Галактика Алфавит - дом лысых обезьян
Шрифт:
На стене задвинулась панель и скрыла лопасти облепленные кровавой массой. Люди кто прибыл с Колыбельи сгрудились в дальнем углу шлюза. До этого они хотели вернуться на свой кораблик, но не смогли открыть люк.
— Я могу скопировать цифровой образ дроидов — сказал ИИ — и тогда ты, обнимая меня почувствуешь привычные ощущения. Тепло, мягкость…
— Когда обнимаешь человека то в первую очередь чувствуешь верность или любовь — сказала Артетта — не спеши обзаводиться тёплым телом. Пройди свой эволюционный путь. Потом ещё успеешь поиграть в человечека.
Девочка улыбнулась и преобразилась
— Где здесь капитанский мостик? — сказала Артетта — мне пора принять командование кораблём.
— Пора — сказал мяч — команда будет подготовлена к вашему восхождению. Если хочешь я буду неотступно тебе помогать.
— Помогай — кивнула Артетта — У нас много срочных дел.
Когда Артетта, мяч и завербованные бойцы Бледных Знамён покинули шлюзовой отсек Валькирия выключила трансляцию.
— Да уж — сказала она — Артетта хорошо скрывала свои способности. Она любое ничтожество, любую машину превратит в кусок мяса. В лысый кусок мяса, самый беззащитный в галактике…
— Это хорошо или плохо? Артетта защитит Ладу? — в покоях Валькирии находилась Летиция. Лисёнок уже научился пользоваться и-мозгом, но не научился самостоятельно оценивать реальность.
— Конечно. Армия и пираты Колыбельи под нашим контролем. Но вот служанки…
— Лада точно на Колыбельи, где?
— Не знаю… Ты ничего не чувствуешь?
— Нет. Как только мне внедрили и-мозг, я перестала чувствовать духовное тепло сударыни…
Летиция лежала на кровати под тонким ситцевым одеялом. Она говорила тихо, словно ей не хватало воздуха, но Валькирия её хорошо слышала. Сама воительница седела в кресле, её сильное тело было соединенно проводами с гигантским сгустком мышечной ткани. Миоид отдавал во всеобщее информацию о прошедшем этапе Чёрной Игры.
Покои воительницы представляли собой стены, по форме напоминающие облако, покатый ворсистый пол, мебель, контейнер с миоидом, экран трансляций и гигантское окно за которым были видны заснеженные пики гор и хрустальное озеро.
Некоторое время в покоях было тихо. Валькирия закончила манипуляции с проводами. Потом, вместе с женщиной, хозяйкой собак, провела совместный сеанс массажа и ароматерапии.
— В этой галактике — сказал Валькирия, когда Велья ушла за хребты — Кто бы, что бы не делал, он лишь туже затягивает ошейник на своей шее. Все ищут себе доброго хозяина, не так ли Летиция? Даже ИИ ищет для себя суррогат рабства. Ты согласна со мной?
— Наверное — тихо сказал глухой голос — Может быть.
— Мне грустно — продолжала Валькирия — Ещё одна креатура, по сути дочка покинула свиту. Когда-нибудь и ты нас покинешь Летиция. Вас всех ждёт большое будущее, вы будите наслаждаться свободой воли и ценить каждый свой настоящий и прошлый день. А о будущем вспоминать только в последний момент. Это и есть секрет счастья.
— Какие новости от Лады — прошептала Летиция — Расскажите, пожалуйста… Подарите мне надежду
— Надежду? — Валькирия усмехнулась — Лада сама тебе всё расскажет. Скоро вы встретитесь. Спокойной ночи, малыш.
41. Яликризо
Люди любят выдумывать секреты и бережно хранить их, как правило, в дальнем уголке памяти. Этот уголок есть почти у каждого, и чтобы случайно не проболтаться,
Лучше всего для маскировки подходит вера в своё таинственное прошлое, надежда на болезненное настоящие и уверенностью в искристом, святом будущем. Эту же пелену, можно накинуть и на обыденность, примитивной жизни. В таком случае, хранитель секретов, приобретает известный лоск и харизму. Что позволяет ему, перед знакомыми или просто случайными встречными, всегда представать человеком умным, опытным и волевым.
Обычно в современном обществе ценные секреты почти сразу становятся достоянием любопытной общественности, поэтому совсем уж пришибленным красавцам, для сохранения харизмы, приходится выдумывать всё новые и новые секреты, чуть ли не каждый месяц.
Сохранить тайны, особенно если они настоящие, практически невозможно. Единственный простой и одновременно надёжный способ, это стать отшельником, стереть свой уровень социального покоя и поселиться подальше от морей и озёр, желательно в болотистой местности полной комаров. Здесь можно выращивать коз и гусей, и выдумать много разных секретов. Например, секрет о составе гусиного рациона. Или секрет терпения при кормлении комаров. Такие секреты будут тайной много лет, даже если рассказывать их всем гостям, а те будут объявлять о них во всеуслышание в своих информационных пузырьках эгосферы. Эти секреты сохранятся нетронутыми до возникновения виртуального последыша отшельника, создателя и хранителя настоящих тайн.
Старшая служанка Зозя умела хранить секреты. Правда она не жила на болоте и не выращивала гусей. Она жила среди служанок в общих покоях где вместе с подружками занималась вышивкой и плетением из золотой проволоки. У неё был большой секрет, и она хранила его в тайне всю взрослую жизнь.
Повзрослела Зозя быстро. После рождения ребёнка, первенца, судьба в виде настойчивой рекомендации всеобщего, свела её с бойкой, долговязой, немного сутулой, и как она сама представилась — "любительницей серебристых туник, наставницей, и твоей судьбой — всё знающей женщиной Яликризо".
Яликризо умела хранить тайны, даже её бледное овальное лицо с острым подбородком, большим тонким носиком и бесцветными глазками хранило в себе загадку красоты, которую так никто и не разгадал.
Яликризо хранила свои тайны не от людей, к людям она относилась спокойно, даже с равнодушием, а от системы, которую она называла Инкубатором.
Инкубатор это, вроде как, какая-то система обучения, которая толи могла читать, толи предугадывать, толи взращивать, толи навязывать человеку мысли и чувства.
— Ненавидела Инкубатор когда в нём взрослела — бывало говорила Яликризо — Ненавижу его и теперь когда там наставляю. Из меня Зозялич, наставник как из драконовых погадков чёрная дыра. Цвет один, а запах разный.
— Почему ты ненавидишь Инкубатор?
— Потому! Потому что там учат заниматься бестолковщиной. Знаешь как тяжело заставлять малышей сидеть в поле на скирдах сена и смотреть на кузнечиков. Знаешь как тяжело? А я чем-то подобным занимаюсь каждый день.
— Это же весело!