Гарри Поттер и Большая Игра
Шрифт:
– Неверно, мистер Скримджер. В данный момент нет ничего важнее быстрого отправления поезда.
Глава ООМП с удивлением воззрился на мальчишку, все еще сидящего в углу. Остальные реагировали еще сильнее – давненько никто не возражал их начальнику прямо в лицо, да еще и вот так нагло. Сам же виновник происшествия, казалось, полностью игнорировал обращенные на него взоры и ничуть не смутился.
– Одна из основных задач террористов, может быть, самая главная их задача – это посеять панику среди населения. Народ в страхе, никто не хочет сопротивляться, власть разрывается между необходимыми действиями и теми, которых
Тишина, повисшая после того, как мальчишка закончил, была оглушительной. Оба чиновника смотрели на ученика чуть ли не открыв рот, Скримджер вновь задумчиво щурился, прикидывая варианты, он явно заметил в сказанном рациональное зерно... Только Амелия Боунс, ожидавшая чего-то подобного от Эрика, казалось, совсем не удивилась.
– Ты считаешь, поезд надо отправлять поскорее?
– Не только отправлять как можно быстрее, миссис Боунс, но и постараться в пути нагнать упущенное время. И тогда в завтрашних газетах можно будет совершенно правдиво писать, что все, чего удалось добиться Пожирателем – это отсрочить отправление Хогвартс экспресса на несколько минут. И в то, что никто из учеников не пострадал, поверят гораздо лучше, и в то, что нападение закончилось полным провалом...
– Но как же разбирательство!.. – Попытался вмешаться один из министерских работников.
– А в чем проблема с разбирательством? На месте останутся эксперты, они все осмотрят, опросят свидетелей из местных... Захваченных Пожирателей можно перевести в Лондон, допрашивать их параллельно идущей работе. Опрос учеников проведете после прибытия на вокзал, когда большая часть родителей заберет детей, а встречающие всех, с кем вам нужно поговорить, убедятся, что со всеми все в порядке. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Соберите всех, с кем хотите поговорить, в отдельный вагон, выставьте охрану... Чтобы на Поттера, не дай бог, снова кто-нибудь не напал.
Амелия Боунс пригласила Эрика в купе на пару слов. Она ехала в Лондон в том же вагоне Хогвартс экспресса, что и участники последних событий. В нагрузку к ней Скримждер приставил к школьникам четверых авроров, которые сейчас контролировали проходы в другие вагоны, хотя сама женщина считала, что повторного нападения в ближайшее время точно не будет.
– Спасибо за то, что прикрыл Сьюзи.
– Не за что, миссис Боунс. Не хотелось подставлять девчонку под удар, эти дуболомы на допросах ей бы так по мозгам поездили... Нет уж. Но вам предстоит с ней серьезно поговорить. Мне кажется, она и до сегодняшнего дня была не совсем в порядке... Хотя общение с нашими ей явно идет на пользу.
– Спасибо. – Повторила Амелия. – За мной должок. Видимо, еще один...
– Ах, оставьте. – Отмахнулся мальчишка. – Я дерусь потому что дерусь... – Неожиданно непонятно продолжил он, но женщина не стала ничего переспрашивать и уточнять. А потом Эрик хитро улыбнулся и добавил:
– Одни боялись Грюма, другие – Дамблдора, а от меня аппарировал сам Волдеморт! [9]
Эрик вернулся в свое купе и плюхнулся на сиденье, но двери закрывать не стал. На него тут же уставилось шесть пар глаз, в которых чувствовался немой вопрос.
– Да нормально все. – Отмахнулся мальчишка. – Мы с миссис Боунс поняли, что на многое смотрим абсолютно одинаково. Думаю, проблем не будет...
Ученики вокруг ощутимо выдохнули, причем явно не только в этом купе. Вообще сейчас в вагон было набито чуть больше народу, чем обычно, с нескольких факультетов сразу, да еще и аврорам надо было одно купе отдать... В общем, пришлось прилично уплотниться. И к разговору сейчас прислушивалось немало заинтересованных школьников.
– Все будет нормально. – Повторил Эрик. – Доедем вовремя, поговорим со встречающими... Может кого-нибудь попросят задержаться для дачи показаний, а может кого потом вызовут еще. Там видно будет.
Из других купе раздалось несколько облегченных вздохов. Мальчишка поймал взгляд чуть успокоившейся Гермионы, посмотрел на отчаянно переживающего Гарри, которому пришлось пролежать весь бой носом в пыли, на Пенси, сидящую сейчас в углу, уткнувшись в окно со странным выражением на лице... А потом решительно полез в свой чемоданчик и вытащил гитару.
– С командирской башенкой я в пролете... – Пробормотал мальчишка себе под нос, а потом продолжил немного громче: – А вообще по поводу этого случая у меня есть одна подходящая песенка... Желающие могут считать ее декларацией о намерениях.
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Детям вечно досаден
Их возраст и быт,
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Hо одежды латали
Hам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк... [10]
Ритм постепенно ускорялся, и Эрик, начавший песню довольно тихо, пел теперь значительно громче, и выражение на его лице можно было назвать каким угодно, но только не спокойным.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших слетая на нас...
Мелодия у песни была совсем простенькой, зато слова били метко, не оставляя никого равнодушным, и любой, посмотревший сейчас на Эрика, понял бы, что мальчишка поет в первую очередь именно про себя.
Только в грезы нельзя насовсем убежать:
Краткий век у забав – столько боли вокруг!
Постарайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных pук.
Испытай, завладев
Еще теплым мечом
И доспехи надев,
Что почем, что почем!
Разберись, кто ты – трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.
Гермиона смотрела на мальчишку и думала, что теперь она понимает его намного лучше, чем раньше. Его – и еще, возможно, Гарри. Просто если у одного из них мысли были четко оформлены и сведены в осознанную жизненную позицию, то у другого все это существовало на уровне чувств и ощущения того, что правильно, а что – нет.