Гармана
Шрифт:
Лоэр зря потерял время. Примэрат отравился, а Бефа Оранта, как и ожидалось, в городе не было. Над Суртом загоралась яркая заря. Пожаров было уже не видно, только кое-где над домами поднимался вялый полупрозрачный дым. В городе стояла странная непривычная тишина.
На одной из улиц легионеры столкнулись с небольшим отрядом, впереди которого на коне скакал помощник Лоэра.
— Наконец-то! — обрадовался эрат Мегул, оставляя седло. — Я к вам за подписью, Лоэр: суд, избранный восставшими, приговорил предать немедленной смерти некоторых горожан.
Мегул протянул Лоэру длинный список. Лоэр пожал плечами:
— Я же не глава города, друг мой…
— Собрание постановило
Просматривая списки, Лоэр интересовался той или иной фамилией, степенью виновности человека и вдруг увидел имя Винии Эроб. Видимо, он чем-то выдал себя, поскольку эрат Мегул тут же пояснил со вздохом:
— Что делать, Лоэр? Вокруг нее разразилась буря. Ребята любят вас, и многие сначала высказывались за то, чтобы вы решили сами, однако беда эрины в непримиримой враждебности. Уж они-то знают ее, как не знаете вы! Нагляделись…
— Да, да… — Лоэра лихорадило от противоречивых мыслей. Он тряхнул головой, затем решительно взял из рук помощника кисточку и сделал на листе размашистую роспись. В груди его словно что-то оборвалось, и душу заполнила тоска…
— Только не ходи к ней, Лоэр, — посоветовал эрат Мегул, вскочив в седло. — И отдохните хоть немного перед началом трудного дня.
Отослав легионеров, Лоэр хотел пройти мимо той части здания, где находилась арестованная Виния, но не выдержал и свернул туда. Остановился.
— Что со мной происходит? — недовольно прошептал он. — Не сам ли возвел Винию в ранг всесильной чародейки?
Он решил вернуться, но неожиданно увидел командира, которому поручил охрану Винии. Тот стоял словно вкопанный и с трудом шевелил губами: «Сбежала, эрат…» Командир судорожно вдохнул воздух и упал без признаков жизни…
По городу поползли слухи об измене. Проскальзывало в них и имя Лоэра. Его обвиняли в том, что он освободил опасную преступницу, не пощадив для этого жизни четырех товарищей. Другие говорили, что в Сурте вовсе не Лоэр, а его двойник подосланный гнофорами, чтобы потопить восстание и вернуть суперата. Так или иначе, в четырех местах столицы возникли ожесточенные стычки между теми, кто отлично знал Лоэра, и теми, кто не доверял ему или не хотел доверять в силу каких-то причин. Стычки удалось прекратить, но каждому было ясно, что истину дракой не докажешь и для установления ее требуется тщательное расследование.
Собрали повстанцев и народ. Прежде всего следовало убедиться в том, что Лоэр есть Лоэр, для чего ему друзьями по легиону задавались вопросы о случаях пятилетней давности, на которые тот уверенно ответил. Сторонники облегченно вздохнули и победно воскликнули: «Ага!» и «Хэ-эй!» Потом спросили, как все произошло с побегом опасной преступницы. Лоэр охотно ответил, умолчав лишь о молитвах, заставивших свернуть его к месту заключения Винии. Вроде всему поверили люди, но не могли поверить, что командир умер ни с того, ни с сего, не получив ни единой царапины. Вызванный лекарь предположил плохое сердце и вызвался «поглядеть в покойного». Ему разрешили, однако, когда тот быстрым движение ножа вскрыл грудную клетку умершего на него набросились с мечами. Не вмешайся во время эрат Мегул, дело бы кончилось скверно. Поднявшись с земли, лекарь ощупал ушибы и сказал:
— Можете лишить меня жизни, но теперь я не стану жалеть об этом, потому что вы сами увидели причину смерти гордого эрата: он умер от разрыва сердца. Видно, он сильно честолюбив и не мог вынести предстоящего наказания за оплошность… После выступления старых друзей Лоэра, которые не оставили ни крупицы сомнения относительно их проверенного временем товарища, Лоэр вновь было оказано полное доверие. Его тут же облачили в широкий пурпурный плащ, расшитый золотыми скарабеями, на голову надели малиновый берет Ремольта и попросили дать обет народу. Ввиду того, что восставшие определили постоянным местом будущих примэратов дворец Рута Линара Эрганта и Ариса Юркона, Лоэр в тотчас после торжественных похорон павших товарищей отправился туда в сопровождении десяти телохранителей. Там уже был наведен относительный порядок. Но, перешагнув порог резиденции, Лоэр взялся за голову и долго сидел, пытаясь сообразить, что он должен делать. После получасовых размышлений он имел самое смутное представление о своей новой работе, и был уверен лишь в том, что Народное Собрание должно состоять из верных и принципиальных людей, любящих народ, а значит, члены его сами должны быть из народа.
