Галерея мужских пороков
Шрифт:
— Да, но предупреждаю — у меня иммунитет. Вчера второй главный редактор попала в больницу, ее зам сегодня обокрала «Каррера и Каррера», так что меня уже ничем не удивишь.
— Дима в хлам разругался с администрацией области, и теперь у нас будут офигительные проблемы с добычей газа. Они уже пообещали ему ад на земле.
Алисе захотелось стать невидимкой. А что, если выключить свет и сделать вид, что в кабинете никого нет? Нет ее!
— Зачем он это сделал? — все-таки поинтересовалась она.
— Черт его знает!
Алису, который раз за сегодня, передернуло от слова «черт».
— Ну, ладно, кто-то идет… — прошипела секретарша и отключилась.
Алиса сползла с кресла. Бред.
«У меня сумасшедшие неприятности», — отправила она сообщение Лиле.
«Приезжай. Есть разговор», — отозвалась та.
Вечером взмыленная, уставшая Алиса, мечтая лишь о ванне и пряном, с корицей, апельсинами и яблоками глинтвейне — на улице было холодно, как в могиле, и сыпалась с неба редкая белая крупа, — тащилась по пробкам к Лиле.
Когда перед ней, наконец, распахнулась дверь и из дома потянуло теплом, Алиса так обрадовалась, что сразу и не заметила смущения хозяйки.
— Чертов климат! Летом неделю стояла несусветная жара — жить можно было только под кондиционером, и за это счастье мы сейчас расплачиваемся январем в октябре! — возмущалась Алиса, пока не обратила внимание на то, что в доме они не одни.
Во-первых, Римма. В костюме, в простых замшевых сапогах, волосы стянула в пучок. И еще какой-то поц лет тридцати двух — отвратительный, как Джеймс Бонд, уверенный в себе брюнет с налетом нарциссизма. Пьет, само собой виски, и курит, сукин сын, сигару. Фу! «Атрибуты» настоящего мужчины!
Алиса разозлилась. Мало ей на сегодня радостей жизни! Шлепнулась в кресло, налила себе виски из квадратного графина, прикурила сигарету и уставилась на гостей. Лиля на заднем плане корчила гримасы: мол, извини, так уж вышло.
— Мы по поводу подписания договора, — заявила Римма.
— Ой, да ладно! Я-то думала, решили навестить по старой дружбе, поболтать… — не особенно удачно съехидничала Алиса.
— В результате неумелого использования вами магии пострадали люди, — отчеканил молодой человек. — Это все усложняет.
— Как вас зовут? — поинтересовалась Алиса, пережив кратковременный аффект: если бы она не пообещала копить силы для решающего удара, наверное, разбила бы о его голову графин. Да, она была кровожадной — но мы живем в эпоху масштабных заторов на Сущевке, так что нервы у всех ни к черту.
— Гриша, — представился тот.
— А вы, Гриша, понимаете, что использование мною магии спровоцировала ваша подружка — кстати, вы спите вместе? — и самым беззастенчивым образом меня обманула. Не думаю, что она что-то особенное собой представляет в постели, но такому самонадеянному индюку много и не надо — главное, чтобы им восторгались. Как вы определяете, был ли у женщины оргазм? По крикам? Или по тому, что она царапает вам спину? Понимаете, если женщина царапается — значит, сопротивляется, то есть ей не нравится, что вы с ней делаете, а не наоборот…
Алису все-таки понесло. Аффект не прошел даром. И остальные смотрели на нее, открыв рот.
— Пошли вон! — заорала Алиса, которой некуда было отступать. Что ей оставалось делать — извиниться? Смешно! — На хрен из моего… ее… — она ткнула пальцем в Лилю. — Дома! Рабочий день окончен! Разговаривать будем только в присутствии моего адвоката!
— Это и был твой адвокат, истеричка, — усмехнулась Римма.
— Адвокат? — Алиса расхохоталась. — Да он такой же адвокат, как я — сочинительница сентиментальных романов!
— Другого не будет, — буркнула Римма. — Ладно, говорить с тобой невозможно, так что действительно лучше увидеться завтра на нейтральной территории. Лиля, объясните ей все, — она задумалась. — Пожалуйста.
Как только они ушли, Лиля вернулась в гостиную и покрутила пальцем у виска.
— Ты что вытворяешь? — спросила она.
— Лиля… — Алиса театрально развела руками. — Ты на чьей стороне?
— Не уверена, но склоняюсь к тому, чтобы и тебя выгнать вон, потому что ни с ними, ни с тобой невозможно говорить! — Лиля уселась на диван и отвернулась.
— Это я, Алиса, твоя двоюродная внучка, — Алиса приложила руки к груди. — Помнишь меня?
— Слушай, — тихо, но убедительно произнесла Лиля. — Мы в очень плохом положении. Ты три раза позвала Его, ты вляпалась в историю с запрещенными зельями, ты плохо наколдовала, и теперь либо тебя будут судить, либо ты подписываешь этот хренов договор!
— Что еще за зелья? Кто меня будет судить? — опешила Алиса, которая пока не верила, что все так плохо.
— Расклад такой, — Лиля склонилась поближе. — Римма тебе подсунула зелья, которые официально можно использовать только со специальным разрешением. Эти зелья накладывают неснимаемое проклятие, а главное, действуют очень сильно и мгновенно. И непредсказуемо. Для того, чтобы их использовать, надо, во-первых, понимать, что делаешь, и, во-вторых, быть виртуозом своих желаний… Помнишь, что я тебе вчера говорила?
Алиса кивнула.
— Во избежание казусов, — продолжала Лиля. — Даже ведьмы с многовековым опытом должны подписать разрешение, которое выдает комиссия, а то, что ты использовала зелья, ничего не понимая в нашей жизни… Это, моя милая, плохой знак.
— Так что с судом?..
— Для подобных случаев назначают суд, который может тебя изолировать — то есть, например, выслать в Сибирское поселение…
— Что?! — дернулась Алиса. — Какое еще селение?
— В Сибири у нас есть фермы, на которых выращивают травы, собирают жаб, змей… и все такое. Туда иногда для исправительных работ отправляют провинившихся. Но это не все. Тебя могут лишить возможности использовать силу…
— Как?!
— Надевают на тебя наручники, которые соединены невидимой цепью, — пояснила Лиля. — Ты ешь, моешься, занимаешься привычными делами, но стоит тебе заняться магией, наручники впиваются в кожу, цепь уменьшается, и поступает сигнал, что ты колдуешь.
— Хорошие дела… — протянула Алиса. — Но Римма…
— Римма тут ни при чем! — отрезала Лиля. — Они уже нашли козла отпущения — старую дуру Мелиссу, которая из-под полы торговала зельем Вечного Счастья. Оно вызывает привыкание и высасывает из других людей хорошее настроение. На совести Мелиссы тринадцать самоубийств, так что ей грозят неприятности покруче твоих, но прямых доказательств нет, и если Мелисса признается в том, что продала тебе зелье — тем более у тебя есть Глаз Нефертити, и скажет, что ты ее заставила это сделать, ей поверят.