Фуэте на пороховой бочке
Шрифт:
– Не знаю и знать не хочу, – буркнула она в ответ, пребывая в мрачнейшем настроении.
Но Дмитрия было не унять.
– Как бы снимок всех тканей твоей коленки «срез за срезом», по три миллиметра. Если Петр взялся, значит, сделает. Я его знаю, просто так он бы не полез, тем более к девушке, которая нравится.
Настя чуть не растянулась в коридоре от его слов. И еще оттого, что пара лампочек как раз тут почему-то не горела.
– Так что иди и ничего не бойся. И считай, что тебе повезло.
«Мне что-то вообще сильно везет в последнее время, – мысленно согласилась
– Бригаду собрали, медики опытные, – снова завел свою «волынку» Дмитрий, и Анастасии захотелось запустить в доктора костылем, так как от слова «бригада» ее всю просто переворачивало.
– Эндоскопическую стойку привезли… Она не-большая, ее легко было на время выкатить из хирургии… С некоторыми людьми формально договорились…
– Что значит – формально?
– То и значит: они в курсе, что пройдет такая-то операция и оперировать будет Соколов. Все ему доверяют, но официальное «добро» никто дать не может. Так что, если произойдет что-то непредвиденное, все свалят на него, спасая собственные задницы. Вот и решили оперировать в морге, потому что в функционирующую ночью операционную хоть и маловероятно, но все же может прийти проверка. И еще. О происходящем не должны узнать определенные люди, которые точно донесут, кому не следует, если что пронюхают. А морг – место тихое, спокойное и самое главное – безопасное. Кто там работает, чего работает… никому не важно. Комиссия туда лишний раз не сунется.
– Ага! Потому что место – безопасное, тихое и спокойное, – передразнила спутника Настя, которая уже от внутренней дрожи царапала костылями стены, не попадая в проем двери.
– Ну да, – не услышал ее сарказма Дегтярев. – Люди суеверны, даже медики, и лишний раз посещать сие заведение не жаждут.
– Ты изъясняешься, как старорусский приказчик, – нахмурилась Настя. – А мне, значит, там оперироваться в самый раз? Хотя, стоп! Молчи! Ты мне все объяснил, и мне надоела твоя болтовня, назад я уже все равно не дойду. С ума сойти, это какой же длины тут переход вырыли…
Они дошли до конечной цели своего путешествия, а именно – до металлической двери со ступеньками, к ней ведущими, под неприметной, не горящей сейчас табличкой «Вход». Настя сама поднялась по ступенькам и толкнула тяжелую дверь. И ее чуть с ног не свалил пронизывающий холод и откуда-то взявшийся ветер.
– Ого! Они тут совсем, что ли, не топят? – заметил и Дима.
– А для кого топить-то? – лихо ответила ему Настя через плечо. – Здесь, наоборот, морозят.
Она посмотрела в оба конца совершенно темного и, по сравнению с подземным проходом, широкого коридора, в который попала, и увидела, что справа забрезжил рассеянный свет. Кто-то открыл там дверь в другое помещение и теперь приближается к ней и Дегтяреву.
«Главный патологоанатом, – почему-то подумала Настя, вжимаясь в стенку и надеясь сделаться незаметной благодаря своему плоскому силуэту. – Сейчас спросит, почему
– Где вас носит? Скорее идите, все уже готово, – вместо этого произнесла рослая мужская фигура, и у Насти подкосились ноги в буквальном смысле.
Она узнала Петра только по голосу. В костюме хирурга, в шапочке и маске он как-то вытянулся, преобразился и стал совершенно серьезным. Не долго думая, Петр подхватил ее на руки и понес туда, откуда в коридор проникал свет.
– У меня есть шанс, доктор? – спросила она его.
– Если бы его не было, меня бы здесь тоже не было, – шепнул он ей на ухо. – А уж морг ты переживешь, ты же у нас дама смелая и отчаянная.
– А наркоз? Здесь есть наркоз? Или ты сейчас скажешь, что я и так потерплю, раз уж вытерпела столько ударов?
– Будет тебе наркоз, ты ничего не почувствуешь. Доверься мне… – сказал Петр, и Настя свернулась у него на руках калачиком, пытаясь успокоиться от ровного биения его сердца.
«Легко сказать: доверься… Если бы я пришла к доктору на прием с какой-то проблемой – одно дело, а тут – совсем другое». Петра она знала исключительно, так сказать, с криминальной позиции. То есть при встрече с ним у нее всегда возникали неприятности. У Насти даже выработался своеобразный рефлекс. Поэтому настроиться на то, что все будет хорошо, ей было сейчас очень трудно.
Петр внес пациентку в большую прямоугольную комнату, всю заставленную ширмами, с железным столом посередине. Настя сразу поняла, что ширмами от ее глаз закрыли холодильные отсеки, где хранятся тела умерших. А стол, кстати, явно был не операционный, а для проведения патологоанатомического вскрытия.
– Мы накрыли стол стерильным одеялом и хирургической простыней. Надеюсь, тебе будет удобно, – сказал Петр. – А теперь раздевайся за ширмой и ложись.
Настя обвела взглядом присутствующих и поняла, что присутствовать при операции будут, кроме Петра и Дмитрия, еще один незнакомый ей мужчина и буфетчица Галина Петровна, тоже облаченная сейчас в медицинскую одежду.
«О боже! Да здесь собрались форменные психи! Может, они тот коньяк прикончили перед тем, как начать оперировать? Этакое «развлекалово» в морге! Цирк, да и только! Бывшая медсестра, бывший врач… и бывшая балерина. Но я не пойду на попятную… потому что я, наверное, такая же ненормальная. Не отказываться же теперь, если уж согласилась…» – промелькнуло у Насти.
– Раздеваться? – переспросила она. – До какого состояния?
– Полностью. И без разговоров, дорогуша! – сразу же прервала Настины возможные возражения Галина Петровна.
– Но…
– На стол, детка, на стол! Мы не станем смотреть, нам будет чем заняться, – сказала Галина Петровна.
Настя подчинилась и, трясясь всем телом мелкой дрожью, легла на стол. Ее тотчас же накрыли стерильной простынкой и повернули на бок.
– Сейчас я сам сделаю тебе обезболивающий укол в позвоночник, и во время операции ты ничего не почувствуешь, – сообщил Петр, и Настя встретила взгляд его донельзя сосредоточенных, серьезных глаз.
Таким она Петра еще не видела. Он не ерничал и не подшучивал над ней, как обычно.