Гарпия в Академии. Драконы не сдаются
Шрифт:
– Вперед! – мощно гаркнул отец девушки, аки командир пехоте. – Не дадим сорвать свадьбу!
Кьяри успел увести меня в сторону до того, как противоборствующие стороны сошлись врукопашную. Усадил на заботливо принесенный стульчик, укрыл щитом и сунул в руки фужер с шампанским.
– Я же обещал, что будет весело, – заявил дракон, устраиваясь рядом.
– Да ты просто мастер по части развлечений, – усмехнулась я, пробуя шампанское. – И все-таки, что тут творится?
– Лиц – внук ректора, – начал вводить в курс дела Кьяри. – На данный момент он и его дед – единственные мужчины фамилии. Трое сыновей Галактиона погибли в сражениях, родной брат Лица пропал при загадочных обстоятельствах, а двоюродный пять лет назад заявил, что всю жизнь хотел быть девушкой, и сменил брюки на платье. Короче, считай, что тоже пропал… Вот их немного и переклинило на Лице, который отчаянно не желал соглашаться на выбранных мамой и тетками девушек.
Теперь понятно, почему парочка решила играть свадьбу на Фесе, острове, где нет проволочек и бюрократии. И нет сердобольных родственников.
Я с улыбкой проследила за тем, как Микаэль прорывается к выходу, как подружки невесты повалили на пол сыплющего проклятьями ректора, как грузная дама оступается и падает попой в праздничный торт.
– Дуглас, ты такой романтик, – с нескрываемой издевкой сообщила я.
Кьяри вздрогнул, но я сделала вид, что не заметила.
В проеме открытого окна была хорошо видна толпа собирающихся зевак. Мой взгляд выцепил высокого мужчину в белом отглаженном костюме и с пиратской удалью в глазах.
Глава 8
Остров невезения
Лиц и Микаэль таки поженились.
Это случилось на закате на борту источающего дикую вонь суденышка, пришвартованного в пятой гавани. План игрек, чтоб его!
Внешний вид брачующихся, переживших стычку интересов родственников, оставлял желать лучшего, а соединял влюбленные сердца захмелевший от радости и суммы взятки капитан. Мы с Кьяри стояли рядом с лицами понятых, приглашенных к трупу.
– Клянусь вечно любить и почитать тебя, мое сердце… – давал клятву новоиспеченный супруг.
– Попахивает лапшой на уши, – тотчас съехидничал дракон.
К счастью, тихо. Поэтому расслышала его я одна.
Но если дракона смутили пылкие обещания Лица, то меня покоробила свадебная песня Микаэль. Она голосила, как имитирующий смерть свин, чего не вынесли портовые дворняги и принялись истошно подвывать. Пока Кьяри прощался и поздравлял молодых, я спустилась на пирс, подхватила подол платья и медленно побрела вперед.
Мимолетное чувство тревоги кольнуло сознание и тотчас отпустило. Но я была тем еще параноиком, поэтому замерла и прислушалась. На секунду мне показалось, что сбоку, между двумя покачивающимися лодками, мелькнуло что-то белое. Не то кусок паруса трепыхнулся на ветру, не то выглянул из-за мачты мужчина в белом костюме.
Отправленный на разведку союзник столкнулся с чужим ветром, охраняющим паруса на одном из кораблей, и испуганно вернулся под мою защиту.
Что-то было явно не так.
А через мгновение до меня дошло, что именно.
Тишина.
Порт словно затаил дыхание, море отхлынуло, беспокойные птицы заткнулись, затаившись кто где. Даже ветер, неизменный спутник неба, не подавал признаков жизни. Я сглотнула, крутанулась вокруг оси и скорее почувствовала кожей, чем услышала мерный, все нарастающий гул.
Обмерев от первобытного чувства страха, я медленно подняла голову, увидела несущуюся на меня массу и… заорала:
– Дракон!
Хотя «дракон» – это я польстила. В потемневшем после захода солнца небе барахтал перепончатыми крыльями несуразный драконыш с перепуганными седоками на спине.
В день, когда на Академию налетела полная ЖОПа (и это я не про комиссию, а про заклинание «живой оттиск памяти»), Ронни еще не владел полным оборотом. Только крылья и юношеский гонор. Чуть позже я видела принудительную трансформацию, когда драконы смерти поддались массовой галлюцинации и увидели, как я убиваю их собрата. И вот теперь этот самонадеянный ящер возомнил себя большим и сильным.
– Ронни! – рявкнул подбежавший Кьяри, тоже запрокинув голову.
– А-А-А!!! – раздался испуганный вопль из поднебесья, и Ронни провалился в воздушную бочку.
Коротко ругнувшись, мы с Кьяри взмыли вверх.
Все-таки чуйка меня не подвела. Брать в ученики дракончика было равносильно подписанию смертного приговора нервным клеткам. Мало того что этот идиот крылатый сделал полный оборот в дракона, так он еще и остальных к себе на загривок усадил.
Учишь-учишь, а они как были дубами, так и остались.
Мне удалось подхватить Гамода и Камаля заклинанием левитации, Кира и Олаф вспомнили о том, что они воздушники, самостоятельно, а вот всезнайку Жетон пришлось спасать уже ветерку. Уставшего Ронни, махавшего крыльями от самого материка, выручал Кьяри. Грозно рыкнув, огромный ящер схватил за хвост падающего дракошку и, словно мать нашкодившего котенка, понес дорогую сердцу поклажу на пирс. А уж там…
Нет, мне всегда нравилось злить Кьяри-старшенького, но сегодня он что-то не на шутку разошелся. Прикрывшись куском парусины, он дождался, пока все соберутся вместе, и обрушил на студентов, свалившихся на наши головы, гнев.
– Вы хоть соображаете, что творите?! – рявкнул взбешенный декан кафедры Темных искусств. – У вас что вместо мозгов? Ветер?
– Не ори на них! – возмутилась я, загораживая охламонов собой. – Криками ничего не добьешься.
А потом развернулась, увидела счастливые лица студентов, едва не разбившиеся о воды пятой гавани, и тоже взорвалась:
– Какого етишкина корня вы забыли на Фесе?!
– Нам сказали, что комиссия осталась недовольна вашими методами преподавания…
– …поэтому мы взяли академы и…
– …полетели за вами!
У меня непроизвольно сжались руки, визуализируя в них ремень, задергался глаз, а в голову закралась бредовая мыслишка утопить этих горе-недоучек и спасти материк от малолетних недотеп.
– Госпожу Браун еще никто не увольнял! – рявкнул Кьяри, возвышающийся за моей спиной.
Я даже вздрогнула от неожиданности. Госпожа Браун? Он серьезно? Еще немного – и я заскучаю по временам «госпожа гарпия»!
– Мы участники восстания против существующей системы образования, ее прогнивших методов обучения и борцы за всестороннее развитие личности студентов, – с занудством истинной отличницы сообщила Жетон.