Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе
Шрифт:
В это время на дорожке показались мать писателя, его брат Луис Энрике и восьмилетний брат Хайме. У каждого в руках было по картонной коробке.
— Твои друзья из Барранкильи посылают тебе книги, — сказала Луиса Сантьяга. Они поставили коробки на землю, в ногах кровати.
Посылки привез Луис Энрике, который учился в университете Барранкильи. Брат вручил Габриелю письмо и стал разбирать книги.
— Вирджиния Вулф, Драйзер, Трумэн Капоте, Колдуэлл, Дос Пассос, Андерсон, Хемингуэй, Хаксли, Фолкнер…
— Это Рамон Виньес, Альваро Сепеда Самудио и Герман Варгас. Дорогие мои и верные друзья. С ними мне было бы и жить и работать куда легче. Они точно знали, что мне нужно, и прислали именно те книги моих любимых авторов, которые я не читал. И потом, в Барранкилье я был бы рядом с братом.
Вот что рассказывает Сальдивар своим читателям: «Лежа в гамаке, подвешенном между двумя манговыми деревьями на берегу речушки Мохана, Гарсия Маркес не только много читал, но и занимался демонтажом, переписыванием каждого из уже опубликованных рассказов и романа, как если бы разбирал механизм часов, изымая из корпуса целые компоненты повествования. Когда через несколько месяцев он возвратил книги друзьям из Барранкильи, у него уже был закончен первый вариант „Палой листвы“ и разработана в целом методика написания романов» (28, 211).
Гарсия Маркес возвратился в Картахену 13 мая, и через пару дней на страницах «Универсаль» появилась статья без подписи «Возвращение товарища», автором которой был все тот же Эктор Рохас. В ней, в частности, говорилось: «На берегу речки Мохана, в доме родителей в городе Сукре, Гарсия Маркес закончил редактирование и поставил последнюю точку в рукописи своего романа, который скоро выйдет в свет. Он называется „Уже скосили сено“. Мы имели возможность ознакомиться с некоторыми фрагментами оригинала еще в процессе работы и берем на себя смелость утверждать, что эта книга — серьезная заявка, сделанная в Колумбии с целью вывести нашу страну на широкую дорогу мирового литературного процесса».
В гостиной дома Сабалы было не продохнуть от сигаретного дыма и запаха рома и кофе. Группа литераторов Картахены собралась во второй раз после возвращения Гарсия Маркеса. По обычаю, самая интересная тема обсуждалась в конце вечера (никто из них не боялся, что другой может использовать его сюжеты, образы, удачные выражения). Слово предоставили знатоку древнегреческой литературы Густаво Ибарре, который был первым, кто прочел рукопись романа «Уже скосили сено».
— Я поздравляю тебя, дорогой Габо, от всей души с большим успехом! Это совсем не то, что твой роман «Дом». И я полностью разделяю оценку этого произведения, данную Эктором в его статье, при том что Эктор романа не читал.
— И согласен с названием, которое он дал роману? Габо считает, что лучше назвать его «Палая листва». И я с ним согласен, — заявил Рамиро.
— Я понимаю его в буквальном смысле. Макондо и его народ, измордованный компанией «Юнайтед Фрут», — это скошенная трава. Да и сам Габо прежде так думал, — объяснил Эктор.
— Это не очень типично для нас: косить сено, — заметил Хорхе Альваро Эспиноса.
— Не в этом дело! Главное — читать роман, исполнившись любви к нашему другу, — в разговор вступил Густаво. — И тогда поймешь: лучшее название — это «Палая листва».
— И я так решил! — заявил Габриель.
— Кстати, в этом романе Габо есть тема, разработанная в пятом веке до нашей эры Софоклом, в его «Антигоне».
— Так это же хорошо, карахо! — вставил хозяин дома, он же глава Группы. — Один из трех великих представителей античной трагедии, которые стремились соединить новое со старым. Он первым начал говорить о свободе личности. И вот теперь, как ты говоришь, это делает наш товарищ.
