Фрэнки Ньюмен против Виртуальности
Шрифт:
Когда на копья поднимали Эдвенчера, его отбрасывало на начало стадии, и он снова был, как новенький: чувствовалось, что произошедшее его никоим образом не смущает и никаких неудобств не доставляет. Но я уже знаю, что игра и то, где я нахожусь сейчас, имеют определённые различия, так что самочувствие Эдвенчера — не аргумент. Я ведь не он, а некий сплав виртуального его и реального меня. Поэтому вполне логично предположить, что следствием всаженного в меня копья будет серьёзное повреждение внутренних органов, если не чего похуже. А моя любознательность отнюдь не простирается до желания проверить это практическим путём, вот я и раздумываю, как бы мне обойтись без стычек с эфиопами и в то же время прочитать слово и благополучно перейти в четвёртую
Мне кажется, кое-что о механизме «вываливания» из игры я уже понял. Это происходит тогда, когда я совершаю какие-то действия, которые на компьютере просто невозможно осуществить. Взять хотя бы эпизод в комнате и в зале. Я мог бы до потери пульса давить на клавиатуре все клавиши подряд, но мне бы всё равно не удалось проскочить под тигром или подбежать к султану и приставить саблю ему к горлу. А здесь я свободно совершаю всё, что в принципе осуществимо. Гораздо больше меня интересует другое: почему я вывалился не сразу же после этого, а гораздо позже. Подумав, в качестве гипотезы принимаю следующее: это происходит тогда, когда покидаешь какое-то замкнутое пространство, например, дворец султана. Тут же чувствую, что это вряд ли так, но другого объяснения пока нет.
До этого места ещё более-менее понятно, а вот дальше начинается полная неразбериха. Что будет, если я обойду со стороны территорию игры, войду в неё где-нибудь рядом с пещерой, быстро прочитаю слово — и назад? «Простит» ли мне игра, если я не дам эфиопам возможности похитить Клару, а после этого просто вернусь с ней на корабль? Все эти вопросы из разряда тех, ответы на которые можно получить лишь практическим путём. Значит, нечего над ними и голову ломать, нужно обдумать, где и как вывалиться из игры, а там — как получится. Пожалуй, делать это надо сразу же в порту и нечего тянуть. И Клару надо в это время держать за руку, а то ещё, чего доброго, вывалюсь один — и бегай потом, ищи её… В этом-то случае схватки с эфиопами точно не избежать!
После полудня прибываем в порт. Если бы разработчик при создании стадии заглядывал в географические справочники, следовало бы считать, что это — Массауа, но поскольку он в лучшем случае лепил это на основе «Копей царя Соломона» (вряд ли его беспокоил такой нюанс, что зулусы — это всё-таки не совсем эфиопы), то правильнее будет называть просто «Порт».
Клара уже вышла на палубу и держится со мной холодно. С чего бы это? Неужели причина — три моих неудачных брака? Глупо. Я-то ведь не лезу к ней с расспросами про Доусона. Сейчас она в очень скромном коричневом платье длиной до пят и с глухим воротником. Наверное, это должно мне намекнуть на некоторую отчуждённость, возникшую в наших отношениях. А если я настолько туп, что не пойму этого, Клара принимает и другие меры: во время нашей погрузки в шлюпку она держится за канат и не хватается даже за мой кафтан. И это несмотря на то, что я провёл с матросами предварительную беседу и открытым текстом сказал, что ничего страшного, если щит будет мотать даже сильнее, чем в прошлый раз.
Заговорить с ней мне удаётся только в шлюпке. Я сажусь на скамью напротив и критически разглядываю её платье. Такого, разумеется, ни одна женщина вынести не сможет, даже если она дала обет молчания, и в качестве наказания ей грозит вечное пребывание в аду.
— Не нравится? — с вызовом спрашивает Клара.
— Красивое платье, и выглядишь ты в нём чудесно, — говорю я и делаю вид, что погружаюсь в раздумья.
Добиваюсь-таки своего: она начинает беспокоиться, потому что понимает, что это неспроста.
