Гамбит
Шрифт:
Естественно, ситуация в Империи и в Соединенных Штатах была очень схожей, но китайцы обладали почти вдвое большей территорией, а американцы лишь слегка от них отставали. Математика решительно была врагом Союза.
Несколько минут оба офицера молчали. Наконец Сульшер запустил личный экран и в тысячный раз взглянул на высветившийся там рапорт.
– Собственно, несмотря ни на что… Вам повезло. Кажется, мы все получили.
– Я бы не радовался наперед. На сигнал вызова разрушенный корабль ответил на широкой волне. Невозможно, чтобы американцы не перехватили сигнал. «Шторм» заглушил передачу местного гарнизона, но это вопрос дней, пока они сориентируются, что что-то не в порядке…
Сульшер чуть сгорбился, уставившись
Наконец генерал снова выпрямился.
– Значит, придется туда ударить. Мы получим немного времени и сможем использовать для поиска большие силы. Вы получите Вторую Роту Разведки, она как раз под рукой. Посмотрю, сколько сил удастся направить туда как можно быстрее.
– Американцы ответят.
– Да.
– Придется считаться с потерями.
– Да.
– И мы сможем себе это позволить?
Генерал Сульшер некоторое время всматривался в рапорт на экране.
– Сможем, – ответил наконец.
Закон войны
Десантный паром DS-09 Clansman номер 64–11
27 марта 2211 ESD, 23:08
«Клэнсмен» рухнул к поверхности Нью-Квебека, разгоняя густеющую атмосферу бронированным корпусом. Пристегнутый к креслу Марчин Вежбовский нервно облизал губы. Он наслушался столько рассказов о крутых парнях, которые засыпают во время боевого сброса, что, собственно, ожидал, что раньше или позже сам сделается одним из них. Но либо он еще не стал настоящим ветераном, либо же все эти истории были одной большой ложью.
Болезненно осознавая все угрозы, поджидавшие пикирующее десантное судно на территории врага, он не мог удержать воображение от наполнявших его голову картинок противовоздушных зарядов, поврежденных термических щитов и катастроф, вызванных аварией одной из тысяч мелких деталей, которые пошли в серийное производство, поскольку оказались достаточно дешевы. Он не мог заснуть – не мог даже расслабиться. Просто боялся до усрачки.
Некоторым утешением был тот факт, что не дремал никто. Ни лейтенант Картрайт, сосредоточенная на обмене сообщениями с пилотом, ни огромный сержант Макнамара, едва помещающийся в своем кресле, ни опирающийся на тяжелый пулемет Шкаф, который по привычке осматривал по очереди каждый предмет экипировки. СиДжей жевал кончик погасшей сигареты и одновременно что-то тихо говорил Джеки. Парень внимал рассказу связиста с широко раскрытыми глазами. Пару секунд Вежбовскому даже было интересно, что говорит коллега, но из-за шума моторов «клэнсмена» ничего не было слышно. Впрочем, наверняка это обычная для СиДжея болтовня.
Миниатюрная Киса, со светлой челкой, которая, как обычно, выбивалась у нее из-под шлема, барабанила ногтями по аптечке на ее коленях. Сейчас она даже больше обычного напоминала ему Барбару. Марчин печально улыбнулся, вспомнив младшую сестру.
Сосредоточенный взгляд, который на нем остановился, он скорее почувствовал, чем увидел. Вжавшийся в угол, завернутый в CSS-плащ Торн, который до этого наблюдал из-под полуприкрытых век за Соколиным Глазом, манипулирующим захватами, теперь изучающе смотрел на Марчина. Вежбовский выдержал пару ударов сердца и отвел взгляд. Не мог разгадать Торна, который казался не столько частью отряда, сколько временным его союзником. Марчину всегда казалось, что почти тридцатилетний рядовой смотрит на взвод так, как волк мог бы смотреть на стадо овец.
Но даже он не пытался дремать.
