Гарри Поттер и Лес Теней.

Constance_ice

Гермиона тоже вовсю старалась. Как и Гарри, она по возможности оставалась после уроков в классе, в данном случае - в кабинете Трансфигурации, и усердно занималась левитацией. Если учесть и дополнительные занятия по Магическому Домоводству, на которых Гермиона упорно пыталась преуспеть при помощи Сьюзен и Джинни, то несчастная староста Гриффиндора трудилась, как пчела. Профессор МакГонаголл умилялась, видя, как тяжело работает Гермиона: спустя неделю после начала занятий девушка уже вполне могла перемещаться по воздуху вверх-вниз. Правда, продвигаться в горизонтальном положении у нее пока не получалось, но Рон, как правило, сидевший тут же и бренчавший на гитаре, как он выражался "для вдохновения", утверждал: даже за лето Гермиона не достигла таких результатов, как сейчас, и скоро она сможет играть в квиддич вместе с Гарри, только без метлы.

С квиддичем была еще та проблема. Гарри, не имевший метлы теперь, зато занятый целой кучей личных и не очень дел, даже не думал о том, чтобы упрашивать

школьное руководство возобновить соревнования и тренировки. Делегация гриффиндорцев, состоящая из Клары Ярнли, Симуса Финнигана, Стеллы Таргет и возглавляемая Колином Криви потерпела фиаско, столкнувшись с упорством профессора МакГонаголл, не желающей даже слышать о возобновлении соревнований в такое время. Клара была в бешенстве: новенький Всполох, подаренный ей отцом, пылился в углу, и под ним пристрастилась спать Северина. По школе туманом плыл страх перед неизвестным будущим, перед возможной атакой Вольдеморта, тем более что в газетах, теперь нечасто попадающих в школу, некоторые волшебники в открытую призывали признать власть Вольдеморта, и многие сумасшедшие с ними соглашались. Драко Малфой расхаживал по школе с многозначительным и наглым видом, вызывая у Гарри с Роном жесточайшие подозрения ("глаза и уши Вольдеморта", как-то в сердцах назвал его Рон). Фудж почему-то опять не подавал никаких вестей, говорили, что и Национальная Квиддичная Лига была распущена в связи с активизацией темных сил и ослаблением охраны Азкабана. Мадам Хуч была тоже недовольна тем, что она с должности преподавателя в этом году из-за отсутствия первого класса и соревнований между факультетами была переведена в должность смотрителя. Дамблдор, по слухам, поручил ей облетать на метле все школьные владения и проверять сохранность защитного укрепления. Иногда к мадам Хуч, весьма недовольной такой работой, но сознающей ее ответственность, присоединялись и другие преподаватели. Гарри раньше почему-то думал, что это зрелище невозможно себе представить, но факт остается фактом: однажды он увидел на метле даже профессора МакГонаголл. Гарри долго хохотал: суровая деканша оказалась точь-в-точь похожа на тех ведьм, которых обычно рисуют в детских магловских книжках. С высокой шляпой, из-под которой вылетали выбившиеся из тугой прически седые патлы, с торчащими в разные стороны ногами в викториански скромных высоких полусапожках и в развевающейся по ветру мантии декан Гриффиндора представляла собой крайне комичное зрелище. Смешно выглядел на метле Флитвик - крохотное нечто, притулившееся на краешке старинной "Серебряной стрелы", старательно совершающее повороты, дабы не упасть с метлы. Профессор Астрономии Синистра и профессор Арифмантики Вектор обычно вылетали на дежурство вместе, два одинаково сухих сгорбленных вопросительных знака в широких старомодных дамских брюках. Пухленькая профессор Спаржелла никогда не садилась на метлу во избежание перегрузки оной. Профессор Снейп, по слухам, как Дракула, вылетал чаще ночью и внимательно контролировал не столько наличие защитной преграды вокруг Хогвартса, сколько наличие зажженных окон в часы отбоя. Говорили, что он чуть не довел до истерики двух несколько засидевшихся у окошка рэйвенкловцев, когда на всех парах поднесся к ним и внезапно заорал: "Брокльхерст и Стэнфорд! Тридцать баллов с Рэйвенкло за нарушение распорядка и антиобщественное поведение!" Что именно Снейп назвал "антиобщественным поведением", провинившиеся преступники сообщить отказались. Профессор Эвергрин решительно отказалась от дежурств, мотивируя это тем, что она слишком стара для того, чтобы вновь овладевать премудростью полета на метле после перерыва лет этак в пять-шесть и что она предпочитает спорт другого рода.

