Фронтир. Дорога на двоих
Шрифт:
– А чего прощать-то, – пожал плечами Сергей. – Мы особо и не шептались, при желании можно было услышать и во дворе. Присоединяйся, Высокая Гора. Впрочем… Дом-то твой.
– Мой, но это ничего не значит. Вы мои гости, и если хотите пообщаться, то я займу себя чем-нибудь другим.
– Угу. Сейчас возьмем и прогоним хозяина с веранды, а он нас взашей из дома. Весело получится, – расплывшись в улыбке, возразил Алексей. – Тем более у меня есть разговор к вам, Высокая Гора.
– Интересно. И о чем вы хотели поговорить?
– О куроки. Я тут посмотрел, пока меня везли к вашей усадьбе, пообщался с людьми и вот с Сергеем. Хорошее дело вы затеяли. Конечно, ломать устои –
– Это заслуга моего отца, я только продолжаю его начинания, – держась не без гордости и присаживаясь в свободное кресло, возразил вождь.
– В любом случае достойно восхищения.
– Так о чем вы хотели говорить?
– Хотел сказать, что линия, избранная вами, несколько ошибочна. С одной стороны, вы готовитесь предстать перед другими государствами в иной ипостаси, не как охотники-кочевники, а как развитое крестьянское общество. А с другой – стараетесь все это держать в тайне.
– Только пока не достигнем больших успехов.
– И зря. Другая ваша ошибка состоит в том, что вы собираетесь еще и готовиться к войне, причем в спешном порядке. Вон даже Сергея на предмет подготовки ваших воинов прощупывали. А ведь это куроки пока без надобности. Сергей все верно вам рассказал, в нашем мире с индейцами поступили очень жестко. Но только он не учел одной маленькой детали. У вас здесь нет независимого государства, как у нас США. У колониальных держав хватает противоречий за океаном. Сферы влияния на пинкских территориях пока никак не поделены. Иными словами, нет никакой договоренности, какие земли кому колонизировать. К тому же решающим сдерживающим фактором является то обстоятельство, что последствия эпидемии все еще не преодолены. Лучше всего дела обстоят все в той же Рустинии, где за рождение каждого ребенка от казны идет кое-какое пособие, и они всячески умасливают пинков, что ведет к значительно меньшим потерям. Только с арачами ситуация напряженная, но это лишь четверть границы с пинкскими территориями.
– То есть вы хотите сказать, что о расширении колоний пока речь не идет?
– Именно так. Хотя Рустиния и не отказалась бы от задела на будущее, но им понадобится лет двадцать, чтобы довести плотность населения на уже имеющихся территориях до приемлемой цифры. Да и то вряд ли. Просто король смотрит в будущее, вот и предпринимаются некоторые меры для расширения границ, но не так чтобы активные. Кстати, именно поэтому на Мраве были выставлены такие слабые гарнизоны. Арачи успели надоесть со своими набегами на границе, и правительство попыталось решить этот вопрос. Когда заставы сумели закрепиться, от них стали требовать патрулирования местности. Это неизбежно должно было повлечь новые потери.
– Иными словами, власти Новой Рустинии хотели обеспечить подходящий повод для расширения территорий путем решения вопроса с кровожадными арачами? – задумчиво произнес Высокая Гора.
– Именно так, – плеснув зобрятки и опрокинув в себя порцию, подтвердил Алексей.
Сергей при этих словах зло выматерился. Если уж Алексею действия властей пришлись не по душе, так как между жерновов оказался его друг, то что говорить о том, кто сам побывал в этой мясорубке. Политика. Грязная все же штука. Надо отдать должное рустинцам, они отправили туда осужденных, и в основном висельников, каковым и был Сергей, но от этого не становилось менее противно.
– И чего у них не заладилось? И вообще, откуда ты все это знаешь? – поинтересовался Варакин у Болотина.
– Знаю из беседы с парой офицеров. А не заладилось из-за отсутствия договоренности с Валенсией о сферах влияния. Этим летом Новая Рустиния должна была направить в степь свои полки, но тут заволновался губернатор Новой Валенсии. Скандал дошел до того, что едва не началась война, причем не только на новосветском театре. Сейчас конфликт разрешен, валийцы тоже хотели оттяпать кусок пирога до Мравы. В принципе получилось бы поровну, но ни та ни другая сторона не желает уступать, поэтому пока все замерло на прежнем уровне.
– А что случится, когда они все же смогут договориться о сферах влияния? – задал Высокая Гора животрепещущий вопрос.
– По-моему, им не договориться никогда. По большому счету, ни Рустинии, ни Валенсии эти земли пока не нужны. И опять же, по причине малочисленности населения. Если тут найдется что-то очень привлекательное, например золотые копи, или все же начнется война, то ситуация может и измениться. Но до той поры – вряд ли. Именно поэтому я и думаю, что время у куроки есть. Но только с затворничеством нужно заканчивать.
– Хотите сказать, что известие о том, что творится у нас, не взволнует правительства Рустинии и Валенсии? – откинувшись на спинку кресла и сложив руки на бедрах, поинтересовался Высокая Гора.
– Скорее всего, вызовет некоторый интерес, но не более. Но только если вы будете ориентироваться лишь на рустинцев, Валенсия может перейти и к более решительным действиям. А вот если вы станете налаживать отношения и с теми и с другими, то это не вызовет накала страстей. Тем временем можно будет начать готовить общественное мнение. Преобразек в этом отношении – просто колоссальная штука. Показать уклад куроки и других племен, воочию представить ваши достижения на белом полотне и в печати, записать ваши предания. Вам нужно принимать и оказывать содействие всем писателям и съемочным группам, какие только захотят вас посетить. Уверяю вас, после моего возвращения в Старый Свет интерес к вам поднимется до небывалых высот. Пусть пишут книги, и неплохо бы о благородных и честных пинках. Пусть негативного будет как можно меньше. Бороться можно не только с оружием в руках, тем более вы гарантированно проиграете открытую войну. Нужно использовать то, что вы, по большому счету, пока никому не нужны, и приучать белых к мысли, что вы гордый, свободолюбивый народ, стремящийся отойти от древних законов своих кровожадных предков. А за прошедшее время, да еще и торгуя с обоими государствами, вы сумеете наладить какую-то экономику, и тогда можно будет подумать и об армии или ее подобии.
– Наши предки были не более кровожадными, чем ваши, – с немалой долей обиды возразил Высокая Гора. – Да и мы сегодня ничуть не хуже белых. Вы не видели, что остается на местах сгоревших стойбищ, а я видел.
– И не подумаю вам возразить. Но о кровожадности пинков говорят везде. А вот о том, что вы благородны и честны, предпочитают помалкивать, хотя и пользуются этим. Те же валийцы, с их присказкой «хороший пинк – мертвый пинк», прекрасно знают, что если с вами будет достигнуто соглашение, то вы станете строго ему следовать, чего не скажешь о них самих.
– Значит, вы предлагаете выйти из тени?
– Именно.
– А что там насчет парохода?
– Да ничего, собственно. Просто из общения с речниками я понял, что каждый пароход на реке знают в лицо, поэтому очень сложно сделать его неузнаваемым. По-моему, проще машины с захваченных судов использовать для чего-то другого, например, расширить лесопилку, которая сейчас едва удовлетворяет потребности куроки и белых хуторян. А для того чтобы ходить по рекам, купить новое судно. Десяти тысяч вам хватит и на пароходик, и на баржу, причем не худшие, хотя и деревянные.