— Да! Похороны человека, который шел против воли народной, — это та центральная линия, и в античности, и у нашего Габриеля, которая превосходно выражает силу и глубину конфликта. Это здорово!
— Коньо! У кого есть «Антигона»? Меня это радует, но и настораживает, — произнес Габриель, и лицо его порозовело.
— Я тебе дам эту книгу, но, карамба, зачем она тебе? Я твердо уверен, что в тебе, Габо, уже поселился тот самый бес, который сделает из нашего Габриеля Гарсия Маркеса выдающегося романиста. Конечно, есть еще бугорки и ямки, но их немного. Я потом их тебе покажу.
— А я их расчищу и отполирую! — Габриель осушил рюмку. Глаза его блестели, он чувствовал себя «на коне».
Итак, начальный вариант первого романа Гарсия Маркеса «Палая листва» был готов в июне 1949 года, когда писатель еще жил в Картахене. Роман прочли все члены литгруппы, и, если не считать мелких замечаний, все сошлись в одном — в колумбийской литературе еще не было произведения такой силы, такой проблематики и такой своеобразной стилистики.
Сальдивар по этому поводу заметил: «Не отрицая влияния, которое, без сомнения, оказало на него знакомство с западной культурой, необходимо признать, что именно история Аракатаки и воспоминания детства, а также глубокое проникновение в мир героев Уильяма Фолкнера и Вирджинии Вулф явились той плодородной почвой, на которой вырос первый роман писателя» (28, 213).
Между тем Габриель Гарсия Маркес почти полностью прекратил работу в газете «Универсаль». Он обещал отцу успешно закончить третий курс юридического факультета, и тот помог сыну деньгами.
Однако вот что мы читаем по этому поводу в примечании к предисловию обширного исследования творчества Гарсия Маркеса, автором которого является Жак Гилар, серьезный литературовед и ученый: «Студент Гарсия Маркес очень часто пропускал лекции. На втором курсе он девять раз пропустил лекции по международному гражданскому праву и шесть занятий по римскому праву. На третьем курсе он тридцать семь раз пропустил занятия по гражданскому праву, шесть раз не посещал семинары по этой дисциплине и пропустил двадцать одну лекцию по испанскому и индейскому праву. Провалившись на трех экзаменах, Гарсия Маркес был исключен с третьего курса университета, о чем, похоже, узнал лишь четырнадцать месяцев спустя, когда в феврале 1951 года, по возвращении в Картахену после годичного проживания в Барранкилье, попытался было начать занятия в тамошнем университете на четвертом курсе» (15).
В это время Гарсия Маркес шлифовал «Палую листву» и писал новые рассказы. 13 ноября в воскресном приложении «Эспектадор» был напечатан очередной рассказ писателя — «Огорчение для трех сомнамбул».
«Картахена и картахенские друзья Маркеса, конечно, позволили ему восстановить близость к карибской культуре и обогатиться должными знаниями, чтобы стать писателем и журналистом, о чем он так мечтал со времени пребывания в Сипакире.
Однако в последующие двадцать лет отношения Гарсия Маркеса с Картахеной можно охарактеризовать как любовь-ненависть. Писателю трудно забыть нищенское существование, ничтожную плату, которую он получал за свой труд в „Универсаль“, и особенно пренебрежительное высокомерие некоторых представителей местной буржуазии, которые не скрывали своего отношения к бедному провинциальному журналисту. С другой стороны, Гарсия Маркес не мог не оценить всего того, что дал ему этот город за те два года, которые он там прожил, потому что всю его жизнь Картахена, наряду с Аракатакой, Сукре, Вальедупаром и Барранкильей, была для писателя неисчерпаемым литературным источником. Тень этого города легко угадывается на страницах первых двух сборников рассказов и четырех первых романов», — писал Дассо Сальдивар (28, 216).