Она взяла за привычку периодически исчезать из замка по вечерам, и Гарри, которому она строго велела приходить к ней докладывать о своих достижениях в учебе, с чистой совестью мог состроить обиженную рожу, если встречал ее в коридоре, и невинно сказать, что он был у нее, но не застал. Так что тайна ковра и бутылки пока была соблюдена. Джинна он больше не "выводил погулять", хотя тот частенько стучал изнутри, заставляя бутылку перекатываться на дне сундука. Соседи Гарри по комнате считали, что у них завелись мыши, Криволапсус игнорировал шум в сундуке, не желая связываться с хозяином страшной высоко летающей штуковины, пахнущей тиграми, а Гарри и Рон молчали в тряпочку, чтобы одноклассники не узнали о существовании джинна.

Новый учебный год нагрянул в этот раз с кошмарным объемом учебной нагрузки. Мало того, что у них ввели новые предметы, каждый из которых был обязательным: Магическая Медицина (которую преподавала Инь Гуй-Хань) и Древние Колдовские языки. Почти каждый предмет у шестиклассников перед своим названием ставил еще и слово "Высшая". Высшая Арифмантика (от которой пухли мозги), Высшая Астрономия, Высшая или Креативная Трансфигурация. На трансфигурации в этот день профессор МакГонаголл объявила, что намерена проверить личные способности к этому разделу магии у каждого ученика. Невилл приуныл, а Гермиона привычно вытянула руку выше всех.

– Основное заклятие Креативной Трансфигурации звучит так: Фасере Экскассус!
– гордо объявила она, как обычно счастливая ощущением значимости собственного знания.

– Верно, мисс Грэйнджер, - одобрительно кивнула профессор МакГонаголл.
– Пять баллов Гриффиндору. Произносить заклятие можно и про себя, но главное - отчетливо представлять себе, что именно вы хотите создать. Во всех подробностях. Начнем. Мистер Уизли, вы первый, - скомандовала Минерва МакГонаголл.

– Что я хочу создать, что я хочу создать...
– нервно бормотал Рон, совершая надлежащие движения палочкой вверх-вниз. Что бы он ни хотел создать, у него почему-то получилась целая пригоршня гвоздей, с шумом рассыпавшихся и раскатившихся по полу.
– Но я хотел другое!
– пожаловался Рон.
– Я думал, что у меня получится...

– Неважно, что вы хотели, мистер Уизли, - Профессор МакГонаголл поджала губы.
– Мне все ясно. Следующий!

Следующим был Невилл. Все отодвинулись подальше, девочки зажали уши руками в ожидании грохота и разрушений. Но ничего не произошло: палочка Невилла жалобно пискнула и выпустила из одного конца тонкую струйку воды. Вода попала на Тревора, как обычно мирно дрыхнувшего на краешке парты Невилла. В отличие от профессора Трансфигурации Тревор остался доволен результатами, зато сам Невилл вновь приуныл. Симус сумел произвести на свет чайник с отломанным носиком, Парвати - хрустальный шар, немного сплющенный с одной стороны. Потом настала очередь Гермионы.

– Фасере Экскассус, - пробормотала она и тут же еле-еле увернулась от чуть не упавшего ей на голову огромного камня. Профессор МакГонаголл к счастью успела вовремя среагировать, и мраморная глыба повисла в воздухе.