Вежбовский потянулся к карману на груди тактического жилета, достал колоду карт и быстро их перетасовал. Синие рубашки затанцевали у него в руках. Заученные, почти автоматические движения некоторым образом его успокаивали. Он любил с ними играть, шутил, что карты приносят ему счастье. Впрочем, будь это так, он бы здесь не оказался. Марчин снял карты, коснулся рубашки верхней. Будет валет пик. Перевернул. Ну да, ухмыльнулся криво. Если ты таким-то образом пытаешься понять, что тебе принесет судьба, может, лучше не помнить расклада карт и то, как ты их тасовал.
Он почувствовал легкое сотрясение корпуса машины и слабое, едва ощутимое изменение ритма работы двигателей. Пошли ловушки. Они входили в зону угрозы противовоздушного огня. Он быстро сбил колоду снова и открыл верхнюю карту. Семерка треф. Счастливое гадание. Только бы настоящее.
Десяток-полтора минут полета прошли во взводе Вежбовского без разговоров, в старательно скрываемом напряжении. Наконец паром снова тряхнуло, и – насколько Марчин мог верить внутреннему уху – он выровнял полет. Должно быть, они приближались к базе Джуно, где стояли основные силы Сорокового полка, которые вот уже тридцать шесть часов вели бой за планету с американским гарнизоном. Неравный бой, нужно добавить, – более пяти тысяч солдат сил вторжения Союза имели более чем двадцатикратное численное преимущество. Вежбовский, однако, не мог избавиться от иррационального чувства, что несколькими сотнями метров ниже американский стрелок глядит на корпус «клэнсмена» сквозь прицел РЗК. Что на маленьком экране машина уже обведена красным прямоугольником сигнализатора прицеливания. Что солдат вот-вот нажмет на спуск и смертоносный снаряд полетит прямо в десантное судно. Вежбовский встряхнулся. Не любил сбросов. Хорошо, что сегодня им не атаковать.
– Первое отделение, изменение планов, – раздался вдруг в наушниках голос лейтенанта. Со своего места Картрайт обернулась в сторону солдат. Марчин видел, как женщина шевелит губами, но слышал ее только благодаря коммуникатору. – Пришли новые приказы, мы садимся за сферой безопасности. Сержант, приготовьте людей к десанту через восемь минут. Инструктаж внизу, после того, как объединимся с остальной ротой.
Вежбовский быстро моргнул несколько раз. Как это? Вместо безопасной базы – они летят сразу на фронт?
– Статус зоны? – Макнамара уже отстегивал ремни, не обращая внимания на все еще неровный полет парома.
– Желтый, вне контакта.
Огромный мужчина кивнул и пошел в сторону десантной рампы. Казалось, он вообще не реагировал на легкие рысканья машины. Он словно слишком нравился гравитации, чтобы та заставляла его балансировать, подумал Марчин. Невольно улыбнулся. Хорошо было видеть спокойствие на лице командира отделения, хотя, с другой стороны, Вежбовский не помнил, чтобы тот хоть когда-либо нервничал. Сержант излучал почти ощутимую ауру стабильности, из-за чего все виделось в лучшем свете. Не было важно, плоха ли ситуация или хороша, под огнем они артиллерии, штурмуют ли укрепленные позиции врага: рядом с мощным младшим офицером реальность, казалось, меняется, чтобы облегчить жизнь ему и его подчиненным. Если в колониальном корпусе и существовала некая постоянная, то ею точно был неуничтожимый сержант Колин Макнамара.
– Семь с половиной минут! – крикнул великан, разворачиваясь в сторону пристегнутых к ложементам солдат. – Процедура: десант на незнакомой территории, круговой периметр, первая зона – напротив рампы! Торн и Соколиный Глаз, потом Шкаф и я, потом Вежбовский и Джеки. Киса и СиДжей идут с лейтенантом Картрайт, ни шагу от нее. Поближе к земле и ждать приказов. У вас семь минут на то, чтобы вспомнить порядок действий при посадке. Ясно?
– Так точно! – раздался в ответ неровный хор голосов. Самым громким, как всегда, оказался Джеки, все еще убежденный, что крики и боевой дух вознесут его прямиком на вершину военной карьеры.