Фронт Путина. Против кого
Шрифт:
Примерно это и произошло. Было очевидно, что с 6% поддержки, которую Ельцин имел перед выборами, нарастить их до уровня победы над Зюгановым за счет каких угодно призывов голосовать сердцем, задницей, печенкой или чем-то еще было невозможно. Все остальное сделал Центризбирком, простыми и прямолинейными методами господина Рябова.
Действительно, прошло голосование по конституции, которое было подтасовано, и его проглотили, посчитали конституцию принятой. На тех же выборах в первую Думу нарушали закон как могли – и тоже все сошло с рук. Потом прошло голосование 1995 года по выборам в Государственную Думу, где уже с допуском к выборам творили все, что угодно, и уж естественно не стеснялись при подсчете голосов приписать нужные проценты
Однако появилась и серьезная проблема. Она состояла в том, что чем больше выборы фальсифицировались, тем больше избиратели теряли к ним доверие. Они понимали, что что-то здесь не так. Если по настроению окружающих видно, что Ельцин всем осточертел, а он выигрывает выборы, как это может получиться? Реально к 1996 году число сторонников Ельцина сжалось, как шагреневая кожа, до какого-то микроскопического количества, а какого-то более-менее массового народного движения в его поддержку вообще не наблюдалось, да и быть не могло. Это был уже не 1993, а тем более не 1991 год. Откуда же взялось проголосовавшее за него большинство?
Как следствие стало постоянно сокращаться число избирателей, участвующих в выборах, потому что стало очевидно, что они не внушают им доверия. И сколько их ни убеждай, что они участвуют в самой демократической системе голосования, реально они в нее не верят, а потому на голосование не идут. Поэтому проблема явки на выборы стала очень серьезным препятствием для дальнейшего развития избирательной аферы.
В советское время минимальный порог явки на выборы составлял 50%. И вплоть до декабря 1993 г. с ним особых проблем не было. Уже на выборах Госдумы в 1993 году этот порог был снижен вдвое, до 25%. Как легко понять из естественных опасений, что в ответ на государственный переворот избиратель «проголосует ногами», то есть просто не придет на выборы. Однако на президентских выборах минимальная явка была оставлена на прежнем, советском уровне – 50% – иначе трудно было претендовать на исключительную роль президента в системе государственной власти.
Было очевидно, что явку на выборы в масштабах всей страны со всеми вбрасываниями бюллетеней, приписками и подтасовками можно повысить лишь на 15 – 20% . Но все равно кардинально изменить число голосующих и выдать их за необходимый кворум становилось технически крайне сложно. Тем более, что это число – самая легко контролируемая цифра: на избирательных участках могут присутствовать наблюдатели и то, сколько человек реально пришло на выборы, выясняется сразу же, еще до подсчета бюллетеней.
И если окажется, что пришло 20% избирателей, а 4/5 на выборы вообще не явилось, то при таких условиях трудно заявлять, что в них приняло участие 50% и они состоялись. А если выборы не состоялись, то все методы подтасовки их результатов становились бесполезными. Фальсификация выборов при традиционном способе подсчета голосов по бюллетеням начинала подходить к пределу своих технических возможностей.
Для стран с более-менее развитой демократической системой может показаться, что эти 15 – 20% фальсификации – огромная величина. Это действительно огромная величина при любого рода выборах в нормальных демократических условиях. Но в условиях России, когда правящая верхушка испытывала катастрофический провал доверия людей, имитировать или делать вид, что большинство по-прежнему голосует за тебя, становилось все более и более сложно. Именно это вызвало необходимость кардинального изменения системы выборов и перехода от техникума господина Рябова к более изощренным способам фальсификации.
2.2. Жми на ГАС!
В отличие от замдиректора техникума Рябова, который фальсифицировал выборы по-простому и с размахом, по принципу – что хочу, то и ворочу, – в Центризбиркоме существовала и другая тенденция. Ее приверженцы понимали, что фальсификацию выборов надо облечь в какую-то культурную форму, а не являть ее как символ самодурства. Надо приложить усилия и сделать максимум для того, чтобы закамуфлировать сам процесс фальсификации выборов. Кроме того, нужно было выйти из 15 – 20% фальшивок, натягиваемых при помощи министерства выборов Рябова, и существенно повысить этот уровень да так, чтобы избирателю это было трудно заметить. Короче, в деле фальсификации выборов в России требовался «большой скачок».
Представителем этой второй, интеллигентной тенденции фальсификации выборов (ее еще можно назвать технократической) стал господин Вешняков, который пришел в Центризбирком в 1994 году, то есть уже после первых выборов. Он пришел на техническую должность секретаря Центризбиркома, но его основная идея как раз состояла именно в автоматизации процесса фальсификации выборов, а конкретно – в создании Государственной автоматизированной системы «Выборы». Собственно именно для этого 23 августа 1994 г. был выпущен президентский указ о создании электронной системы голосования.
Идея была в том, чтобы при помощи современного компьютерного подсчета голосов уйти от трудоемкой ручной подтасовки выборов и прийти к системе, когда компьютер сам будет выдавать результаты, подгоняя их под нужные, требуемые президентской администрацией проценты. И все это будет выдаваться избирателю как подлинные результаты голосования. К чему нарываться на постоянные скандалы в той или иной области страны, как это случилось во время референдума, когда какой-то избирком может сообщить, что у него на самом деле подсчет голосов совершенно иной, чем требуется сверху? В результате возникает путаница, неразбериха, скандалы. Вместо этого предполагалось автоматизировать этот процесс по всей стране, и если где-то необходимый процент меньше заданного или сфальсифицировать его удается в меньшей степени, то эту недостачу можно восполнить за счет другого региона и получить в целом искомый результат.
Эта идея базировалась не просто на компьютерном обмане избирателей, а на том общеизвестном психологическом факторе, что хотя результаты выборов и подводятся по бюллетеням, то есть формально утверждаются после их ручного пересчета и сведения его данных в общий результат на уровне территориальных избирательных комиссий, затем комиссий субъектов федерации, а затем в масштабе всей России, но в действительности, если при помощи компьютера представить в ночь голосования избирателю дело так, что та или иная партия победила, поскольку электронный подсчет дал такой результат, то подавляющая масса людей поверит в это независимо от того, какие результаты будут реально получены по бюллетеням голосования, которые к тому же станут известны лишь некоторое время спустя. Обыгрывание этого психологического фактора и легло в основу создания системы тотальной фальсификации выборов, названной Государственная автоматизированная система (ГАС) «Выборы».
Здесь надо упомянуть еще вот о чем. Системы электронного подсчета голосов существуют во многих странах. Например, в тех же Соединенных Штатах, во Франции и многих других. Но они базируются на принципиально ином основании. Например, в Соединенных Штатах избирательные комиссии по штатам не подчиняются центру, а зависят только от своего штатного законодательного собрания, которое в разных штатах принадлежит разным политическим силам. Это могут быть республиканцы, могут быть демократы, а может быть и какая-то третья политическая партия. И поэтому единого давления на все избирательные комиссии из центра организовать просто невозможно. Сходная система существует во Франции и в других странах.