Функции памяти
Шрифт:
– Насколько знаю, таких врагов у него нет, только паразиты, – легко признался Нидар. – Но я не знаю, как оно размножается. Может, сложность в этом?
– Логично. Да, и шимку я включила, и отключать не буду, можешь ратить, если что.
– Полезное устройство, – похвалил харр, оглянувшись через плечо. – И красивое.
– Да уж, что нам ещё остаётся, с такой-то несовершенной конструкцией организма! Только компенсировать устройствами, – усмехнулась в ответ и рассеянно потёрла лоб. От пережитого волнения, не иначе, опять разболелась голова. Только на этот раз уже
Перед привалом мы сделали ещё одну короткую незапланированную остановку: Нидар достал из рюкзака небольшой полотняный мешок и сложил в него несколько крупных ярко-фиолетовых овальных плодов, сорванных с травянистого растения вроде банана. На моё любопытство предсказуемо ответил, что это наш обед, отличный и питательный фрукт с длинным названием «тамрикартук», вполне пригодный и для людей: подобные харры выращивали целенаправленно и уже испытали на инопланетных гостях. А на ужин проводник пообещал поймать что-нибудь мясное.
До привала я шла, надеясь перетерпеть боль, и эта мысль отвлекала от всех прочих, в том числе – от анализа недавних событий и взглядов по сторонам. Шла, смотрела под ноги и на спину Нидара, боясь снова потерять его из виду, и на ходу массировала то лоб, то виски, то мочки ушей, смутно припоминая, что что-то из этого должно облегчать неприятные ощущения.
Но то ли помнила неправильно, то ли это был не мой случай, но на привале пришлось лезть за аптечкой, устроившись по указанию проводника в паре метров от мелкого ручья прямо на земле. Воду, заверив в её безопасности, рыжий набрал сам в небольшой кожаный мешок и положил рядом.
– Что-то случилось? Поранилась? – насторожился Нидар. Похоже, старинный символ – красный крест на белом поле, который украшал небольшую сумочку, – мужчина знал.
– Голова болит, – пояснила спокойно. – С момента прибытия. Наверное, к новому миру привыкаю. Сегодня уже совсем слегка.
– Странно, – задумчиво качнул головой рыжий. Но продолжать расспросы не стал, рассёк первый фрукт троком на две половины, обнажив нежно-розовую мякоть с крупными жёлтыми косточками. – На, попробуй. Шкурку не ешь, она противная и жёсткая, а вот семечки тоже можно погрызть, вкусно.
С сомнением оглядев липкую мякоть, которую харр умудрялся ловко выгрызать прямо так, я достала из рюкзака ложку. Мужчина понимающе усмехнулся.
Плод действительно оказался вкусным, нечто среднее между персиками и бананами, я даже узнала этот вкус, что-то такое на Индре уже пробовала. И сытным: к концу первого я почувствовала, что наелась.
Головная боль отступила ещё раньше, оставив после себя лёгкую слабость, апатию и – тоскливое уныние. В голову сразу полезли все те мысли, которые я с момента столкновения старательно от себя гнала. Я нахохлилась, зябко обняла себя за плечи; конечно, харр не мог этого не заметить. Он поднялся, чтобы снова набрать воды, а потом опустился на корточки рядом со мной.
– Ты точно в порядке? – хмурясь, спросил он. – Точно только голова?
– Голова уже прошла, – отмахнулась с недовольной гримасой. – Просто до сих пор я сначала
– Что – сейчас? – окончательно растерялся мужчина.
– Нас чуть не сожрали! – вздохнула мрачно. – А я повела себя как полная дура, сразу же нарушила твоё распоряжение и только чудом не попала ещё кому-нибудь на зуб. Мерзкое ощущение. И я теперь не представляю, как дальше идти. И страшно, и тебя я, выходит, подвела…
– Не бойся, маленькая урши, – улыбнулся Нидар, как показалось, с облегчением и отечески-покровительственным жестом потрепал меня ладонью по макушке. – Не так всё плохо. И повела ты себя толково. На дерево осмотреться полезла? Или прятаться?
– Осмотреться. Я же понимала, что мы недалеко от реки.
– Хорошо. Ещё можно вдоль ручья идти, если такой попадётся, – сообщил мужчина. – Они тут все более-менее в подходящую сторону ведут, к реке выйдешь, а там понятно уже.
– Не нравится мне такой настрой, – вздохнула я и вымучила улыбку.
– Всякое может случиться, – философски возразил харр. – Но штуку эту свою не отключай, – он выразительно постучал себя пальцем по щеке. – К шуму быстро привыкнешь. Пойдём?
– Пойдём, – кивнула решительно и поднялась на слегка гудящие ноги. – Спасибо. Не знаю, правда, почему ты переменил мнение и не воспользовался поводом вернуться. Я же нарушила условия договора…
– А мне тоже уже захотелось туда дойти, давно не был, – улыбнулся проводник.
Остаток дня прошёл сравнительно спокойно. Во всяком случае, обошлось без серьёзных потрясений и, что радовало ещё больше, без ошибок с моей стороны. Харр нередко застывал, пропуская мимо каких-то животных. Пару раз я даже слышала, как что-то большое ломится сквозь заросли, и искренне радовалась, что ломится оно мимо.
Один раз получилось не мимо. О приближении чего-то большого возвестила нарастающая дрожь земли, ткнувшаяся под колени. Нидар замер, как делал это обычно, насторожённо вытянувшись и приподняв уши, потом резко скомандовал: «Ко мне!» – и сам кинулся к ближайшему толстому дереву.
Я не заставила себя ждать, хотя дальнейшие действия аборигена вызвали вопросы. Он вжал меня в оплетающие ствол лианы так, что дышать стало больно, крепко вцепился в живые верёвки и, кажется, постарался стать по возможности плоским. Даже прислонился к зелени щекой, расфокусированно глядя прямо перед собой.
Дрожь земли всё больше нарастала, а я, не рискуя задавать вопросы, рассеянно размышляла о строении мышц харров. С ходу и не определишь, что твёрже, рыжий или дерево за спиной.
Интересно, а люди тоже такими бывают? Вот так крепко обнимали меня всего трое мужчин в жизни: двое парней, которые хоть и были дружны со спортом, но всё же не настолько, и отец, который силён, как бык, но он большой и довольно мягкий. Тех же, кто вёл подобный харрову образ жизни, я вообще среди знакомых вспомнить не могла. Ну разве что среди отцовских друзей найдутся, кто-нибудь вроде спецназовца дяди Майка, но лезть к ним с обнимашками мне никогда не приходило в голову.