Гарри Поттер и Лес Теней.
Шрифт:
— Если бы я знала, что именно вы собираетесь дать детям, Глор, я бы ни за что не позволила! — бушевало знакомое сварливое сопрано Валери Эвергрин.
— Это было необходимо, — ответил спокойный голос Эльфа.
— Необходимо? Необходимо! — нервно перекрикивала его Валери. — А если бы у них оказалась аллергия на компоненты этого зелья? Если бы с детьми случился приступ? Джинни мы еле откачали!
— Зато мы теперь знаем то, что должны были узнать, — Глориан был непреклонен. — Пойми, милая,
— К дьяволу ваше откровение! К дьяволу ваши дурацкие разговоры о Добре и Зле! Я не могу больше это слушать!
— И не нужно. Мы, Эльфы, больше ни за что не отвечаем. Мы нашли того, кто возьмет на себя эту ответственность.
— Но это же еще ребенок, Глор, ребенок, пойми! Не вздумайте втянуть ребенка в ваши таинственные дела!
— Они — уже не тайна. Да ты и сама теперь все знаешь, ты сумела задать правильный вопрос, правда?
Валери затихла, а потом нехотя признала:
— Да.
— Вот видишь. Он тоже смог. Он знает, кто он. Это — тяжкая ответственность.
— Вот именно. Не рано ли перекладывать ответственность на его плечи? Ему сейчас и так несладко…
— Когда его пра-пра-прадед подошел к тому же камню, что и он, тот далекий мальчик не знал, кто его отец, и что ждет в этой жизни его самого. Знание дало ему силу.
— Но даст ли знание силу этому бедному мальчику, Глор?
— Он готов к нему. Просто ты так привыкла кудахтать над ними, что иногда не замечаешь, что они давно выросли. Они уже давно делают то, что считают нужным. Ты дала им тепло, дом, кров, ощущение домашнего уюта…
— Домашнего уюта — я? — невесело усмехнулась мисс Эвергрин.
— Ты воспитывала в них душу.
— Ничего я в них не воспитывала. Они росли сами, без всякой опеки. Я никогда не вела с ними душеспасительных бесед. Откровенно говоря, я была никудышным воспитателем.
— Ты была рядом. Разве этого мало? Я знаю по себе, что одно твое присутствие придает уверенность. У тебя есть дар вести за собой, воспитывать не нудными нотациями, а своим примером.
— Мои пример устал от воспитательной работы, — замучено откликнулась Валери. Гарри услышал, как она без сил опустилась в траву. — Как был прав старик — это те еще сорванцы! Но, если честно, я не совсем понимаю, почему это оказался не Гарри. Все-таки, с ним я была больше, он дольше находился рядом со мной. Я привыкла считать Гарри мальчиком, у которого есть дар. Они оба мне дороги, но Гарри… Он за последние полгода стал для меня как сын, которого у меня никогда не было…Я не могу его постоянно держать в поле зрения, но я знаю, что если понадоблюсь ему, то сверну полмира, чтобы помочь.
— Да, видишь, и в тебе говорит голос крови, — с каким-то особенным нажимом заметил Глориан Глендэйл. — Он когда-то воспитывал одного мальчика, она — другого…
— И что из этого вышло? — горько спросила Валери. — Кончилось тем, что эти мальчики подросли, да так и не смогли поделить одну женщину, которая любила их обоих и страдала от этой любви так же, как они сами.
— Сейчас все зависит не от женщины, а от того, как мужчины могут держать оружие в своих руках.
— Не говори так! — голос Валери дрогнул.
— Ты же это видела.
— Я не хочу этого знать! О, Ме… О, черт, видеть, как умирает тот, кого ты любишь!
— И не помешать этому? Я тоже хочу помешать ему. Поэтому я сделал все, чтобы вернуть тебя. А знаешь? — спросил Глор с какой-то особенной интонацией. — Будущее… Валери, оно ведь уже совсем близко.
— Близко, да, — устало согласилась женщина. Гарри вновь услышал, как зашумела трава: видимо, Валери упала на нее без сил. — Ты же знаешь, что вон там, в скалах, сейчас родилось ваше будущее, Глор. Ваше, — отрезала она. Помолчала, и добавила с тихой тоской. — Не мое. Прости.
— Что ты сказала? — воскликнул Глориан.
— То, что ты слышал, Глор. Ты сказал, что если все будет в порядке с ребенком Алара и Мэри, то мы сможем быть вместе навсегда. С ним не все в порядке. Это сейчас происходит…
— Что — происходит? — голос Глориана Глендэйла напрягся.
— То, что я увидела этой ночью. Странная вещь, это ваш напиток. Для вас это панацея, исцеляющая любую рану, душевную или телесную, для людей — наркотик, расширяющий сознание… Когда я ехала к тебе, сюда, я верила, что уже не вернусь обратно, что останусь на Инисавале навсегда. Теперь, после встречи с призраками моего прошлого этой ночью, я понимаю, что ошибалась. Прости меня, но я должна и дальше оберегать этих ребят. Сейчас это важнее, чем сохранение рода Эльфов.
— Нет…
— Глориан Глендэйл, — печальный шепот Валери Эвергрин царапал слух, словно ножом. — Я не выйду за тебя замуж… У нас не будет детей. Я не…
— Нет, — голос Глора был пуст и почти неслышим. — Не говори этого. Мне будет лучше, если я прощу тебя за то, что, ты не захотела иметь ребенка-урода…
— Они — не уроды, Глор!..
— … Чем корить тебя за то, что ты отказалась выйти за меня замуж по любви…
А потом был шорох шагов, и их обоих больше не было, и звезды вновь закружились над лицом Гарри, заставляя гадать, что это было — танец пикси или тяжелый ковшик Большой Медведицы. Засыпая, он пытался поймать последнюю мысль — кого нашли Эльфы? Нет, это не Малфой. Не он сам… Рон? Он — кто? Звезды превратились в одно сияющее кольцо, а кольцо растянулось в широкую лунную дорожку на воде. По ней плыла лодка, а сидящий в ней Эльф шумно греб единственным веслом, и луна освещала его безумные глаза, из которых лились слезы отчаяния. А откуда-то издалека, как одинокий тоскующий крик птицы, доносился безумный вопль женщины: