Гамбит отражений
Шрифт:
Тем не менее, Фредерик Бернхард решил, что не стоит подобным машинам простаивать в доках и отправил их вместе с платформами для защиты. Чрезвычайно высокая мобильность, малозаметность и усиленные способности к нападению и защите делали их превосходными для этой задачи. Моментально сбросив электронную и тепловую маскировку, они устремились на встречу приближавшейся угрозе.
Из-за компактных размеров самих корветов, вооружение на них было навесным и располагаюсь в специальных пакетах, которые устанавливались на левом и правом борту. Энергетическая же артиллерия, расположенная по верхней и нижней части корвета,
Принцип пакетного вооружения не предполагал наличия разгонных блоков, которые бы выпускали установленный в них боезапас с огромной скоростью и придавая им дополнительное ускорение. Вместо этого, ракеты стартовали с корветов практически из состояния покоя относительно самого корабля. С другой же стороны, был и определённый плюс в подобной компоновке. На верфи могли менять установленный в пакет боезапас, что позволяло оснащать «Энцелады» под конкретные задачи. Именно эта их особенность и была задействована сейчас. Пакетные контейнеры заключали в себе по сто противоракет каждый. И это без учёта боезапаса самих корветов.
И они не собирались их экономить.
Подобно системам залпового огня, они давали залпы по десять - пятнадцать перехватчиков, стараясь накрыть самые опасные области и уничтожить как можно больше приближающихся верденских ракет, которые неслись в сторону платформ.
Космос буквально был переполнен ракетами и старавшимися их сбить перехватчиками. Системы контроля огня сходили с ума, стараясь определять самые опасные угрозы и поражать их вовремя. На тактических дисплеях этот отдельный кусочек космоса превратил в хаос из бесчисленных отметок и проецируемых курсов.
Системы РЭБ рейнских корветов и заранее размещённые имитаторы старались прикрыть неповоротливые платформы, но те или слишком огромными и слабо защищёнными от радарного обнаружения. Верденские ракеты вели их даже сквозь завесу из поставленных помех и электронных фантомов, что пытались отвлечь их от столь важных и лакомых целей.
Одна за одной, ракеты верди прорывались через защиту рейнских корветов. Линейные крейсера Ирины Сверидовой, а также сопровождавшие их корабли эскорта, выпустили в космос в сумме более семи тысяч ракет. Восемьдесят два процента всего их боезапаса. И в данный момент, у почти пяти тысяч из них было достаточно времени активной работы двигателя, для того, что бы достичь своей цели. А точнее целей. Потому что стоило одной из ракет найти в космосе «Ундину - 1», как через двадцать девять секунд были найдены платформы два и три. И всё, что могло долететь до них, сейчас неслось прямо к ним.
Некоторым ракетам удалось захватить в прицел стремительно приближавшиеся к ним корветы и тогда уже «Энцеладам» пришлось спешно защищаться самих себя. Кому-то повезло. Кто-то же был не настолько удачлив. Один, второй, третий… Они начали исчезать с экранов радаров и датчиков частиц Черенкова. «Караталон», корвет под командование командера Рональда Стрельца погиб одним из первых, когда сразу три верденские ракеты детонировали свои лазерные боеголовки на расстоянии всего в пять тысяч километров от его корабля. Корвет массой покоя в двадцать пять тысяч тон исчез в ослепительной вспышке, когда взорвался его термоядерный реактор, унося в этом всепожирающем пламени жизни шестидесяти двух рейнских офицеров.
Но это была лишь увертюра в этом ужасающем спектакле.
Более четырёх сотен ракет всё же прорвались через бешеный заградительный огонь «Энцелад».
Тактики Сверидовой и не надеялись на какое-либо управление выпущенными ими ракетами. Расстояние было слишком велико. Самих ракет так же было слишком много. Индивидуальное наведение было бесполезно. Уже один тот факт, что они во что-то попадали, был удивительным… И в тоже время закономерным. Простейшая аксиома - если выстрелить в свою цель достаточное количество раз, то ты обязательно в неё попадёшь…
***
Грузовое судно Рейнского Протектората «Аурелия».
Тишина. На огромном грузовом левиафане было тихо. Пугающе тихо.
И это более чем устраивало единственного «человека», который был на борту «Аурелии». Нойнер был не в восторге от своего нового тела. Времени на подготовку было слишком мало. Сроки слишком сжатые. Цифровой призрак его сознания переправили настолько быстро, насколько это было возможно. С другой стороны, - спокойно подумал он, — это тело было расходным материалом. Он сам, был расходным материалом. И Нойнер прекрасно понимал это. И принимал. Его «хозяин» выразился достаточно ясно, когда приказал ему лично проследить за ходом этой части плана.
Весь экипаж «Аурелии» уже покинул судно в одном из челноков, оставив Нойнера на борту транспорта. «Аурелия» по-прежнему оставалась на низкой планетарной орбите, недалеко от разгрузочной станции грузового терминала Померании.
Где-то там, внизу, челнок с членами его экипажа готовился ко входу в атмосферу рейнского мира. Они тоже были расходным материалом. Небольшая ошибка, зашитая в систему управления челнока сделает угол вхождения в плотные слои атмосферы Померании опасным. А небольшой заряд взрывчатки довершит дело, превратив их имена в безымянные строчки текста в бескрайнем полотне ужасающих потерь. Хочешь спрятать дерево? Спрячь его в лесу. Годами проверенный метод.
Нойнер откинулся в удобном кресел и просто смотрел на панораму планеты, которая открывалась из обзорного купола «Аурелии». Ему не было смысла находится на мостике. Он мог с лёгкостью контролировать все системы судна, подключённый к ним благодаря кибернетическим имплантам, что практически полностью заменяли ему мозг.
В этот момент удивительного единения, он почти ощущал себя кораблём. Почти чувствовал убийственный холод вакуума за бортом. Почти мог прикоснуться электронными пальцами внешних сенсоров к окружавшим его объектам. Почти мог поверить в ту иллюзию свободы, которой он обладал сейчас.
Но к иллюзии невозможно было прикоснуться.
Его усиленное кибернетикой зрение смогло уловить едва заметные на покрытом звёздами полотне космоса вспышки. Сейчас, именно там, в холодной пустоте умирали тысячи людей. И ради чего? Для кого? Почему? Вопросы, над которыми Нойнер уже давно перестал задумываться. Для того, кто часто являлся попутчиком Харона на реке мёртвых не было смысла думать о таких вещах.
И всё же, он думал. Иногда. Интересно, если бы ему удалось встретить самого себя. Другого себя. Что бы он спросил? Какой бы вопрос задал самому себе?