– Что ты хотела создать?
– удивленно спросил Рон, откачивая перепуганную Гермиону.
– Неужели обломок скалы? Сумасшедшая!

– О чем ты говоришь, Рон!
– Гермиона привела в порядок свою растрепанную шевелюру и не мене растрепанные мысли.
– Я почему-то подумала о мраморной статуе Лоренцо Веронского, ну, той, что стоит возле класса Магического Домоводства. Я так часто туда хожу, что мне везде мерещится эта кривоглазая физиономия. Жаль, что творческая жилка у меня не так сильна, саму статую создать не получилось.

– Гарри Поттер, - заглянула в список профессор МакГонаголл. Гарри вышел вперед, немного нервничая и размышляя, что же он, собственно, хочет сделать.

Столб огня взорвался в пустоте классной комнаты, как вулкан, заставив девчонок завизжать, а парней шарахнуться к стене. Профессору МакГонаголл опалило край шляпы.

– Боже мой, Поттер!
– заорала она, заправляя за ухо горелую прядь волос. В воздухе отчетливо пахло паленым.
– О чем вы, интересно, подумали?!

– Я, э-э-э... профессор, я просто, - забормотал Гарри, ни за что не желая признаваться, что в самый ответственный момент у него в голове ясно и четко возник образ ужина со Сьюзен при свечах. Неужели, из всего возможного у него материализовались только проклятые свечи?

– Ясно, - отрезала профессор МакГонаголл.
– Всем вам нужно хорошенько тренироваться!
– вывела она мораль из сегодняшнего урока.
– Иначе вместо пользы вы сможете причинить окружающим только вред!

Больше она в этот день не мучила ребят практическими занятиями. Шестиклассники всего лишь записывали под ее четкую диктовку кое-какие важные факты: предметы, возникающие в процессе Креативной Трансфигурации, нестойки, и длительность их существования зависит от сил колдуна, их создавшего. Предметы могут исчезнуть в любой момент, поэтому пользоваться ими в критической ситуации не рекомендуется. Эти предметы могут быть опасны, если созданы неумелым колдуном ("Вроде вас!" - веско подчеркнула профессор МакГонаголл, судорожно поправляя свой обгоревший пучок волос). Гарри вышел с урока приунывший, потерявший пять баллов. Ровно во столько была оценена пострадавшая прическа их декана.

Но самое мерзкое ожидалось после обеда. Гарри, Гермиона и Рон явились на Высшую Алхимию, именно так назывался предмет профессора Снейпа в этом году, выжатые, как лимон, и злые. Гриффиндорцы измученно обсуждали свои способности к Креативной Трансфигурации, обессиленные после своих экспериментов: профессор МакГонаголл предупредила их, что эта магия отнимает у колдунов много энергии. Снейпа же их усталость нимало не волновала.

– Зелье, увеличивающее Колдовскую Силу. Сегодня, - резко бросил он в пустоту. Все сонно завозились на своих местах, раскладывая на столах мешочки с моченой рябиной и банки с драконьей печенью, склянки с мозгами гюрзы и миниатюрные кубики патентованных упаковок янтаря из набора "Продвинутый алхимик". Гарри понаблюдал за тем, как жалобно Невилл бросает взгляды на Гермиону, работающую в паре с Роном, и не обращающую на несчастного Невилла ни малейшего внимания, и перевел взгляд на Снейпа. За лето профессор ухитрился еще больше похудеть, и теперь выглядел, как криво обструганная жердь. Скользкие патлы падали ему на лицо, в то время как профессор писал что-то в их классном журнале. Наверное, уже прикидывает, кому можно назначить взыскание, подумал Гарри, сосредоточенно плавя в маленьком ковшике кубик свинца. Он почему-то вспомнил тощую несчастную спину Снейпа с огромными опухшими следами от зубов гигантской змеи, и ему стало нестерпимо жалко профессора, который не мог простить себе того, что он сделал когда-то, и мстящего за свои ошибки другим, невинным людям. Даже по мелочам.