Фурия Принцепса

Батчер Джим

Градаш пожал плечами.

— Уважение превыше комфорта.

— И кроме того, — холодно произнес Тави, — если вы не уважаете их, они вас съедят.

— Выживание тоже превыше комфорта, — согласился Градаш.

Наблюдатель снова прокричал с высоты:

— Земля!

Каним рыкнул и они снова повернулись, чтобы посмотреть вперед.

— Там, — прорычал Градаш, — это Кания.

Это была мрачная, черная земля, по крайней мере так казалось Тави с его точки обзора на палубе корабля. Береговая линия представляла из себя непрерывную стену из темного

камня, восставшую прямо из моря и похожую на защитные бастионы огромной крепости.

Над отвесными берегами темного гранита возвышались мрачные очертания покрытых облаками гор со снежными склонами, самые высокие, какие Тави когда-либо видел. Он присвистнул.

— Шуар, — прорычал Градаш, — вся их кровавыми воронами забытая область — одна сплошная замерзшая скала.

Седой каним перенял это алеранское ругательство от Максимуса и произносил его без запинки.

— Это делает их проклятыми сумасшедшими, понимаешь. Они проводят немногие летние дни, готовясь к зиме, и затем всю проклятую зиму мечутся по замороженным горам, так что их охотники рискуют найти бессмысленную смерть в какой-нибудь трещине. Когда они приносят добычу домой, их женщины готовят ее в специях, от которых может вспыхнуть этот корабль, и говорят угрюмым ублюдкам, что это для их же блага.

Тави осознал, что улыбается, хотя он старался не демонстрировать зубы.

Этот жест у канимов и алеранцев трактовался по-разному.

— Похоже, вы их не очень-то любите.

Градаш поскреб подбородок лапой с темными когтями.

— Ну. Это было бы чересчур для протухших в снегу, поедающих слайвов шуарцев, но, по крайней мере, они не мараульцы.

— Мараульцев вы тоже недолюбливаете? — Спросил Тави.

— Любители грязи, ползающие по болоту, поедающие грибы, растущие на деревьях, — проговорил Градаш. — Никто из рожденных там не заслужил даже того, чтобы найти свою смерть среди челюстей сумасшедшего левиафана. Но, что бы я ни говорил о мараульцах, по крайней мере, они не алеранцы.

Тави хохотнул, в этот раз показывая Градашу свои зубы. Каним только что очень тонко пошутил.

Или, может быть, он отвесил алеранцам завуалированный комплимент, сравнивая их с врагами, которых Градаш явно уважал, тратя столько времени и внимания на свои оскорбления.

Вероятно, он сделал и то, и другое. Между канимами уважение к врагу ценилось так же, как уважение к другу, возможно, даже больше.

С точки зрения канимов, однажды друг может разочаровать тебя, а на врага можно полагаться всегда и он не подведёт.

В понимании канимов, быть оскорбленным в компании уже уважаемых врагов, это вовсе не оскорбление.

Тави вглядывался с вершины скал, пока флот разворачивался, следуя за ними на юг, на расстоянии примерно полумили от побережья.

— За нами наблюдают, — отметил он.

— Несомненно, — согласился Градаш. — За границами между областями всегда присматривают, как и за реками с побережьем.

Тави нахмурился, всматриваясь в вершины утёсов, и снова пожелал чтобы его ограниченное мастерство заклинателя фурий включало в себя способность заклинателя фурий воздуха к дальновидению.

— Там… всадники. Я не видел ваших людей, использующих кавалерию.

— Таурги, — пояснил Градаш. — Они не переносят морские путешествия и не прибыли в Алеру.

На палубе шевельнулась тень и, подняв взгляд, Тави увидел спящую Китаи, улегшуюся как кошка, в такелаже на ближайшем рангоуте.

Но зеленая вспышка сквозь её серебристо-белые ресницы подсказала ему, что она не спала, а лёгкий изгиб губ выдал её удовлетворение.

Они только что узнали нечто, представляющее несомненный интерес в ближайшем будущем.

Тави беззвучно прошептал, обращаясь к ней:

— Я знаю. Ты говорила нам это.

Она едва слышно рассмеялась и снова закрыла глаза, возможно на этот раз действительно засыпая.

— Как далеко отсюда до порта, старший брат?

— С нашей скоростью? Около двух часов.

— Как много времени понадобится Варгу, чтобы получить ответ у шуарцев, как ты думаешь?

— Столько, сколько нужно, — сказал Градаш. Он оглянулся назад, на свой хвост. — Хотя чем скорее, тем лучше. У нас осталось меньше дня, прежде чем очередной шторм набросится на нас.

— Если они предоставят нам возможность приземлиться, мои люди возможно смогут что-нибудь сделать со штормом, — сказал Тави.

Градаш искоса посмотрел на Тави.

— На самом деле? Тогда почему они так не сделали во время предыдущего шторма?

— Заклинателям ветра нужно быть внутри шторма, чтобы воздействовать на него. Ветер, который они используют для полёта, выбивает множество капель из океана, когда они оказываются около корабля, — ответил Тави. — Морская вода содержит изрядную долю соли, которая повреждает и сдерживает их ветряных фурий. При плохой погоде это делает взлёты и посадки практически суицидальным занятием.

Градаш хрипло пробормотал:

— Вот почему твои летуны доставляют послания при спокойной погоде, но вы используете шлюпки при малейшей волне.

Тави кивнул.

— Они могут благополучно сесть на палубу, или, если будет немного брызг, могут с минимальным риском просто упасть в море, и их оттуда вытащит корабельная команда. Иначе я не стал бы ими рисковать.

— Твои люди могут остановить шторм?

Тави пожал плечами.

— Пока они его не увидят и не смогут оценить его размеры и силу, я не знаю. Они должны, по крайней мере, замедлить и ослабить его.

Градаш повёл ушами назад и вперёд в знак понимания.

— Тогда я хотел бы предложить им начинать свою работу. Это может быть так же полезно для твоих людей, как для моих.

Тави поразмышлял над этим заявлением и пришёл к выводу, что Градаш говорил о переговорах.

Шуар имел бы гораздо более выгодную позицию для выдвижения требований канимам Нараша и Алеранцам, если шторм дышал бы им в затылок.

— Это может быть неплохой идеей, — согласился Тави.

— Это ужасная идея, — зарычал Антиллар Максимус. — Я бы даже рискнул назвать её безумной — даже по твоим меркам, Кальдерон.