Gamemaster. Книга 3. Десятник
Шрифт:
Это место и впрямь было чем-то необыкновенным. Ещё в прошлый раз мне довелось почувствовать это на себе в полной мере, а сейчас я лишь повторно в этом убедился. Не знаю, дело ли в самой Забаве, которая, как дух-хранитель этого места, каким-то образом влияла на него, или имелись другие причины, но Роща и в самом деле была великолепна. Здесь легко дышалось, тут и там мелькали животные и птицы, вокруг тропинки под сенью огромных и размашистых деревьев проглядывали венчики весенних цветов. Если, шагая по владениям Бажена, я испытывал удовлетворение и облегчение, то здесь это можно было описать словом «блаженство». Потрясающая атмосфера.
Так, немного расслабившись и погасив своё смятение, я приблизился к сердцу Рощи – огромному вековому дубу, который монументально возвышался над круглой поляной, усыпанной цветами ландышей и земляники. Я уже ночевал здесь однажды, по приглашению самой Забавы. Это место навевает воспоминания.
Но сейчас под деревом никого не было. Я пересёк поляну и замер, поражённый представшей мне картиной. Чуть дальше Древа Рощи располагался небольшой округлый водоём, ограниченный со всех сторон разного размера каменными валунами. Из него брал начало небольшой ручей, который огибал холм Древа, уходя в глубь леса. Я уже видел его, даже набирал в нём удивительно вкусную минерализованную воду, но на эту природную купальню тогда внимания не обратил. В неё, стиснутую со всех сторон камнем, с возвышения красивым фонтаном ниспадал небольшой водопад бьющего из камня ключа. И в его сверкающих всеми цветами радуги под косыми лучами солнца струях стоял тонкий девичий силуэт. Прозрачная вода искрящимся потоком сбегала по его светло-русым волосам и белой коже. На левой руке лесной девы вились хитроумные и завораживающе узоры зелёно-коричневого тату. Оно скользило по руке к плечу, после чего, обвив тонкую ключицу и область под небольшой грудью, спускалось к бедру и вниз по левой ноге. Может быть, это обман зрения, но мне почудилось, что тату переливается неясным, словно перламутр жемчужницы, сиянием.
Я, забыв как дышать, был полностью поглощён этим нереальным зрелищем, боясь любым своим неловким движением или звуком разрушить видение. Но Лесное Эхо (а это была именно она) почувствовала на себе взгляд и обернулась в мою сторону. Мгновение, показавшееся бесконечно длинным, мы смотрели друг другу в глаза. Я ощутил, что ноги мои приросли к земле. В горле пересохло, я понял, что не смогу сказать и слова.
Обнажённая Эхо сделала несколько шагов и вышла из купальни, направившись ко мне. Глаза её разгорелись жарким огнём, от которого мне стало ещё больше не по себе, в них читалось всё, что она обо мне думает. Она приблизилась вплотную, и я прикрыл глаза, ожидая заслуженную пощёчину. Почему-то я даже не усомнился, что так и произойдёт. Но вместо этого я понял, что стройное гибкое тело, покрытое каплями воды, прильнуло к моим доспехам, а девичьи руки обвили шею.
– Ты здесь!
В её голосе лишь облегчение. Ни обиды, ни злости. Я ощутил, как у меня отлегло от сердца. Но в то же время к чувству облегчения примешивалось чувство досады. Я бы даже обрадовался, если бы она влепила мне оплеуху – это было бы справедливо и так я смог бы избавиться от гложущей меня вины. В итоге внутри всё смешалось в горько-сладкую смесь, не поддающуюся рациональному осмыслению.
– Думал, ты меня ударишь! – усмехнулся я в ответ на свои противоречивые мысли.
Но она лишь немного грустно улыбнулась:
– Я хотела! Но, увидев тебя, поняла, насколько рада, что ты в порядке.
