Фронтовое милосердие

Смирнов Ефим Иванович

Возникла необходимость посылать в ГБА группы хирургов-специалистов, оснащенных соответствующим инструментарием. В частности, направлялись в армии группы офтальмологов и челюстно-лицевых хирургов, нейрохирургов.

В ходе боевых действий большое внимание уделялось дивизионному звену медицинской службы. Это обусловливалось многими причинами как организационного, так и научно-методического порядка. В частности, выявились медлительность формирования медсанбатов и дивизионных госпиталей и длительность «пускового периода» для приобретения ими должной работоспособности в боевых условиях. Главное, однако, заключалось в том, что принадлежность госпиталей дивизиям давным-давно себя изжила.

В декабре в Петрозаводске было

развернуто два госпиталя, каждый на 200 коек, и один эвакоприемник (ЭП) [2] на 500 мест. Это количество коек не могло обеспечить приема и лечения раненых. ВСУ обратилось в Генеральный штаб с просьбой увеличить коечную сеть в Петрозаводске, учитывая, что на эту госпитальную базу ляжет задача не только медицинского обеспечения войск, действующих на петрозаводском направлении, но и приема раненых и больных из госпиталей, расположенных севернее Петрозаводска. Нам был дан ответ, что это может быть решено только правительством, все, что предусматривалось схемой развертывания, поднято и сформировано. Действительно, постановлением правительства Наркомздрав СССР был обязан по согласованию с Наркоматом обороны передислоцировать в Петрозаводск эвакогоспитали на 1000 коек, сформированные и развернутые в других населенных пунктах. Этого количества коек, по мнению нашего управления, было недостаточно. Однако вторичное обращение в Генеральный штаб с просьбой об увеличении количества коек не дало результатов.

2

Многократно приводимые в книге наименования военно-медицинских учреждений в целях экономии места даются в аббревиатурах. Чтобы у читателей это не вызывало затруднений при чтении, заранее расшифровываем наиболее часто употребляемые. ГБА — госпитальная база армии; ГБФ — госпитальная база фронта; ГЛР — госпиталь для лечения легкораненых; ГОПЭП — головное отделение полевого эвакуационного пункта; ДМП — дивизионный медицинский пункт; МЭП — местный эвакуационный пункт; ОРМУ — отдельная рота медицинского усиления; ПМП — полковой медицинский пункт; ППГ — полевой подвижной госпиталь (ХППГ — хирургический, ТППГ — терапевтический, ИППГ — инфекционный); ПЭП — полевой эвакуационный пункт; РЭП — распределительный эвакуационный пункт; ФЭП — фронтовой эвакуационный пункт; ЭГ — эвакогоспиталь; ЭП — эвакоприемник.

Наученные горьким опытом несвоевременного развертывания коечной сети для обеспечения августовской операции на Халхин-Голе, мы обратились к начальнику Главного политического управления РККА Л. З. Мехлису.

Мнение о недостаточности 1400 коек для госпитальной базы в Петрозаводске обосновывалось боевыми действиями войск в связи с предстоящим прорывом линии Маннергейма. Кроме того, мы учитывали малую пропускную способность одноколейной железной дороги Петрозаводск — Волхов и значительное возрастание военных перевозок с развитием боевых действий и как следствие этого неизбежное сокращение пропуска военно-санитарных поездов. Но это одна, правда, важная сторона вопроса. Другая заключалась в том, что время, необходимое для лечения раненых в госпиталях Петрозаводска, должно было обеспечивать, с одной стороны, задержку всех легкораненых, с другой — доведение тяжелораненых до состояния транспортабельности.

Находившиеся в Межозерье войска располагались на значительном расстоянии от Петрозаводска. Грунтовые пути эвакуации развернутых медицинских учреждений на 26 декабря 1939 года были весьма большими: от Ведлозера (ППГ № 734) — 195, от Эссойла (ППГ № 853) — 75, от Вохтозера (ППГ № 630) — 88 километров. Эвакуация раненых по грунтовым дорогам на такие расстояния, да еще в весьма холодное зимнее время, не могла не сказаться отрицательно на раненых. Поэтому и сроки пребывания их в госпиталях Петрозаводска

становились продолжительнее обычных.

