Гардар. Книга четвертая
Шрифт:
Месяц за год. Если у неё есть два года жизни, то они превратятся в двадцать четыре. За это время я сам могу стать специалистом в этих ритуалах, а уж Повелители и Амилира разберут его до блока или создадут заново. Но… Я всё равно не смогу видеться с Маро, а для меня время будет идти с той же скоростью. Училище, служба, один месяц отпуска в году, который я буду её видеть. Видеть и красть время её жизни? И так… Сколько? Год, три, пять? В первых десяти попытках Повелители тоже были уверены. Снова ощутить безумие зимы в Зелоне? Нет.
Я
– Благодарю Повелителя за то, что он дал мне надежду и буду благодарен тому, что Маро окажется в печати «Стазиса». Но… Моя просьба состоит не в том, чтобы получить аудиенцию у Императора, а затем его артефакт.
На миг я ощутил на себе взгляд не строгого директора училища, а Повелителя, сражавшегося с тёмными, когда ещё и Гардара не было:
– Конкретнее.
– Я прошу Повелителя позволить мне отправиться вслед за другими птенцами на защиту нашего мира.
Рагнидис молчал, исподлобья я видел, как застыло его лицо в трансе Сах, словно он обдумывал десятки вариантов или пытался понять, откуда мне известны такие подробности. Но мне нужно было его согласие. Предложение о печати «Стазиса» дарит мне надежду, позволяет не заботиться о времени разлуки, не трястись от страха, что я могу опоздать, и мне просто некуда будет возвращаться. Но этого мало. Месяцами, годами ждать, когда у Повелителей, занятых сотней дел, мелькнёт идея, которая поможет разгадать этот ритуал? Слишком зыбкий шанс. Мне его мало. Я не хочу ожидания, я хочу действия.
Прокручивая в голове этот разговор десятки раз, я представлял себе десятки сцен, и большая их часть заканчивалась либо таким же мрачным молчанием, либо и вовсе категорическим отказом. Я десятки раз мучительно размышлял, что ещё могу добавить к своей просьбе. И только одну вещь сумел вытащить из дальних закоулков своих мемуарных знаний о полузабытом прошлом Тёмных Веков.
Я опустился на одно колено, окончательно опуская взгляд в пол, и ударил кулаком в грудь:
– Аор де Ранид, мастер магии, умоляет своего Повелителя выполнить его просьбу!
Глава 6
Голос Шалодара сочился недовольством. Оно ощущалось с первого слова, но заставляло собеседника лишь изгибать губы в улыбке. Впрочем, её он скрывал. Самым простым способом – повернувшись спиной к говорящему.
– Это ведь уже не первый раз. Хотя о чём это я? Если запоминать всего один такой случай в год, то это уже даже не трёхсотый раз! Почему всегда одно и то же? Ты мне можешь ответить?
– Потому что это всегда разное?
– Ой, – круглолицый Повелитель скривился, оттёр Рагнидиса плечом и принялся перебирать бутылки на полках. – Оставь эту софистику. Если говорить по-простому: я предлагаю идею, ты её с негодованием отвергаешь, но! Не проходит и половины года, как ты с горящими глазами сообщаешь мне, что хочешь всё сделать именно так, как я и предлагал.
Хозяин кабинета согласился:
– Звучит не очень.
– Звучит? Не очень? Так! – рука Шалодара сжалась на горлышке бутылки. – Мне нужно выпить. Ты невыносим.
Отхлебнув тёмного вина, он уже спокойнее продолжил:
– Я предлагал тебе отправить всех до единого птенцов во Врата?
– Предлагал.
Круглолицый кивнул, устроился в кресле и сделал ещё один глоток перед тем, как задать новый вопрос:
– Ты сказал мне… Что? Не слышу.
– Я сказал, что для большей части из них это чересчур.
Повелитель Эфира торжествующе протянул:
– Во-от!
Рагнидис пожал плечами:
– Но согласись, мало того, что это правда – ведь самый слабый Страж равен архимагу, так ещё и что бы мы делали в Зелоне и в Риобиле без птенцов?
– А! Так вот что изменилось? Они здесь стали не нужны?
– Нет же. Дело не в этом. Во-первых, он сам пришёл ко мне с этой просьбой.
Шалодар долго тянул вино, не спеша отрываться от бокала, но, наконец, спросил:
– Откуда узнал?
– Полагаю, ему подсказал молодой Чалом.
– Иногда мне кажется, что синие горжеты, требующие, чтобы я брал клятвы с ведущих специалистов, не так уж и безумны.
– Это мы тоже уже обсуждали и даже решение приняли одинаковое.
– Верно. Это не наш путь. Ладно. Что второе?
– Он так и будет единственным из этого набора, кто уйдёт через Врата.
– Я не особо слежу за твоими делами. Уникум, уже ставший магистром?
– Нет. Твёрдый мастер по наполненности ауры. До следующего ранга ему расти ещё пару лет.
Шалодар не дослушал и, вскинув брови, недоуменно уточнил:
– Пару лет таладорского обучения? Он же был в Зелоне?
– Не важно, – отмахнулся Рагнидис. – Главное – то, что он единственный из всех постоянно использует сырую ману в своих заклинаниях.
Повелитель Эфира щёлкнул пальцами свободной руки:
– Вспомнил. Ты зачитывал как-то давно донесение про него. У него такой высокий болевой порог? Или он болен разумом?
– Думаю, там уникальное сочетание множества факторов, включая травму ауры. Но разумом он здоров, и этот способ своего усиления не приносит ему радости. Тебе не стоит беспокоиться.
– Я не беспокоюсь, а борюсь с неприятными воспоминаниями. Это, по большому счёту, твои птенцы, тебе о них и беспокоиться.
Рагнидис отмахнулся:
– Но главное ты понял?
Шалодар кивнул:
– Сколько он способен вливать в плетение?
– Такой проверки не проводилось, а теперь он и вовсе не попадёт в училище на тесты.
– Но ты считаешь, что он нашёл свой путь к вершинам силы?
– Скорее, пробил себе духовое отверстие в своей темнице. И только от него зависит, сумеет ли он расширить его в полноценный лаз. Это ведь одна из задач нашего обучения, верно? Дать возможность магам как можно раньше найти свой уникальный дар и понять свои сильные стороны.