Френдзона: Выход
Шрифт:
Пение. Пение! Когда дверь открылась, выяснилось, что поет Клаус. Она и не подозревала, что Клаус может петь. Но это было только начало череды новых и удивительных открытий.
Двое мужчин ввалились в холл, и Марфа не сразу разобрала, что один из них поддерживает другого и не дает упасть. В роли поддерживаемого был Клаус. Он медленно выпрямился. Шляпу он где-то утратил, впрочем, как и Роман. Но главное было в другом.
Клаус был пьян. Безобразно, безнадежно, абсолютно пьян. Таким Марфа мужа видела впервые. Она перевела ошарашенный взгляд на Рому. Ракитянский выглядел
— Что это?! — прошипела Марфа.
Ответить Марфе никто не успел. Клаус качнулся — и его обильно стошнило прямо Марфе под ноги, она едва успела отскочить. Марфа стояла и смотрела, как плечи Клауса содрогаются от рвотных спазмов, как его крепко держит за эти плечи Роман. Господи, как… как весь этот абсурд и позор могли случиться с ней?!
Наконец, рвота у Клауса стихла.
— Так, — Роман перехватил крепче Клауса под руку. — Пошли умываться.
Клаус что-то пробормотал по-немецки, Марфа смогла разобрать только имя Роман и слово «друг». И они двинулись в сторону ванной.
— Иди на кухню. Марфа, — обернулся в арке холла Рома. — Сделай кофе, пожалуйста. Я здесь, — он мотнул головой, — сам все уберу.
Мужчина, в которого она давно и безнадежно влюблена, будет убирать блевотину за ее мужем. Где, ну вот где она свернула не туда?!
Марфа старалась. Так старалась, будто дела нет важнее — в час ночи сервировать стол для кофепития. И все это в то время как один мужчина умывает другого и укладывает его спать — Марфа слышала шаги по лестнице на второй этаж, негромкий голос Ромы и мычание Клауса. Слышала, как потом спускался Роман. Это неправильно — что гость в ее доме сейчас будет убирать… вот это все. Но Марфа не могла заставить себя выйти с кухни. Она старательно наливала кофе в кофейник, сливки в молочник, выставляла на стол сахар и блюдо с берлинерами. А потом сидела и бездумно смотрела на этот натюрморт. В холле было слышно звяканье и плеск воды. Через какое-то время все стихло, потом зашумела вода в ванной.
И вот на пороге кухни появился Рома. Прошел, осторожно сел напротив Марфы. Она молча налила ему кофе, добавила сливок, протянула чашку. Рома взял чашку, сделал маленький глоток.
— Я не знаю, как это произошло, Мрысь! — вдруг выдохнул Рома, нарушая тишину ночной кухни. — Я, правда, не… — он снова вздохнул, взъерошил волосы на затылке. — Понимаешь, он же только пиво пил! Я не думал, что можно так пивом… Ну ты ж сама говорила, что у них тут культ употребления пива, ну я и думал… Ну пьет человек пиво и пьет. Я думаю — ну взрослый же мужик, меру свою должен знать. А оказалось… — Роман залпом выпил кофе и сам налил себе еще. Отхлебнул, вздохнул и как-то покаянно закончил. — Это из-за закуски, наверное. Никогда не видел, чтобы пиво сосисками с капустой закусывали.
Марфа молчала. Она не знала, что на это все можно сказать. Она никогда не испытывала такого коктейля чувств — начиная с острого чувства стыда до… До какой-то внезапной опустошенности. Но молчать дальше неправильно.
— Ты-то себя как чествуешь?
— Да нормально, — пожал плечами Рома. — Я три бокала
— Спасибо… — через силу произнесла Марфа. — Спасибо, что привез его домой и что убрал… тоже спасибо.
— Да было бы за что, — Рома снова приложился к кофе. — Я, правда, не думал, что все будет так… Он еще в обе шляпы в такси наблевал.
Марфа не выдержала и всхлипнула. Как же это… унизительно. Как это могло случиться с ней?!
— Мрыся… — Ромкины пальцы коснулись ее руки. — Прости. Я не хотел. Я не специально… Я не…
Она отняла руку и резко встала.
— Я пойду спать. Спокойной ночи. Пей свой кофе. Приятного аппетита.
Какая нелепица. Все вперемешку. И не смотри на меня так!
Развернувшись, Марфа быстро вышла с кухни.
Рома выпил весь кофейник, сожрал штук пять пончиков. Вкусные. Все вкусно после этого… цирка.
Что ж ты такой дурак, Клаус? Вроде взрослый мужик, а нажрался как школьник на выпускном. А теперь из-за тебя, Клаус, на Марфу просто смотреть больно. И виноватым она явно считает его, Романа. За то, что не уследил за ее мужем.
За-ши-бись.
Где он свернул не туда и как дошел до жизни такой?! Что ему вдруг определили роль няньки для взрослого здоровенного баварца?!
Эх, надо было оставить Клауса дрыхнуть в пивной! А вот сам Роман сегодня ночью точно не уснет. Он опустил лицо и принялся медленно массировать себе шею.
Неожиданно сверху раздались негромкие шлепающие шаги. Рома поднял голову.
Нет, это не может быть Клаус — этот сейчас только на четвереньках передвигаться в состоянии, да и то не факт. Значит, Мрыся. Шаги направились в гостиную.
— Ты чего там бродишь? — Рома встал со стула и вышел в гостиную.
— Он храпит, — прошипела Марфа и швырнула на диван подушку и одеяло. — Уснуть невозможно!
В памяти неожиданно всплыл тот кажущийся таким далеким, но почему-то явственно запомнившийся вечер у Тихих. И собственные слова — почти такие же. И как потом обнимал ее. Господи, как же хочется обнять ее сейчас — в этой огромной оранжевой футболке и просторных пестрых черно-белых штанах, растрепанную, сердитую. Прижать к себе, запустить пальцы в волосы.
— Спокойной ночи.
— Ты собралась спать здесь? — Роман с удивлением смотрел на Марфу, которая взбивала кулаком подушку.
— Я же сказала — там спать невозможно! — буркнула она.
— Иди спать в мою комнату, там кровать гораздо удобнее, чем этот диван.
— Рома, прекрати спорить со старшими! — отрезала Марфа. — Не забудь погасить свет на кухне.
Роман какое-то время постоял в дверном проеме — а потом решительно прошел к дивану.
— Лично я буду спать на этом диване, — он действительно сел на краешек дивана. — А ты либо спишь со мной, либо идешь спать в мою постель.
А потом просто лег рядом и обнял, как мечтал. Рукой на мягкий живот — и к себе притянуть. Носом в волосы на затылке уткнуться. Да пусть сейчас что угодно случится — не отпустит. Невозможно это сделать.