Фуфель
Шрифт:
Его дернул слабенький оргазм, и Фигурант влез под душ, освободив место легким пинком. Теперь он принадлежал работе. Фугайло ценил в себе умение быстро восстанавливаться, и уже через полчаса ничто в нем не напоминало о вчерашнем бурном, мягко говоря, вечере.
Он вошел в свой кабинет подтянутым, строгим, энергичным, каким привыкла его видеть по телевизору вся Фуфляния. Фигурант взглядом остановил начавшего доклад референта и обронил только одно слово:
– Фуборского! – сел в кресло, а Фуборский уже подбегал на задних лапках, сжимая передними
– Пирамида? – Фугайло спросил, как выстрелил, а Фуборский в очередной раз пожалел, что за все свои миллиарды не сможет поменяться с ним внешностью. «К моим бы мозгам… К моим бы деньгам… Был бы Звезда. Нет в мире совершенства», – с горечью подумал он, раскладывая большой ватманский лист.
– Все очень просто, господин Фигурант. Мы делаем обычную пирамиду, но в качестве Лохов берем не полунищих земляков, а целые Страны и самые солидные банки. Они покупают наши бумаги, назовем их ФКО – Фуфлянские Конкретные Обязательства – под обещание больших…, нет, огромных процентов, и проценты, кстати, тоже платим облигациями. Брать будут, поскольку гарантом выступает государство, а оно неисчерпаемо, точнее, на наш век хва-тит. Всей рутиной займется одна из новых фирм. Поверьте, у меня есть спецы…
– Те прежние пирамиды, надо полагать, твоих рук…
– Я этого не говорил. Я найду спецов. Уровень доходов на десятки, сотни, тысячи порядков выше.
– Миллиарды?
– Триллионы.
– А куда потом бежать?
– Бог с вами! Господин Фигурант! Бежать с триллионами?! Вы будете сами себе государство. Где вы, там и государство.
– Мать твою! Офренеть! Действуй. Стой. Я в стране не один и даже не вдвоем с тобой. А, зная патологическую жадность некоторых господ, включая присутствующих, хотел бы предупредить…
– Господин Фигурант, с Вашим умом…
– Ум здесь не при чем, а отстегивать придется. Платить будешь всем, от кого хоть что-то зависит, и снизу, и сверху. Да. Триллионы – фублей?
– Ваксов.
– Тем более. Материальную заинтересованность даже кафонисты отменить не смогли, а не нам чета.
«Фигуранта купить можно, а его внешность нельзя, – испаряясь, переживал Фуборский. – А с чем, кстати, рифмуется „Звезда“? Обидно, черт побери».
Завершение трудной ночи
Отношения учителя и ученика всегда ущербны, по понятному стремлению последнего однажды перерасти учителя
Жизнь безгрешной не бывает, а если бывает, то не жизнь
Вус потянулся за бутылкой и налил полстакана. Хрусть и Косой, сбросив оцепенение, начали закуривать.
– Атасно! А дальше-то что? – Хрусть даже заерзал от нетерпения.
Косой недоверчиво рассмеялся:
– Складно сочиняешь, директор. А что хорошего в ваксах?
– Ваксы,
– Ну, ты заливаешь! – Косой посмотрел на часы. – Еще по стопарику, и пора о Фигре позаботиться. Чем, ты говоришь, у Фубайлы закончилось?
– Я еще не сказал, и у Фубайло ничего не закончилось. Кончились деньги у многих банков и терпение у всех, повязанных в деле. Надоело им, что крутые бабки мимо хари пролетают, а в рот не попадают. Пожадничал Фуборский и настоятельной рекомендации «делиться со всеми» не выполнил. Конечно, удрать они успели. В наши края, кстати. По миру не пошли и, будь спокоен, не пойдут —денежки с собой прихватили.
– В тюрьму в Фуфлянии людей с деньгами не сажают, но власть сменилась: Фигурантом теперь Фузяков, вождем в Партии Любителей Народа Фузанский, налаженное предприятие развалилось, а национальный валовый продукт потек в другие карманы. Мораль: доходы нужно делить по труду, потому что подсадить может даже самый мелкий винтик. Однозначно!
– Предвзято! На меня намекаешь? – обиделся Хрусть. – А я как порядочный человек..
– Порядочный, но недалекий. Себе платим. А мы не в пустоте. И уже настряли в зубах коллег на следующей станции, которым в вагонах остаются только обломки тары. Вдруг они сильнее, и тогда наши неприятности могут возрасти быстро и многократно. Крыша, ребята, нужна, и побыстрее.
– Начал про одно, закончил про другое. Тебе дай волю – электрофомку и механические отмычки для работы потребуешь. Есть проблема поближе – зверюга в вагоне, а у нас конь не валялся. Предлагайте.
– Заметано! Пойдем, еще послушаем, – осмелел Хрусть. – Дверь крепкая.
Ступая, как по битому стеклу, подельники гурьбой прокрались вокруг машины. Подобрались и замерли: доносился негромкий, но отчетливый храп. Косой отмахнул рукой, показывая друзьям встать в стороне, и потянулся к задвижке. Вус невольно двинулся вперед и схватил Косого за рукав:
– Порвет и имени не спросит.
Косой, передернув плечом, сбросил руку и нежно, без скрипа, отодвинул засов, Начал открывать дверь, готовый мгновенно захлопнуть ее и навалиться всем телом. Хрусть оробел и почувствовал на ноге предательскую, горячую струйку.
Едва свет проник в фургон, Косой матюгнулся и распахнул дверь во всю ширину:
– Хрусть!.. Козел!.. Твою мать!… – слов не хватало, а руки были заняты: ни леща выписать, ни в зубы дать. Так и стоял, злился, пока не захохотал.