Галактика Сенситивов 1(Си)
Шрифт:
Пытаясь справиться со своими тягостными мыслями, в отчаянии, Веридор Мерк несколько раз проводил сеансы водной медитации, доведя время, проведенное под водой, чуть ли не до двадцати часов и ничего этим не добился. Водная медитация не дала, да и не могла дать ему облегчения, она была хороша для восстановления сил, обретения гармонии с внешнем миром, а сейчас была разрушена его внутренняя гармония. Веридор провел трое суток стоя на коленях перед обсидиановым крестом в часовне, пытаясь обращением к Великой Матери Льдов вернуть в свою душу великую гармонию, обретенную на льду Галана, но и это не принесло ему облегчения. Он попытался найти забвение
Рунита пыталась его утешить своими тихими, ласковыми песнями и душевная боль ненадолго отступала, но затем, когда он уходил с Женской половины, она возвращалась к нему вновь. Равалтан, которому стало известно о страданиях его друга от Руниты, чуть ли не в получасе лету до "Молнии Варкена" развернул свою космояхту и тут же, не смотря на все протесты Энси, помчался на Варкен, даже не подумав о том, что в его танках осталось всего треть расходной массы. Тот термоядерный реактор, который поставил на космояхту Нэкс, был лишь вспомогательной энергосистемой и чтобы долететь до Варкена Равалтану пришлось запросить о помощи. Дозаправив свою крохотную "Звёздную ягодку" у какого-то почтовика, он гнал её в критическом режиме, лишь бы поскорее добраться до Антала и привезти Веридору Мерку из родного клана чашу с водой, заговоренной отцом-хранителем клана, которая могла дать ему отпущение грехов.
Ни разу Веридору не пришло в голову то, что на борту "Молнии Варкена" вместе с ним был еще шестьдесят один варкенец. У каждого из них вполне хватило бы сил осуществить переброску экипажей со старфайров, но всё произошло слишком быстро. К тому же над ними всеми довлело присутствие на борту "Молнии" Руниты, о которой были в тот момент все их мысли. Ведь именно поэтому вместо того, чтобы заняться эвакуацией, они принялись ускорять движение корабля, лишь бы не пострадала эта женщина и её еще не рожденная дочь.
Ради их безопасности они не раздумывая убили бы тысячи и тысячи врагов-круда и их души не были бы ничем отягощены потому, что клятва данная Руните главенствовала над всеми прочими их клятвами и обязательствами и заставляла сначала спасти её, а потом уже думать о своих врагах и их безопасности на поле боя. Норды Мединские не были в чем-либо виноваты. Всему виной была внезапная слабость Веридора Мерка, не позволившая ему выполнить долг воина-архо, сохранить врагу-инопланетнику жизнь для позора пленения и если это возможно, для еще более позорного заточения в тюрьму.
Это в сражении с соплеменником он мог позволить телу врага сгореть бесследно или же сжечь его специально, чтобы не отдавать труп враждебному клану. Веридор Мерк последними словами клял свою слабость, после которой к нему пришла просто невероятная сила. Теперь он знал, что может телепортировать свой корабль на расстояние не менее, чем в шестьдесят световых лет, погасить взрыв горячей бомбы и вызвать пирокинетический взрыв способный спалить целую планету и это его особенно пугало. Он страшился своей собственной силы и еще более страшился того, что он стал страшиться своей силы.
Рунита изо всех сил пыталась помочь ему, но она утоляла его душевную боль лишь на время. В те часы, когда он сидел у её ног, положив ей голову на колени, боль уходила. И это было особенно мучительно для Веридора, — сознавать то, что только его жена может дать ему душевное равновесие. "Молния Варкена" едва плелась самым малым ходом и Веридор Мерк ежедневно встречался со своими друзьями, шутил с ними, иногда
— Муж мой, встань и иди за мной.
Веридор послушно встал и пошел за Рунитой. Она вывела его в варкенский садик, в котором царил суровый мороз и подвела к ледяному водопаду, намерзшему на гранитную глыбу. Вода в каменной ванне превратилась в прозрачную глыбу льда, а весь садик был заметен колючим, хрустящим под ногами снегом. Садик был освещен неярким красноватым светом, совсем как в утро зимнего дня времени Красного Лорда, когда на Варкене стояли особенно сильные морозы, достигающие в иные дни минус восьмидесяти пяти градусов, но сейчас было еще не так холодно. На льду стояла деревянная подставка, на которой лежали в гнездах мечи, подаренные Веридору Мерку на Гее в те времена, когда эту планету еще называли Дорком, его учителем, сенсеем Ямато Такеси. Подведя мужа к мечам, Рунита приказала:
— Встань на лед, муж мой и обратись душой к духу твоего покойного учителя, великого воина-самурая Ямато Такеси. Спасти мертвых могут только мертвые. Обратись к своему сенсею и пусть он поможет вернуться в твою душу прежней гармонии и покою. Стой на льду до тех пор пока к тебе не вернется утерянное равновесие и ты вновь станешь великим воином-архо.
Рунита достала спрятанный у себя на груди небольшой бумажный сверток, положила его на снег и вышла. Веридор Мерк, чье дыхание перехватило от шестидесятипятиградусного мороза, молча снял с себя клановую тунику, разулся, а затем снял с тела мягкую броню. Холода он даже не почувствовал. Взяв в руки сверток, оставленный Рунитой, он бережно развернул мягкую, непрочную бумагу, покрытую ниппонскими иероглифами и достал оттуда длинный кусок белой, плотной ткани. Обернув этой тканью свои чресла, он не спеша поднялся на ледяной постамент, встал на льду на колени и медленно присел на пятки.
Холода он по прежнему не ощущал, но уже потому, что приказал своему телу выделить в кровь специальные вещества, предотвращающие её замерзание. Сердце сразу стало стучать медленнее, перестраиваясь на перекачку по кровеносной системе густой, медленно остывающей жидкости. Веридор Мерк был полностью готов к ледовой медитации.
Протянув руки к большому императорскому мечу, Веридор взял его в руки и обнажил клинок, отливающий синевой и покрытый морозными узорами. Воткнув лезвие меча в лед, он принялся пристально вглядываться в холодную сталь, на которой еще был виден отпечаток пальца Ямато Такеси, последнее напоминание о его сенсее, с которым он провел последние одиннадцать лет его жизни. Это были годы полные тяжелого труда, глубокого смирения и величайших откровений.
Сенсей Ямато дал ему намного больше, чем все его прежние учителя. Человек, который убил в боях мечом или голой рукой семь с половиной тысяч врагов, человек, который выиграл множество сражений, самый великий самурай и сёгун страны Ниппон, научил его более всего ценить человеческую жизнь и никогда не отнимать её ради развлечения или тщеславия. В то же время он научил его убивать врагов быстро и без малейшего сожаления во имя служения. Глядя на сталь императорского меча, унесшего жизни тысяч людей, Веридор чуть слышно прошептал: