого протеста на корню. Тем временем мои мысли вновь убегают в неизвестные дали, и даже робкая мысль, что я после об этом пожалею, безжалостно заглушена звуками моего тяжелого дыхания и бешено бьющегося пульса в ушах.
Мужчина продолжал меня целовать, не получая ни грамма сопротивления до тех пор, пока его вторая рука не оказалась на моем плече, чтобы медленно спуститься по боку, лишь в нескольких сантиметрах минуя грудь, а после на живот и бедро, чтобы словно невзначай погладить голую кожу под краем платья. Тут-то сознание ненадолго вернулось, позволяя напрячься, отстраниться и отрицательно замотать головой.
— Никакого секса! — быстро произнесла я, боясь, что концентрация вновь меня покинет. — Я не хочу!
Некоторое время ничего не происходило, а после я услышала тихое и хриплое: «Хорошо». Голос был таким тихим, что я не могла бы с точностью сказать принадлежит ли он кому-то конкретному. Если бы не знала, что сейчас со мной должен быть выбранный мной работник, то и вовсе испугалась бы.
И это «хорошо» меня неожиданно успокоило. Настолько, что даже когда меня вновь поцеловали, я не чувствовала опасений и позволила себе слабость ответить на поцелуй, забыв даже про то, что привязана к постели. Мне нравились неторопливые ласки, движения губ и языка незнакомца, которые соблазняли, лишали способности мыслить, искушали. Мне начал нравится даже слегка горьковатый вкус мужчины и витающий в комнате аромат пряности, что прежде вызывал раздражение и желание чихнуть. Мне нравилось это настолько, что когда руки незнакомца вновь ожили на мне, я не противилась и даже находила в этом особое удовольствие, смакуя каждое из щедрых ласк.