Что же касается заблаговременного формирования госпиталей в Петрозаводске, то оно еще диктовалось временем, необходимым для подбора и сработанности личного состава и подготовки зданий для развертывания ЭГ хирургического профиля: здания не были подготовлены, поскольку предусматривалось формирование только двух госпиталей.

Л. З. Мехлис, выслушав эти соображения, приказал мне лично выехать в Петрозаводск и совместно с представителем командования 8-й армии решить вопрос об увеличения коечной сети на месте при содействии ЦК компартии Карельской ССР.

Прибыв в Петрозаводск вместе с профессором дивизионным врачом С. С. Гирголавом, я поручил ему ознакомиться с положением дел в госпиталях и эвакоприемнике, а сам связался с заместителем командующего 8-й армией комкором В. Н. Курдюмовым. Я рассказал ему о цели своего приезда. Обменявшись мнениями о количестве дополнительно развертываемых госпиталей и коек в них в зависимости от вместимости зданий, которые могут быть отведены, мы направились к первому секретарю ЦК компартии Карельской ССР Г. Н. Куприянову. Выслушав наши соображения о развертывании госпиталей, он спросил:

— А кто их будет формировать?

— Мягким и жестким инвентарем госпитали обеспечит Военный совет армии, а медицинскими кадрами и инструментарием — наше управление, — ответил я.

— Значит, от ЦК партии и Совнаркома требуется только выделить помещения. Я правильно вас понял?

— В целом — да. Но просим только еще вашего содействия в укомплектовании госпиталей младшим медперсоналом.

— Ну, эту-то задачу мы решим, — уверенно заявил Г. Н. Куприянов.

Развертывание хирургических госпиталей в неприспособленных зданиях, с неприписанным персоналом, заблаговременно не обеспеченных жестким и мягким инвентарем, медикаментами и хирургическим инструментарием, оказалось делом сложным и трудным.

Когда я и профессор С. С. Гирголав приехали в Петрозаводск, госпитали Наркомздрава еще не прибыли. Поступавшие из полевых госпиталей раненые проходили через эвакоприемник, который для санпропускника использовал баню, а для сортировки раненых — школу. Горячая баня со сменой и дезинфекцией нижнего и верхнего обмундирования, а также с предварительной стрижкой волос и бритьем и последующим незамедлительным чаепитием с белым хлебом и сливочным маслом поднимали настроение у солдат, несмотря на стесненное размещение. Мой обход совместно с С. С.

Гирголавом и опрос красноармейцев и командиров не выявили ни одного человека, который бы высказывал какие бы то ни было жалобы. Склонен думать, что баню со сменой белья и чаепитием участники боев приняли как большое внимание со стороны медиков, сгладившее перенесенные невзгоды.

Беседа с красноармейцами подкрепила мое мнение о создании достаточно мощной госпитальной базы в Петрозаводске. Развернутая здесь госпитальная база не должна была явиться только очередным пунктом эвакуации раненых, а должна была располагать таким количеством госпиталей, которое позволяло бы специализировать коечную сеть и лечить раненых до тех пор, пока эвакуация их далее в тыл уже не была противопоказана по состоянию здоровья.

После решения организационных вопросов я отдал приказание начальнику Военно-медицинской академии направить в Петрозаводск слушателей V курса и часть врачей. Телеграммой я попросил председателя Комитета Красного Креста Ленинградской области командировать девушек, прошедших подготовку на курсах медицинских сестер, для работы в госпиталях. Приехавшие слушатели академии и медицинские сестры Красного Креста, большинство которых никогда не работало в лечебных учреждениях, а также несколько врачей, в том числе и те из них, которые работали в ВСУ и были командированы в помощь армиям, явились кадровой основой формирования госпиталей.