Гамбит. Пешки ходят первыми
Шрифт:
– Чего я там не видел? – недоверчиво спросил молодой человек, продолжавший сидеть с хмурым видом. – Ночные клубы везде одинаковые, – Лориан только хмыкнул и пожал плечами. – Поверьте мне, в Чикаго они ничуть ни хуже, чем Нордэме, – с гордостью ответил Лориан и впервые за вечер выдавил из себя некое подобие улыбки.
– Ох, мой дорогой друг, откуда такое уныние и безразличие к жизни в вашем-то возрасте? – подбодрил его Крис, толкнув под локоть своим.
По виду Лориана казалось, что он вот-вот разревется, как девчонка, а Крису никак не прельщало выступать в качестве жилетки, но и
– Это все чикагский синдром, мистер Оулли, – усмехнулся Фрей и поднес стакан с виски к губам.
Он едва отпил из него и поставил на стол, продолжив гипнотизировать темно-янтарную жидкость, колыхавшуюся в стекле.
– Чикагский синдром, значит, – задумчиво протянул Крис. – Весьма точное и емкое определение, мистер Лориан, – он с трудом сдержался и не захохотал в голос, решив как можно скорее рассказать эту шутку Ларссонам. Эти двое точно поймут скрытый и безмерно глубокий смысл этих, казалось бы, обыденных слов.
– Чикагский синдром, – усмехнулся он, постукивая пальцами по столешнице. «Звоните в ожоговое. Этот парень жжет!» – пронесся голос Лиама в мыслях у Криса, и Оулли непроизвольно схватился за больную руку. – Кажется, в психологии должно появиться новое определение конкретному навязчивому состоянию, мистер Лориан, – Крис покачал головой, давя зарождающийся в горле смех, и взболтнул виски в своем стакане.
– Простите, если нечаянно нагрубил вам, мистер Оулли, – стушевался Фрей и замолчал, посерев еще сильнее.
– О, нет, Фрей, что вы, – Крис поздно понял, что смутил парня. – Моя вина, что я чересчур циничен и прямолинеен, – успокоил он Фрея. – Это, позвольте заметить, отличительные черты жителей уже нашего города, – Оулли поднял стакан и отсалютовал Фрею, отпивая.
– Дайте угадаю, – Лориан не смог сдержаться и съехидничал в ответ, – Кристофер Оулли – истинный нордэмит!
– Туше, Фрей, туше, – Крис склонил голову в наигранном поклоне и замолчал, обдумывая происхождение выражения «чикагский синдром». – И все же, вам следует посетить La Brise, Фрей, – не унимался он.
За время, проведенное здесь, он уже успел составить план мести Лиаму, едва не скинувшему его с балкона пентхауса, а заодно и растормошить аморфное существо в костюме Brioni. Убить, так сказать, одним выстрелом двух зайцев, устроить диверсию, действовать исподтишка. Все эти методы не входили в его привычный арсенал. Для Криса привычным делом было слить информацию Адаму и вывести на чистую воду грязных боссов, но сейчас нужно было действовать тоньше и умнее. У него не осталось выбора, когда в противниках у него Кельт, в условных и временных союзниках Костлявая, и для них манипулирование и искажение реальности является основным полем деятельности. Если Адама можно было взять за шкирку и хорошенько встряхнуть, по-мужски объяснив «что такое хорошо, и что такое плохо», то с его цепным псом эти карты не сыграют, а в команде Адама именно Эванс отвечает за стратегическое планирование. И вот здесь на помощь Крису и пришел свалившийся на голову прием. Осталось только правильно расставить фигуры для следующего хода.
– Танец на коленях от Черри-бомб – это нечто, Фрей, он и мертвого расшевелит, – Крис улыбнулся всеми зубами, предвкушая сладкое чувство свершившейся мести. Оно уже растекалось теплом в груди, под ребрами, проходило мурашками по спине, играло бликами Солнца на кубке первенства в момент триумфа, но все еще оставалось незавершенным. – И заплатите тройную цену, – подмигнул он Лориану, отпивая из стакана, – там поймут, кто вас прислал, – фанфары, прозвучавшие у него в ушах, заглушила странная и глупая мелодия, отвлекая на себя внимание.
«Gettin' horny now!» – призывал голос поющего мужчины, и не то, чтобы Крис был против, и Фрей тоже, но музыкальное оформление вечера явно не соответствовало обстановке, да и возбуждаться, собственно, было пока особо не из-за чего, кроме воспоминаний о мисс Форман.
– Слышите, Фрей, – Крис поднял палец вверх, прислушиваясь. – Человек из странной песни со мной согласен, – многозначительно кивнул он.
Лориан ничего не ответил, а звонко рассмеялся, роняя лицо на руку.
– Боже, что за идиот мог поставить на звонок такую пошлятину! – хохотал Фрей, держась за живот.
– Не знаю, наверное, какой-то инфантильный придурок застрявший в подростковом возра… – догадка слишком поздно посетила голову Криса. – Черт, Лиам! – Оулли поставил стакан на стол и начал искать глазами Ларссона младшего.
– Там, – Лориан дернул его за рукав и кивнул в нужную сторону.
Крис проследил за взглядом Фрея, лицо которого стало подобно белому листу бумаги с двумя ярко-синими чернильными пятнами на нем на месте глаз.
– Крис, что происходит? – спросил Фрей, впервые за время их общения назвав Оулли по имени, и в голосе и взгляде Лориана промелькнул испуг.
Перед Лиамом Ларссоном стояло очень знакомое пятно в сером пальто, объясняя тому что-то на повышенных тонах. «Дело – дрянь», – заключил Крис и пробежался взглядом по залу. Он понял, что не единственный, кто заметил препирания ненормальной парочки. Адам изящно подцепил Джонс, одетую в бардовое платье с глубоким вырезом, под локоть и потянул ее в сторону их с братом столика, шепча что-то девушке на ухо и мило улыбаясь, но при этом торбернитовые глаза Ларссона старшего постепенно начинали излучать уже знакомое радиоактивное свечение, грозившее окружающим лучевой болезнью.
– Он ее убьет, – констатировал Фрей.
– Если не хуже, – согласился Крис, отметив, что Лориан на удивление быстро сориентировался в расстановке сил.
– Нужно что-то сделать, – забеспокоился Фрей. По мере приближения Адама и Беатрис к столику, Фрей начинал сжимать салфетку в руке и ерзать на стуле.
– Не хотите подойти к ним, мистер Лориан? – холодно и резко спросил у него Крис, прикидывая, как спасти дуру Эванс от ее беспощадного босса, который, судя по опыту общения, был далеко не таким милым и любезным, каким пытался выглядеть на людях.