Прежде всего он посоветовался с Элисом, вернувшимся из леса вместе с отрядом Берка, но тот хоть и был сметлив, ничего вразумительного предложить не мог. По сути, он сказал то же, о чем думал Лоэр. Тогда новый примэрат перебрал в памяти старых друзей отца и Ариса Юркона — все они или умерли, или стали рептонами, но один… Здесь ли он, в городе ли? Лоэр навел справки и узнал, что интересующий его эрат Цимир Горан, бывший член Народного Собрания при Арисе Юрконе, давно уже проживает в деревне за Суртом и в городе почти не бывает. Лоэр послал за ним. Почтенный эрат Горан явился немедленно. Он выглядел суетливым простачком он, каких немало в деревнях Страны. У него были длинные пепельно-седые волосы, прямые и блестящие, хитрый прищур водянисто-голубых глаз, лицо, иссеченное морщинами, темное, нездоровое, какое бывает у больных чахоткой. Не успел он перешагнуть порога палаты, как тут же, вместо приветствия, обрушил на нового главу государства поток сельского краснословия:
— Ну, и начудесил ты, Лоэр! Ишь, в примэраты полез! Да хватит ли твоей башки на такое ответственное дело? Разве ж она, бедная, создана для работы государственной? Это тебе не тысячей командовать, друг-приятель!.. Эх, нет больше мудрого Линара Эрганта: уж он-то отстегал бы тебя как надо!
Эрат Цимир Горан обошел палату, на ходу проверяя пальцами пыль, и снова вернулся к улыбавшемуся Лоэру.
— Чего зубы скалишь? Думал, хвалить буду?… ладно, поругать успею, а теперь давай-ка обниму — уж больно рад, что вернулся к нам живой да здоровый!.. Ишь как возмужал! Ты настоящий солдат, Лоэр! И не лезь туда, куда путь заказан судьбой: жизнь для каждого отводит свое место. А уйдешь с него да прыгнешь на другое — жди кряду двух бед.
— Так я же…
— Да знаю, знаю: не сам. Был бы поумнее, так скумекал бы чего. — Эрат Горан резко откинул лиловый плащ и, громыхнув мечом, уселся в кресло. — Ну, так зачем кликал, примэрат города Сурта? Растерялся, поди, мешанина в башке-то?
— Мешанина, почтенный эрат.
— Так тебе и надо. Не лезь, куда не положено… Но раз уж прыгнул высоко, бери голову в руки и помни: самая легкая дорога та, которую прошел. А в каждом неначатом деле живет змея. Да сядь ты, неуемный, а то можно подумать, что примэрат-то я, а не ты!
Лоэр послушно сел.
— Чего молчишь-то? Или я за тебя говорить буду? — сердито буркнул эрат Горан. — Тогда сажай меня на свое место!
— О том и мечтаю! — обрадовался Лоэр. — Вы, почтенный эрат, много лет работали с Арисом Юрконом и хорошо все знаете. Да вы еще, помнится, три или четыре года служили хранителем казны при отце!
Эрат Горан глухо хлопнул по столу ладонью.
— Вот что, друг-приятель, выкинь весь этот мусор из башки и дай мне помереть спокойно.
— Не для себя прошу, почтенный эрат, — для Гарманы!