Гарем-академия 4. Старшая госпожа
Шрифт:
Новый этап ее жизни по-настоящему начался.
Глава 6. О чем молчала Гешвири (без правок)
Флюоритовый дворец — самый маленький из пяти дворцов Таальской резиденции, но, решила Даари, самый живописный. Если бы ее спросили, какой дворец она хочет выбрать для себя, пожалуй, что на Флюоритовом она бы и остановилась.
Остальные дворцы носили имена Халцедонового, Топазового, Опалового и — Драконий — Цоизитового. Как поняла Даари, такие названия были выбраны из-за сиреневого оттенка мрамора, отделывающего стены дворцов: все упомянутые камни синие или фиолетовые хотя бы в какой-то своей разновидности. Про цоизит
Цоизитовый дворец занимал место выше всего по склону, его верхняя декоративная башенка поднималась вровень с маковкой террикона. Остальные четыре оккупировали подножие, притом, насколько Даари поняла, при их планировании тщательно следили, чтобы ни один не оказался «выше» другого. Ну да, а то бы их высокопоставленные обитательницы передрались бы насмерть!
Однако размерами дворцы отличались при том довольно заметно: Халцедоновый считался самым большим, поскольку на его территории получилось выделить ровную площадку для посадки планеров и воздушных шаров, а в их отсутствие — для спортивных игр. Топазовый и Опаловый оба занимали чуть меньшую площадь (минус посадочная площадка), а Флюоритовый еще меньшую — зато в его границах устроили рукотворную пещеру с водопадом. Окно спальни Даари выходило прямо на него, так что, засыпая, можно слушать шум льющейся воды. Даари решила, что это идеально.
Кроме того, даже самый маленький дворец показался ей невообразимо громадным: по некоторым комнатам тут можно было разъезжать на повозке! К счастью, комната, предназначенная самой Даари, радовала относительно уютными размерами: всего раза в два больше их с Инге спальни, просто казалась больше из-за скудности обстановки: кроме кровати и туалетного столика тут ничего не было. К спальне примыкал кабинет и комната, которую Даари сперва приняла за недооборудованную детскую, но которая оказалась гардеробной.
Детская — точнее, три детских: «комната малыша» с креслом для кормления и кроваткой, игровая комната и еще одна спальня, для подросшего ребенка, все полностью оборудованные и декорированные, хоть сейчас приноси младенца, — помещались не то что дальше по коридору, а вовсе этажом ниже. Отчасти это было обусловлено вытянутостью центрального корпуса Флюоритового дворца в высоту. Но все-таки...
— Почему так далеко? — удивилась Даари. — Как подходить к ребенку, если он плачет?
— Зачем же вам подходить? — удивилась Саюра. — Вот тут в чулане складная кровать, ее поставят, и на ней будет спать нянюшка. А вам малыша будут приносить, чтобы вы покормили. Или можно найти кормилицу, особенно если молока не будет хватать. У Драконьего потомства, говорят, отличный аппетит, — Саюра прикрыла рукой жемчужную улыбку.
Даари при этих словах испытала колоссальный внутренний протест, но снова велела себе не возмущаться вслух и не рубить с плеча. Она многократно слышала сетования от маминых подруг, что, мол, их мужья зарабатывают недостаточно денег, на няню не хватает — и вставать к детям приходится среди ночи, и с утра в постельке не понежишься... А тут предлагают на все готовенькое. Мало ли какие дремучие инстинкты вопят у нее в голове «Нет! Мой ребенок! Первый и, скорее всего, единственный! Никому не отдам, никуда от себя не отпущу! Никакой чужой женщине кормить и ухаживать не позволю!» Как-то эти внутренние вопли переживут столкновение с реальностью, с бессонными ночами и беспричинными воплями младенца?
— Ладно, — сказала Даари, — пусть пока так. Но ближе к родам кроватку переставим прямо ко мне в спальню.
