Фулгрим
Шрифт:
Марий попытался кивнуть в ответ, но мышцы отказались повиноваться ему.
— Да, — прошептал он, напрягаясь изо всех сил.
— Превосходно, — одобрительно заметил апотекарий. Его острые темные глаза бегали по телу Вайросеана, осматривая его, как мясник оценивает выставленный на продажу кусок мяса или скульптор оглядывает блок нетронутого камня.
— Лорд-Коммандер Эйдолон с-сказал, что вы сможете улучшить м-мое т-тело, — пробормотал Марий.
— Разумеется, Капитан Вайросеан, — улыбнулся Байль. — И ты даже не представляешь, насколько я его улучшу.
Глава Семнадцатая
Ничего,
КОРАБЛИ 63-Й ЭКСПЕДИЦИИ, ИЗДАЛИ НАПОМИНАЮЩИЕ СТАЙКУ СЕРЕБРИСТЫХ РЫБОК, ПЛАВНО кружились в затейливом танце на орбитах планет-близнецов, принадлежащих Ауретанской Технократии. Пространство между мирами, включающее в себя одну небольшую луну, наполняли бесчисленные электронные сигналы — переговоры экипажей, частные сообщения гражданских лиц и, разумеется, приказы Воителя и Ангрона. В верхних слоях атмосферы обоих планет болтались обломки ауретианских спутников связи и фрагменты защитных платформ, в самом начале войны сбитых Имперскими кораблями и рухнувших на поверхность подобно огненным метеорам.
Непроницаемые глаза Фулгрима следили за судами Воителя, медленно дрейфующими над второй из планет. Ему, как и любому опытному командиру была понятна, в общем-то, непростительная ошибка Хоруса — чересчур увлекшись орбитальными бомбардировками, он стянул все корабли к атакуемым планетам, оставив тыл совершенно оголенным. Улыбнувшись, Феникс мысленно похвалил себя, лишний раз убедившись в собственном полководческом таланте — мало кто мог бы похвастаться тем, что застал врасплох сразу два Легиона Астартес.
— Снизить скорость до 25% крейсерской, — скомандовал примарх. — Полное вокс-молчание, отключить все системы, кроме критически важных.
Мостик «Гордости Императора» мгновенно наполнился кипучей деятельностью, палубные офицеры, щеголяя выучкой, четко и размеренно выполняли повеления Фулгрима. Сам же примарх занялся изучением отчетов разведки и гололитических изображений, выводимых на пульт управления, одновременно с этим успевая корректировать свои приказы и уделять внимание писку каждого датчика. Капитан Азьел с нескрываемым восхищением следил за каждым движением Феникса, и примарх на миг задумался — какой же черной завистью должны полниться те, кто понимает, что им никогда не достичь его совершенства?
Восьминедельное путешествие к Аурее запомнилось Фулгриму лишь чудовищной скукой, время словно застыло и душило примарха отвратительным однообразием. К концу пути он всерьез начал мечтать о какой-нибудь катастрофе в варпе, или о чем-то в этом роде, лишь бы занять руки и голову делом, испытать новые ощущения… но ничего так и не произошло.
Готовясь к встрече с возлюбленным братом, Феникс приказал привести в порядок доспехи, пострадавшие в бою на Таурусе, что и было исполнено. Броня вновь сверкала как зеркало, и над левым плечом раскинулось огромное золоченое крыло орла. Оружейники и мастера обновили ярко-фиолетовую краску доспехов, позолотили края и сгибы, инкрустировали их мягко поблескивающими камнями и покрыли чудной резьбой. Серебряная брошь удерживала длинный оборчатый плащ, стелющийся по палубе, а с наплечников свисали широкие полосы пергамента, повествующие о подвигах Фулгрима в Аномалии Пардус.
Сегодня примарх был не при оружии, и руки его
Раны, полученные им на Тарсусе, полностью исцелились, и никто не смог бы сейчас догадаться об их серьезности. Единственным свидетельством его победы над эльдарским божеством осталась мозаика, украсившая стену возле центрального апотекариона «Андрония», да сожженные райские миры в Аномалии Пардус.
— Передать на все корабли — приготовиться к переходу в атакующий строй по моему приказу, — голос Фулгрима снизился до шепота, словно примарх боялся, что его смогут услышать на неимоверно далеких — и столь близких — кораблях XIV Легиона.
— Да, мой лорд, — отозвался Лемуэль Азьел с улыбкой, но Феникс вновь заметил в его глазах ревность человека, сознающего свою вечную никчемность. Отвернувшись от капитана, примарх внимательно всмотрелся в обзорные экраны, с удовлетворением убедившись в полном неведении флотоводцев Хоруса о прибытии 28-ой Экспедиции. Больше того, они уже находились на расстоянии прицельного залпа…
Фулгрим положил руки на командную консоль, заметив, что они слегка трясутся. Странные, неповоротливые мысли затеснились в его мозгу: «Я могу атаковать флот Воителя и уничтожить его, как на стрельбище… Первый залп с такой дистанции наверняка разрушит или повредит большую часть кораблей. Ответить они уже не смогут. Если Эльдрад Ультран не солгал — то вот он, миг, когда я могу уничтожить угрозу для Галактики в зародыше».
— Навести орудия на корабли прямо по курсу, — пробормотал он сквозь туман в голове.
Меньше минуты понадобилось флоту Детей Императора на выполнение приказа, и Фулгрим облизал пересохшие губы. Проклятие, он и правда готов открыть огонь!
— Мой лорд! — из-за спины раздался чей-то голос. Резко обернувшись, он увидел лорд-коммандера Эйдолона, протягивающего ему рукоятью вперед ножны, скрывающие лаэранский клинок. Серебряный блеск озарил полумрак мостика, и Фулгрим почувствовал, как чье-то мрачное, давящее присутствие вновь опускается на его разум.
— Что тебе нужно, Эйдолон?
— Вы приказали мне принести ваш меч, — уверенно ответил лорд-коммандер.
Примарх попытался вспомнить, когда и как отдал подобный приказ, но так и не смог. Решив не забивать себе голову, он кивнул и покорно протянул руку за клинком. Уверенным жестом Фулгрим прицепил меч к талии застежкой в форме золотого орла — и в тот же миг любые мысли об атаке на корабли Воителя вылетели из его головы, как забытый поутру сон.
— Приказ всему флоту — демаскироваться, огня не открывать! — скомандовал Феникс.