Футбольный театр
Шрифт:
Естественно, что в качестве соперника я решил пригласить наиболее сильную местную команду. Эту мысль я и высказал руководству своего клуба.
– Это невозможно, – услышал я в ответ.
– Как невозможно? Почему?
– Как вам сказать? Они несовместимы, эти коллективы… Их нельзя выводить на одно поле…
– Ничего не понимаю! Что значит несовместимы? Почему? Ничего подобного никогда не слышал!
– Понимаете… Игры не будет… Будет драка. Самая настоящая. Физическая. Это уже не раз проверенный вариант. У них давняя вражда. «Спартак» считает себя несправедливо обойденным. Ему кажется, что он лучше защищал бы честь Армении на всесоюзных первенствах и больше этого
– Понятно. И не столько между игроками, сколько между болельщиками…
Любопытны закономерности спортивного соперничества. Оно тем острее, чем выше ранг соперников. Борьба спортсменов, находящихся где-то в конце таблицы, куда менее напряженная, чем тех, кто таблицу эту возглавляет. Понятно: чем ближе к высшему пьедесталу, тем больше претензий. Или по-другому: чем выше место, за которое борются противники, тем больше поставлено на карту, тем большим они рискуют.
Однако, скажем, долголетняя борьба между лидерами советского футбола тех времен ЦДКА и «Динамо» за первое место при всей своей напряженности носила в основном все-таки корректный характер. Это, видимо, потому, что между командами существовало взаимоуважение и, главное, творческое взаимопризнание. Но часто случается так, что соперники не уважают, не признают друг друга или один из них другого. Так бывает особенно в том случае, если одна из команд, ходившая некогда «в мальчишках», вдруг выросла настолько, что обогнала своего бывшего кумира. А кумир никак не хочет признать этот факт, для него бывший поклонник по-прежнему «мальчишка». Неоправданное, дутое высокомерие приводит к тому, что спортивное соперничество переходит в личную неприязнь, даже ненависть.
Окажу откровенно: таким отношениям очень помогает развиваться болельщик. Он в такой вражде становится «святее самого папы» и играет роль той тещи, которая своим вмешательством усугубляет ссору супругов. И вообще известно: конфликт без свидетелей куда проще уладить, чем тот, что случился на глазах у посторонних.
Я привел здесь один из наиболее типичных вариантов. Хотя причинам таких отношений несть числа. Бывают, скажем, межведомственные распри – гром и молнию вызывают любые соприкосновения, а уж на спортивной почве особенно. Есть тысячи способов настроить команду так, что, выходя на поле, она воспринимает спортивного соперника как кровного врага.
Сейчас я уже не помню, отчего возник такой антагонизм между ереванскими «Динамо» и «Спартаком», но он был. И весьма острый.
Я тогда ушел от руководства не солоно хлебавши. Но, подумав денек, понял: нельзя с этим соглашаться. Ни в коем случае! Факт вовсе не мелкий, не локальный. Речь идет о торжестве или принижении спортивных принципов, об одном из тех основополагающих моментов, которые наверняка отразятся на истории развития республиканского спорта. Нужно поломать эту скверную традицию. Я повидался с тренером «Спартака» и высказал ему свою точку зрения. Он со мной полностью согласился. Мы решили: встреча необходима. Потом собрал игроков своей команды и, как показалось мне, убедил их.
…На трибунах буквально пальца не сунешь. За воротами стадиона толпы желающих. Прибыло партийное и советское руководство республики.
В раздевалке витала тревога. На заостренных, стянутых беспокойством лицах прятались глаза, пытавшиеся утаить некое чувство трепета, у кого-то близкое к панике. Ясно было, что в последний момент у ребят вдруг пробился прежний несокрушимый стереотип отношения к противнику. Какой-то голос изнутри возник с убийственным вопросом: а вдруг проиграем?! Проиграть «Спартаку»?! Это невозможно.
Вероятно, та же психическая дорожка вывела на поле и спартаковцев. Во всяком случае, грубости начались с первых же минут матча. В течение первого тайма время от времени возникали мелкие, пока еще локальные заварушки. Судья на поле то и дело выступал в роли судьи на ковре. Оставалось лишь кричать «брэк». В середине второго вспыхнула общая драка. Судья удалил с поля пять человек и прекратил игру…
На стадионе дежурил наряд милиции, предусмотрительно усиленный против обычного. Однако болельщики вели себя сдержанно. Кое-где полыхали споры, но руками пользовались только для жестикуляции.
В раздевалке сгоряча я попытался что-то сказать. Но куда делась вежливость, скромность, почтительность… Меня просто не замечали – не слышали, не видели. Говорили по-армянски. Кидали реплики, смысл которых я не понимал, но чувствовал, что они полыхают огнем.
Эксперимент провалился. Но случай этот своей наглядностью лишь убедил меня в том, как необходимо пресечь вражду, оздоровить обстановку.
Утром другого дня я просил приема у первого секретаря Ереванского горкома партии. Он принял меня сразу. Отложил дела и уделил часа полтора.
– Рад, что вы сами пришли, – сказал он. – Я собирался вас вызывать.
– Дело важное… – начал я.
– Важнее, чем кажется. Ведь речь не о том, что из двадцати двух граждан нашей республики одна половина не выносит другую. Дело даже не в самом футболе.
– Конечно. Дело в подрыве спортивных принципов…
– Ну… Можно считать и так. Что такое спортивные принципы? Это… выжимка человеческой морали. На них проверяется нравственность людей, их цивилизованность. Способность соблюдать условия игры – значит, вообще соблюдать, уважать правила. А нравственность– это и есть умение соблюдать правила. Мы же не дикари, чтобы давать волю своим чувствам – проиграть в честной, равной борьбе и воспылать за это злобой, ненавистью к сопернику? А ведь у каждой из команд своя армия болельщиков. Они смотрят на своих кумиров… И даже самые стойкие привыкают к такому поведению. Потом оно кажется нормой… К тому же болельщики тоже начинают враждовать меж собой. Это ведь все отражается на жизни города.
– Полностью с вами согласен. Надо положить этому конец. И в интересах футбола тоже… Я как раз пришел вас просить, чтобы вы помогли мне добиться еще одной встречи. Хорошо бы вызвать обе команды сюда, к вам в кабинет.
– Можно. Для такого важного дела время найдем.
Скоро в горкоме партии состоялся разговор. В разных вариантах звучал один и тот же вопрос, существенный, точный, но безответный. Его задавали каждому игроку: что, мол, лично ты не поделил, скажем, с Симоняном (фамилия условна)? Какие у тебя к нему претензии? Скажи, чем вызвана твоя неприязнь к нему? Но что можно на это ответить?
Впрочем, один из моих футболистов не то что нашелся, он просто верно услышал вопрос и сказал:
– Какая неприязнь? У меня нет к нему никакой неприязни. Наоборот: мне говорили, что он хороший парень.
Это был правильный и, по сути, единственный ответ. Им могли бы воспользоваться все.
Ровно через неделю после первой состоялась вторая встреча. Точно тех же составов, на том же стадионе, при том же судье и, не исключено, при той же публике. Встреча прекрасных спортсменов, хороших людей, джентльменов. Она доставила удовольствие всем без исключения. Особенно самим игрокам.