Гамбит невидимки
Шрифт:
Три из них пронеслись мимо, словно три сверкающих под луной черных ангела, и исчезли из его поля зрения - зловещие и прекрасные видения.
Клер подумал, что сейчас ему надо пробраться в кабину и что, сидя здесь, он губит себя - уничтожает свои прежние высокие воинские достижения и посмертную славную память и позорит себя в глазах пассажиров.
Это его конец - полный конец!
Но это не имело значения для Клера. Такие мысли жили а его уме, но, как огненные приведения из легенд, которые сами служили пищей для своего пламени, они существовали в его сознании автономно и не имели никакой связи с физическими
Он наклонился через проход к ученому и, почти крича, спросил:
– Что такое эта теория времени?
Клер собирался с силами, готовясь к словесному взрыву, к фонтану обжигающих мозг ругательств, к обвинению, что он, офицер, забыл свой долг, которое будет до самого конца сидеть в его памяти, как заноза. Он очень ярко представил себе, как только что заданный им вопрос выглядел бы перед судом военного трибунала, и пришел в ужас.
Это не имело значения. Все несомненные истины, все побуждения, которые до сих пор управляли его умом, теперь казались Клеру далекими и призрачными. Оставалось одно:
– Профессор Капплер, что такое теория времени, о которой вы говорили?
– Молодой человек, вы поразили меня. Ваше мужество, ваше спокойствие... Спасибо вам, сэр, за то, что вы даете так мало воли воображению: ваш пример не позволил мне стать трусливым дураком. Но сейчас я владею собой - и вы правы, почему бы нам не поговорить о науке или лженауке.
Сначала Клер озадачено смотрел на ученого, ничего не понимая, потом на мгновение почувствовал острое и мрачное изумление перед неожиданной реакцией собеседника. Конечно, это одна из форм истерики. И ещё самомнение - Каплер совершенно не сомневается, что командир корабля в критический момент будет тратить свое время на разговор с пассажиром. Но...
Но для достижения его цели все складывалось так, словно сам господь бог протянул свою чудодейственную руку и облегчил Клеру задачу. И Клер, стараясь не терять самообладания, сказал:
– Профессор, теория времени - изложите мне её как можно короче.
– В ней, конечно, много нелепостей - буркнул тот, - но это восхитительная тема для беседы в таких обстоятельствах, как наши. Вероятные миры! Представьте себе, что...
Голос Каплера затих. Клер лишь услышал, как профессор пробормотал что-то о чепухе. Летчик так задрожал, что едва удержался в кресле.
– Вероятные миры? Что вы имеете в виду?
– Именно то, что я сказал. Представьте себе, что древние "народы мира" захватили Египет, что Ксеркс победил греческие государства, что мавры опустошили Европу. Представьте, что немцы выиграли эту войну, что...
– Но как это укладывается в теорию?
– В свете луны стало видно худое лицо профессора. Он нахмурился, недовольный Клером.
– Не будьте таким нетерпеливым: нам некуда торопиться. Атака не кончилась, и мы вполне можем поговорить еще. Я снова хочу поблагодарить вас за то, что вы дали мне возможность принять эту участь с бесстрашием, которого я не ожидал от себя. Это чудесное, великолепное чувство. Это...
Клеру пришла в голову мысль сказать этому многоречивому "деятелю науки" правду. Он открыл рот, чтобы сделать это, и увидел в иллюминаторе несущуюся на них с севера черную тень.
– Ложитесь!
–
На Клера свалилось чье-то тяжелое тело. По крайней мере, оно показалось ему невыносимо тяжелым в момент падения. Но когда он поднимал профессора и усаживал его на прежнее место, этот худой человек оказался на удивление легким. Капплер скрючился в кресле, слегка покашливая и что-то бормоча себе под нос.
Похолодев от уверенности в том, что произошло, Клер встряхнул поникшее тело ученого.
– Профессор...
Капплер устало поднял голову, и в его маленьких водянистых глазах зажегся яркий свет - отражение лунных лучей.
– Я никогда не был так горд, - неразборчиво произнес он.
– Никогда не думал, что смогу так держаться перед лицом смерти. Как мы можем проиграть эту войну, если даже я...
– Объясните теорию времени!
– раздраженно крикнул Клер.
– Ах, это! Старая история с вероятностями. Вы самый смелый человек, какого я когда-либо встречал, майор, если продолжаете такой разговор, и я сам держусь не так уж плохо. Скажите им это, а? Скажите им, что мы говорили о...о теориях времени, о мирах и людях, которые могли бы существовать, если бы... что-то не произошло. конечно, для теоретика эти миры существуют, то есть существует какая-то их проекция в реальный мир, что-то вроде их духа, который сохраняется.
– Профессор - этот незнакомец, он говорил, что явился из будущего, которое могло бы существовать, если бы мы победили в этой войне...
После этих слов Клера водянистые глаза ученого на мгновение стали ярче, и Капплер пробормотал:
– Так вот куда вы клонили! Это невозможно, и я скажу вам, почему: если бы он был из мира, который только вероятен, то не смог бы материализоваться здесь.
– Но он не материализовался, так он сказал. Именно поэтому он мог выскользнуть из наших наручников. Он был лишь отражением - это его собственные слова - из временного проектора, работающего на лунном свете, и он сказал, что мы должны поверить умом в его реальность, чтобы он мог существовать здесь даже в такой степени. Профессор...
– Это невозможно: вы забыли о книге, которую он оставил. Она-то была материальной.
– Но, сэр, - Клер чувствовал, что теряет последнюю надежду, - он сказал, что с большим трудом напечатал её в Гитлерштадте.
– Дух...
– голос профессора был хриплым и звучал словно издалека: было совершенно очевидно, что его ум вернулся к предыдущей теме, - Вот именно: такой дух, как наш, не может умереть... Я горжусь, что принял пулю не дрогнув, и после всех моих страхов даже слишком горжусь.
Капплер стал клониться вперед и вдруг рухнул на пол, как падает карточный домик. Клер, который слишком часто видел смерть, чтобы не узнать её теперь, выбрался из кресла и, переступив через скрюченное тело профессора, оказался в проходе. Летчик немного дрожал, но его ум был совершенно ясен. Надежда на то, что таинственный супермен явится, чтобы спасти их, из мира, который ещё должен доказать свое право на существование, теперь исчезла.
Единственный человек, который знал достаточно, чтобы определить происхождение незнакомца во всех необходимых подробностях, умер, и это значило...