Фронт без линии фронта
Шрифт:
оберштурмбаннфюрер. Кстати говоря, ею занимаются иногда и великие люди.
Клетц понял: Либель намекал на Гитлера, который в начале своей карьеры
рисовал декорации.
Однако полицейский инспектор был не из тех, кто лезет в карман за
словом.
– - Я хорошо знаю, чем занимаются люди, и великие и рядовые, -- отрубил
он.
– - Это моя профессия!
С тех пор оберштурмбаннфюрер, носивший на мундире крест с дубовыми
листьями за карательные
разговоры о "людях, которые не нюхали фронта", и даже о людях, которым
"следовало бы понюхать фронт".
Либель никак не реагировал на эти прозрачные намеки и только про себя
окрестил оберштурмбаннфюрера Клетца "чертовым полицаем".
В то утро, когда Либель явился в кабинет Мельтцера, присутствие там
Клетца могло означать, что дело имеет чрезвычайную важность. В руках у
Мельтцера Либель увидел телеграмму.
– - Прошу вас, господин обер-лейтенант, встретить, соблюдая все правила
конспирации, человека, о котором здесь идет речь,--сказал подполковник,
протягивая Либелю телеграмму. -- Поместите его в одной из наших квартир.
Затем доложите мне и...
– - Мельтцер сделал паузу, -- оберштурмбаннфюреру
Клетцу. Пароль -- "Циклон":
– - Слушаюсь, господин подполковник, -- ответил Либель. Он взял
телеграмму и собрался было идти, как со своего места грузно поднялся Клетц.
– - Задержитесь на минуту, мой дорогой господин Либель,--сказал он,
подходя к офицеру вплотную.-- Я хотел бы предупредить вас, что человек,
которого вы встретите, вскоре отправится в тыл к русским для выполнения
очень ответственного задания. Кроме того, он фрон-то-вик, -- Клетц
демонстративно подчеркнул это слово.
– - Я прошу вас как следует позаботиться
о нем. Не давайте ему повода для жалоб. Доложите сегодня в четырнадцать
часов.
– - Слушаюсь, господин оберштурмбаннфюрер, -- выдавил Либель.
Клетц с деланной улыбкой смотрел на него в упор, слегка наклонив вперед
лысеющую голову.
Подымаясь по лестнице из подземного бункера, где помещались в то время
служебные и даже жилые комнаты абвера, он развернул телеграмму. В чей
говорилось, что некий капитан Шварцбрук в 12.00 прибывает экспрессом в
Берлин из Дрездена. Либель взглянул на часы. Было уже девять. Правила
конспирации запрещали встречать агентов на вокзале. Нужно снять капитане с
поезда на последней станции перед Берлином.
Либель заправил свой малолитражный фургончик "оппель" и на полной
скорости выехал к станции Зоссен.
Машина миновала пустынные перекрестки, на несколько минут ее задержала
пробка
года жизнь в Берлине все более походила на кошмарный сон. Огромный город
непрерывно вздрагивал от ударов авиации союзников. Уже целые кварталы лежали
в развалинах. Разбитые витрины и окна, словно подслеповатые глаза, глядели
на улицы, некогда щеголявшие чистотой. На одном из углов, над развалинами
Либель увидел полотнище, на котором коричневыми буквами были выведены слова:
"Мы приветствуем первого строителя Германии -- Адольфа Гитлера", -- это
потрудились сотрудники ведомства пропаганды. "Ну что ж, -- подумал Либель,
– - еще полгода, и этот "строитель" превратит Берлин в груду развалин".
... По сторонам загородного шоссе бежали ряды посаженных по линейке
деревьев. Машина прошла через пригородные поселки, мимо чистых домиков под
крутыми черепичными крышами. Раздумывая о своем, Либель едва не налетел на
полосатый шлагбаум с надписью: "Ремонт. Объезд три километра". Дорога
впереди основательно разбита, это снова следы бомбежки. Времени оставалось в
обрез. Либель дал полный газ. Перед мостом через канал снова остановка.
Заградительный отряд.
– - На ту сторону нельзя, господин обер-лейтенант! -- тревожно
отрапортовал молодой ефрейтор из отряда фольксштурма.
По сторонам шоссе уже стояло с десяток машин, скрытых в тени кустов.
Вдали, за каналом, стелился дым, оттуда доносился грохот зенитных батарей:
– - Какого черта!
– - Либель с досадой ударил кулаком по баранке.
– - Кто
у вас тут старший, позовите!
Юнец куда-то исчез и вскоре появился со стариком в форме фельдфебеля.
Только что созданные той осенью отряды фольксштурма состояли из призывников
семнадцати и шестидесяти лет. Старик, внимательно прищурив дальнозоркие
глаза, долго разглядывал удостоверение Либеля.
– - Абвер! Он из абвера!
– - зашептались стоявшие рядом мальчишки в
солдатской форме.
Наконец старик уразумел, в чем дело, и лихо взял под козырек.
– - Но ведь там, должен вам доложить, господин обер-лейтенант, как вы
сами слышите, налет авиации... На станцию Зоссен... Это весьма опасно!
Либель усмехнулся.
– - На фронте еще опаснее, фельдфебель!
Шлагбаум поднялся, и обер-лейтенант на полном ходу повел машину через
мост. Еще с насыпи он увидел подымавшееся за дымным облаком пламя. Горела
станция, а в полутора километрах от нее (Либель отлично определял на глаз