— А в чём тогда дело? Я же вижу, что ты смотришь как-то не так…
— Понимаешь, чёртов разработчик сделал так, что в этой и следующей стадии ты едва ли не голая… Да ты же сама это видела: ты заходила ко мне в офис, когда я её проходил. Наверное, эфиопы тебя разденут. Вот и думаю, как бы этого избежать…
В ответ раздаётся возмущённое фырканье.
— Идиот! — негодующе говорит
Ага, снова стала звать меня по имени! И я с ходу излагаю ей свой план. Это окончательно растапливает лёд в наших отношениях, и оставшийся до берега путь я проделываю в компании очаровательной и весёлой женщины, а не холодной куклы. С сожалением думаю, что если бы начал этот разговор ещё на корабле, то и наш спуск в шлюпку прошёл бы совсем по-другому, гораздо интереснее.
В порту жизнь просто кипит. Хотя на рейде нет ни одного корабля, кроме нашего, какие-то грузы в тюках и ящиках туда-сюда перетаскивают носильщики или возят на верблюдах, лошадях и ослах. Шум стоит невероятный: крики людей и животных, скрип повозок, стук ящиков… На нас никто не обращает внимания. Клара всё время боязливо оглядывается по сторонам и старается держаться рядом со мной. Даже берёт под руку. Видно, что перспектива быть похищенной здесь пугает её гораздо больше, чем во дворце султана. Я невольно задумываюсь, какой же властью надо обладать над женщиной, чтобы заставить её залезть в виртуальность, где она то и дело будет попадать в весьма неприятные для себя ситуации, да ещё в компании с малознакомым мужчиной. Крепко они её чем-то привязали…
Она притягивает меня за руку к себе и чуть ли не кричит прямо в ухо:
— Фрэнк, а когда меня по игре должны похитить?
— Ночью на первой же стоянке, — так же отвечаю я.
Это её немного успокаивает, по крайней мере, она прекращает озираться по сторонам.
По плану игры сейчас я должен нанять проводников и вместе с ними и Кларой выйти из города и идти по гористой местности, пока не найду ту самую пещеру. Для этой цели у меня есть местные деньги, но я намерен потратить их совсем на другое. Ведь ночью проводники сбегут от меня, прихватив с собой Клару в качестве, как я понимаю, довольно выгодного товара для продажи, и я не собираюсь финансировать их бизнес. Вместо этого хочу нанять какой-нибудь животный транспорт и ехать на нём вдоль побережья до границы территории. А там мы просто попробуем выйти за её пределы: удалось же нам войти, значит, должен быть возможен и обратный вариант. Объясняю всё это Кларе, и она согласно кивает головой.
— Только не на верблюде, ладно? — просит она.
Я останавливаю конную повозку, на которой её хозяин везёт опять-таки какие-то тюки. В повозке есть сидения, и я начинаю с ним договариваться на языке жестов, указывая направление и демонстрируя для убедительности монеты. Он пробует торговаться, но я сразу же соглашаюсь на его условия. По-моему, он разочарован, так как, видимо, ему очень приятен сам процесс. Тем не менее, кивает головой и показывает, что подъедет сразу же, как выгрузит товар.
Ждём мы его очень долго. Настолько долго, что я даже начинаю недоумевать, неужели в игре такое возможно? По-моему, должно быть так: если вариант в ней заложен, всё происходит почти мгновенно, если нет — возница просто отказывается. Однако, проходит не менее получаса в реальном времени, прежде, чем он возвращается. Мы с Кларой облегчённо вздыхаем, садимся, я показываю рукой направление, и он трогает с места.
Всё вроде бы говорит о том, что мой план сработает: через некоторое время отлично прорисованный порт сменяется картиной, лишь едва набросанной. Людей нет и в помине, вместо зданий просто коробки, в которых отсутствует даже намёк на какой-то вход или ворота. Зато их полно, и понатыканы они всюду; мы едем между ними, как по лабиринту. Словом, место, явно предназначенное для того, чтобы присутствовать на заднем плане. Возница оборачивается ко мне, но я машу рукой: вперёд, вперёд! Из опыта прошлой стадии знаю, что рассмотреть внеигровое пространство с территории самой игры невозможно, значит, надо ехать, пока не упрёмся. Хорошо бы, конечно, и по внеигровому ехать на повозке, а не топать ногами, но это невозможно. Попасть туда можем только мы с Кларой.