Фурия Принцепса
Шрифт:
Он прилетел в лагерь Легиона практически без сознания и рухнул на землю, обрушив при этом две белые палатки легиона.
С места разрушения его тут же доставили к целителям, но он еще не пришел в себя, чтобы что-либо сообщить.
— Фосс? — снова произнес Магнус. Старый Курсор Каллидус стоял справа от целителя, пристально наблюдая за раненым мужчиной.
Фосс раздраженно пожал своими широкими плечами, что-то прорычав себе под нос.
Черные волосы и борода великана были длиннее, чем это предписывалось уставом, но Трибун Медицины, откровенно говоря, был слишком хорош на своем месте, чтобы кто-либо спросил с него за это.
— Я здесь пытаюсь собрать все по крупинкам, Магнус, а ты мне под чертову руку лезешь. Идите к кровавым воронам и дайте мне работать.
Маркус повернулся и быстро вышел из палатки, пройдя через открытый участок между палатками целителей Первого Алеранского и такими же Легиона бывших рабов.
Он вошел в палатку и осмотрелся.
Трибун Медицины встал из-за маленького стола, за которым он что-то писал в книге. Нахмурив брови, он негромко произнес.
— Первое Копье.
— Сэр, — проговорил Маркус, приветствуя мужчину, — мы получили сообщение от Принцепса, но его посланник серьезно ранен. Я надеялся, что вы позволите воспользоваться помощью Доротеи.
— Я бы позволил, — проинес его собеседник, — Но она занята. Похоже, что один из наших легионеров тяжело ранен каким-то чрезмерно усердным центурионом.
Маркус посмотрел мимо Трибуна и увидел Бартиллуса, без чувств лежащего в целительной ванне, нижняя часть лица была в синяках и весь подбородок распух.
Позади него на коленях стояла женщина в простом сером домотканом платье, ее пальцы слегка касались его висков.
Она была худая, с темными волосами и изысканно красива. На ней не было никаких драгоценностей или украшений, за исключением тонкой полоски металлического ошейника послушания на ее горле.
В то время как Маркус наблюдал, он видел странные движения под кожей на челюсти раненого мужчины. Несколько секунд спустя, опухоль начала спадать, а синяки светлеть.
— Это незначительные и обычные повреждения, сэр, — проговорил Маркус, — а жизнь посланника может зависеть от наиболее опытного целителя в лагере. На нашего Трибуна Медицины жестко давит предел его возможностей.
Трибун Свободного Алеранского хмыкнул.
— Она освободится в ближайшее время.
— Со всем уважением, сэр, — сказал Маркус, — Антиллус Крассус умирает сейчас.
Глаза женщины немедленно открылись, и она перехватила взгляд Маркуса. Ее взгляд пронзил его насквозь.
Она убрала руки с головы Бартиллуса, поднялась и подошла к Трибуну Медицины.
— Я восстановила связки и сняла опухоль, сэр, — сказала она тихим голосом, опустив глаза. — Я буду рада помочь Трибуну Антиллусу.
Трибун хмуро посмотрел сначала на нее, потом на Маркуса, неопределенно махнул рукой и сказал:
— Не задерживайтесь дольше, чем это будет необходимо.
— Да, сэр, — ответила Доротея и мельком посмотрела на Маркуса. — Первое Копье, я готова.
Маркус кивнул ей, и они поспешили через поле к целителям Первого Алеранского.
— Принцепс сказал вам кто я, — женщина внимательно посмотрела на спутника.
— Да, Ваша Светлость.
Она устало покачала головой:
— Нет, нет, нет… Я больше не та женщина.
— Из-за этого ошейника, — сказал Маркус. — должен быть способ снять его.
— Я не хочу, чтобы его снимали, — сказала она спокойно. — Честно говоря, мне гораздо больше нравится тот человек, которым я являюсь сейчас, чем тот, каким я когда-то была.
— Это за вас говорит ошейник, — произнес Маркус.
Доротея, бывшая Верховная Леди Антиллус, прошла несколько шагов, прежде чем призналась:
— Может быть. Но у Верховной Леди Антиллус нет будущего, в то время как Доротея спасала жизнь, помогала людям… Я сделала больше хорошего за последние три года, чем за всю свою предыдущую жизнь.
— Но вы в ловушке, — проговорил Маркус. — Обязаны повиноваться командам других. Даже не можете защищаться, если на вас нападут.
— И меня устраивает это, Первое Копье. — Она посмотрела на палатку целителя. — Насколько серьезны травмы моего сына?
— Я не целитель, — ответил Маркус. — Но я видел, что Фосс имеет дело с очень серьезными повреждениями. Некоторые из них я испытал на себе. Если он будет бороться…
Доротея кивнула, сохранив спокойное выражение лица.
— Время покажет, — она искоса посмотрела на Маркуса. — Мой сын знает?
Маркус отрицательно покачал головой.
Она кивнула:
— Я предпочла бы, чтобы так и оставалось. Это лучше для всех.
— Конечно.
— Благодарю вас, — в глазах Доротеи замерцали страх и неопределенность, шаги, по мере приближения к палатке, ускорялись.
— О, — выдохнула она, — О, я чувствую… Он страдает от такой боли.
Маркус не пошел за ней. Спустя несколько секунд после того, как Доротея вошла в палатку, Магнус откинул лоскут, закрывавший вход и подошел к Маркусу с тяжелым взглядом.
— Великие Фурии, что ты творишь? — прошипел он. — Ты знаешь, кто она?
— Да, — спокойно произнес Маркус.
— И ты не думал, что она вполне может держать обиду на Корону, за то, что ее брат и все его владения были уничтожены? Что она может быть недовольна своим нынешним положением и именно сейчас отомстить?
— Ей запрещено причинять вред, — заметил Маркус.
— Ей и не нужно будет причинять никому вред, чтобы убить Принцепса, если он в беде. Все, что ей нужно сделать, не спасти посланника. И, учитывая ее положение, когда еще ей представится такой шанс отомстить?
— Я бы согласился с вами, если бы в ванне лежал кто-то другой, — спокойно сказал Маркус. — Она не позволит своему ребенку умереть ради ее мести, даже если предположить, что ей она нужна.
Курсор долгое время пристально смотрел на Маркуса. Потом сказал приглушённым голосом: