Гармана
Шрифт:
— Он прибыл из Сурта.
Никор подошел к барьеру и долго молчал, глядя вдаль.
— Если Лэр хорошо знает этого человека, — наконец сказал он, — и уверен в его добром ко мне расположении, я велю освободить его. А Лэр пусть сейчас идет отдыхать.
— Прежде чем уйти, Лэр хотел бы напомнить Владетелю о том, что у него много коварных врагов и следовало бы принять неотложные меры для безопасности. Это очень важно!
— Успеется. Лэр много знает и не откажет в помощи. — Никор снова повернулся спиной. — А теперь ступай к себе, тебя проводят…
Лоэр
8. ГНОФОРЫ
Войдя в новую комнату, он долго размышлял о взаимоотношениях, сложившихся у него с Никором, думал и об обещании вылечить его. Правда, последнее не слишком беспокоило: давать по глотку обычной воды с добавлением какой-нибудь чепухи для вкуса. Гар говорил, что больного излечивает не столько лекарство, сколько вера в него. Конечно, хотелось бы видеть друга здоровым, а найти с ним общий язык — дело будущего. Через час Никор навестил Лоэра и попросил обещанное лекарство. Тот сказал, что еще не время и что первую порцию он получит перед обедом, затем поинтересовался судьбой Буна Харта. Никор забыл о нем и, чтобы исправить оплошность, вызвался сам идти в подземелье. Харт был освобожден. Оставшись с ним наедине, Лоэр попросил его срочно известить Гара Эрганта о том, что Виния Эроб — злейший и коварный враг и что записка, которую она предъявила примэрату, была написана не ей, а другому человеку, пока она не успела натворить непоправимых дел. Бун Харт вызвался тотчас пуститься в путь.
Перед обеденным часом Лоэр сходил в дворцовый сад, сорвал несколько цветков жасмина и розы и приготовил настой. Попробовал на вкус. Получилось что-то ароматное, но ужасно горькое и пресное. Разбавил водой, подмешал немного соли, попробовал снова. Вроде ничего, пить можно. В конце концов, хуже от такого снадобья не будет. Никор проглотил напиток с жадностью и пожалел, что его так мало.
— А горьковат, — сказал он, причмокивая. — И отдает жасмином.
— Да, — согласился Лоэр. — Жасмин для запаха, чтобы не вызвать у Владетеля неприятного ощущения.
Никор остался доволен снадобьем, даже повеселел. Когда Лоэр хотел удалиться из палаты, он молча усадил его в кресло и сказал:
— После твоего ухода я много думал, Лэр. Не надо нам с тобой расставаться. Ты мне зла не хочешь, верю. Хочешь помочь избавиться от моих врагов. Согласен ли помогать мне по-прежнему?
— Согласен, если твои дела будут направлены не во вред людям.
— Лэр сомневается?
— А разве Владетель не отправил свое войско против Северных племен?
Никор вздохнул и склонил голову. Помолчал.
— Если Лэр даст согласие, я назначу его первым советником и вторым начальником войска. Самым главным начальником войска останусь я. А теперь мне бы хотелось видеть Лэра на обеде: придут наместники богов и, думаю, беседа с ними будет весьма занятной.
— Это те, которые выходили на балкон?
— О нет. Те уже давно брошены на ужин шакалам. Другие.
— Прогнал бы ты их, пока не поздно, Владетель!
— И тогда Лэр согласится помогать мне?.. Я подумаю. Подумаю… Так приходи на обед, буду ждать.
Лоэр явился первым. Но не успели они сказать друг другу и двух слов, как командир стражи доложил о прибытии служителей неба. Лоэр стал рядом с сановниками. В зал вошли четыре гнофора, среди которых был и Беф Орант. Он скользнул взглядом по лицу Лоэра, и тот сразу понял, что первосвященник осведомлен о присутствии своего опасного врага. Сердце Лоэра забилось сильнее, и кровь на мгновение ударила в голову… Эх-х, почему они встретились здесь, а не в поле!..
— Да благословит небо дни повелителя Юга! — с вкрадчивой улыбкой произнес суперат и снова, будто нечаянно, взглянул на Лоэра.
Гнофоры вторили вразнобой:
— Велики боги, создатели и податели всех благ!
Гости уселись напротив Никора, и Беф Орант все с той же улыбкой сказал:
— Нас послали к тебе всевышние, Владетель, с доброй миссией, с великой помощью народу твоему. Они сказали: «Хвала мудрому, неукротимому духу, который, как буря, сметает все на своем пути и который враждебен к пребывающем в дремоте болотам!». Они сказали: «Знатная битва — вот что освящает всякую цель! Война — это новые земли, это новые богатства, это новые почести Владетелю Юга!»
Лоэр не выдержал и невинно спросил:
— А что, теперь другие боги, наместник? Ведь раньше-то они отговаривали от войны!
Щеки Бефа Оранта слабо порозовели, но улыбка не сошла с его лица. Он продолжал:
— Всевышние просили напомнить тебе, Владетель, что только тогда любили твои предки жизнь, когда окровавленные мечи подобно грому звучали на ратном поле. Тусклым казалось им солнце долгого мира, а сам долгий мир позорным и тяжким. Боги! Как вздыхали ваши предки на заржавевшие мечи!
— Уж не хотите ли вы… — Лоэр попытался подстроиться к витиеватой речи гнофоров. — Не хотите ли вы для Владетеля наихудшей доли? Не жаждете ли завести его в горные стремнины и обманчивые бездны?
Никор икнул раз, другой и замахал руками:
— Лэр, Лэр!..
Беф Орант помрачнел.
— Слушая твоего сановника, Владетель, можно подумать, что всякая надежда на доброе миновала. В его речи хлябь сумрака и уныние удушливого воздуха.
— В тебе много духа чар, главный наместник, — сказал Никор, потупясь, — и я не понимаю, почему мой сановник не хочет слушать твоих мудрых речей. Я велю ему замолчать. Говори!
— Мудра и твоя речь, Владетель Юга! Она подобна улыбке весны, и, как весна, дает нам надежду на процветание твоего племени.
Никор стал икать не на шутку. Гости смутились и замолчали. Лоэр принес чашу с водой и велел Никору выпить девять маленьких глотков. Тот повиновался.
— Послушай, Лэр, — шепнул он жалобно, — я рыгаю этим самым… твоим жасмином.
— Так это хорошо, Владетель! — весело отозвался Лоэр. — Это то, что требуется!
— Правда? Ну, и слава богам! — Никор перестал икать и снова обратился к Бефу Оранту: — Ты меня покорил, наместник, и я благодарю тебя за доброе расположение к моим подданным. А что скажет Лэр?