(Она подумала, не пожертвовать ли гардеробной, переделав ее под детскую, но, судя по предварительным прикидкам, гардеробная ей понадобится во всей ее полноте.)
— Или еще, госпожа, — предложила Саюра, у которой в глазах появилось нешуточное одобрение, — можно проделать люк в полу вашей опочивальни, и спустить лестницу прямо в комнату малыша. Она ровно под вами!
Даари кивнула: она тоже обратила на это внимание (шум водопада в детской комнатке был даже слышнее).
— Можно и так, — рассеянно ответила она, — хотя, по-моему, кроватку переставить проще... Ну ладно, видно будет.
«Рассеянно» — потому что мысли ее с потребности в детской, пока еще отдаленной и нестопроцентной (шла всего лишь вторая неделя после зачатия; на этом этапе может произойти что угодно, вплоть до самопроизвольного аборта!), переключились на куда более насущные организационные вопросы.
Флюоритовый дворец, разумеется, не исчерпывался шестью комнатами, предназначенными для размещения Даари и гипотетического принца или принцессы. Он даже не исчерпывался одним зданием! Здесь были еще и флигельки, и пристройки, и отдельно стоящие гостевые «покои» («Для родственников сиятельной госпожи, если она захочет их принять!»), и... несть числа всему. К этому хозяйству прилагался солидный штат: Саюра тогда, в поезде, перечислила далеко не всех — только тех, кто относился к личному обслуживающему персоналу старшей супруги. У Даари голова шла кругом при мысли о том, что она стала вдруг распорядителем такого количества народу. К счастью, управлять слугами должна была экономка. К несчастью, эта женщина (звали ее Лаария Келло) Даари не понравилась: угодливая и суетливая. «Вот ей я точно доверять не смогу...» — подумала она после первой же встречи, потом осадила себя: не руби с плеча! Первые впечатления меняются.
В этих хлопотах, знакомствах и экскурсии по дворцу — дворцу, где она будет жить! нет, уже живет! с ума сойти! надрывалась внутри Даари маленькая девочка из Нижнего города — прошло несколько часов, потом доктор Аллират в приказном порядке велел Даари лечь и отдыхать.
Даари хотела было заартачиться, но неожиданно поняла, что и впрямь... не устала, а, скажем так, утомилась. Но... где лечь? На кровать — неловко, середина дня! Даари не привыкла так распускаться. На диван в одной из гостиной? (Например, в Желтой гостиной, которая, как пояснила Саюра, предназначена для приема близких гостей?) Как-то... почти неприлично! Слишком роскошная там обстановка, и диван этот, весь такой изящный, густо вышитый блестящими нитями, как будто и вовсе не предназначен для того, чтобы на нем лежали или сидели!
В галатском гостиничном номере было иначе: там Даари чувствовала себя персонажем из фильма. Здесь же невольно казалось, что она оскверняет музей. Кроме того, кто их знает, эти аристократические нравы, вдруг у них не положено лежать на диванах посреди дня?
«Вот еще! — сказала себе Даари. — Мало ли что у кого не положено! А у меня — положено, и я буду лежать!»
Сказала и улеглась. Правда, все равно ощущала себя как-то неловко.
Лежала, глазела на взбухающую от легкого ветерка белоснежную занавеску распахнутого на огромную террасу огромного же окна, слушала шелест листвы (шум водопада сюда не долетал), вдыхала запахи свежести, чистоты и какой-то особенный летний и южный запах жары — и сама не заметила, как задремала.
Проснулась от негромкого голоса Саюры в соседней комнаты:
— Уважаемая дочь клана и в самом деле давняя подруга госпожи, я не думаю, что разумно не пускать ее.
Отвечал ей женский голос, неожиданно твердый и жесткий. Почему неожиданно? Потому что Даари помнила его льстивым и угодливым. Экономка Келло!
— Как бы то ни было, а господин ученый лекарь велел госпоже отдыхать, ее не стоит тревожить! К тому же, эта посетительница не записалась заранее и не получила одобрения сиятельной госпожи...