Забава сказала это радостно и несколько смущённо. Тут я осознал, что ко мне прижимается абсолютно голая девушка. Это показалось мне настолько двусмысленным, что я смешался, щёки и уши загорелись, как у стыдливого школьника. Но спустя ещё немного времени до меня дошло, что Забава не пытается меня соблазнить или что-то ещё в таком духе. В её действиях нет никакого скрытого подтекста, кокетства или чего-то подобного. Она просто выражает свою радость, как считает нужным. А мой стыд и двусмысленные мысли – это продукт воспитания в обществе, где веками взрослые вдалбливали детям, что голое тело и всё, что с ним связано, – постыдно, грязно, и этого положено стыдиться. И даже целая череда сексуальных революций, и внедрение гендерного воспитания в последнем столетии не в состоянии вытравить эту отраву из наших голов. А Забава относится к своему телу просто и естественно, без всей этой наносной шелухи, воспринимая себя обнажённой точно так же, как и в одежде. Я не уверен; наверное, так выражается её близость со своими корнями, с самой природой. Но теперь, когда я понял её настоящие мотивы, всё стало гораздо проще. От двусмысленных ситуаций у меня плавятся мозги.
– Прости, что бросил тебя… вас там! – Я отстранился от неё и отвёл взгляд в сторону.
Она лишь мотнула головой в ответ:
– Не извиняйся. Я понимаю, момент был такой. Хотя меня и расстраивает, что ты даже на мгновение не задумался перед тем, как прыгнуть. По правде сказать, ты меня тогда очень напугал. В самом конце, прямо перед тем, как вы с Крыжнем провалились в проклятую воронку. С тобой вдруг что-то случилось, ты стал таким страшным. Ужасная аура, как вспомню – мороз по коже! Тем сильнее я радуюсь, что сейчас с тобой всё хорошо.
Мне было приятно слышать такие её слова, и я внутренне расслабился. Может, и впрямь не стоило так напрягаться по этому поводу?
– Голоден? – Забава сформировала на своей ладони небольшой воздушный вихрь тёплого воздуха, который в мгновение ока высушил её волосы и кожу, после чего облачилась в одежду, представ передо мной в своём привычном образе лесного духа-хранителя. Удивительно, насколько естественно и непринуждённо она использует свой элемент, Воздух, даже для бытовых нужд. Мне есть чему у неё поучиться.
Я кивнул в ответ на её вопрос. Последнюю неделю у меня был довольно скудный рацион, так что отказываться просто глупо.
– Тогда я сейчас снедь соберу, а ты пока поведай, что с тобой случилось после Кургана, хорошо?
Я вновь кивнул в ответ. Пока Забава возилась с костром и готовкой горячей похлёбки, я уселся рядом с ней, расслабившись под пригревавшим совсем по-летнему солнышком, и принялся пересказывать ей события последней недели, начиная с того, как я, оседлав загривок Крыжня, провалился в пространственный разлом. Я решил ничего не скрывать и рассказал ей всё от начала и до конца. Сомневаюсь, что в Бэкварде найдётся хоть кто-то, кому я могу доверять так же, как этой девушке. Её крик тогда, в Кургане, рассказал всё, что мне было нужно знать о ней. И он ещё отдавался в моих ушах.
Но сперва я расспросил Ауку о событиях, произошедших с ней после нашего расставания. Она коротко поведала, что после того, как я вместе с Эл и Крыжнем провалился в астральную воронку, она привела в чувство группу, и они все вместе покинули пределы Кургана. После этого они расстались – народ ушёл в острог, а Забава посетила Бажена, поделившись с ним информацией, после чего вернулась в свою рощу, где и находилась до этого времени. После того как она закончила, настал мой черёд рассказывать о своих похождениях. Это заняло гораздо больше времени.
Эхо внимательно меня слушала, иногда задавая уточняющие вопросы. Видно было, что мой рассказ её сильно шокировал, особенно момент, где я попал в плен к ренегатам, моя стычка с Селентой и встреча с Хорсом. При упоминании сражения с Гроллом Забава с силой сжала кулачки, ноздри её гневно раздулись, в глазах вспыхнул яростный огонь. А когда я поведал о том, как с ней обошёлся бог солнца, она хмыкнула мстительно и удовлетворённо. Ну, если вспомнить, что ей довелось пережить по вине Селенты, реакция вполне нормальная. Ситуация с активацией контроллера-печати привела её в ещё более сильное волнение. Настолько сильное, что она позабыла о готовке и принялась ходить кругами под сенью дуба, о чём-то напряжённо размышляя. А когда я дошёл до эпизода с Баженом и замороженной в столетней глыбе льда Марией, она откровенно расчувствовалась, прижав руки к груди. Глаза её подозрительно заблестели. Ну, могу её понять – меня и самого эта история задела за живое.