Гарри Поттер и Орден Феникса
Шрифт:
— Я… не… то есть… — пролепетал Фадж, озираясь, точно в надежде, что ему подскажут, как действовать дальше. Но все молчали, и он был вынужден продолжать: — Ну хорошо… Долиш! Уильямсон! Идите в Отдел тайн и проверьте… А вы, Дамблдор, — вы должны рассказать мне во всех подробностях… Фонтан Волшебного братства… Да что здесь случилось? — плачущим голосом спросил он, глядя на золотые останки статуй волшебницы, чародея и кентавра.
— Мы обсудим это после того, как я отправлю Гарри обратно в Хогвартс, — сказал Дамблдор.
— Гарри… Гарри Поттера?
Фадж мигом повернулся и уставился на Гарри, по-прежнему
— Он… здесь? — спросил Фадж. — Но почему… что это значит?
— Я всё объясню, когда Гарри снова окажется в школе, — терпеливо повторил Дамблдор.
Он подошёл к отбитой голове золотого чародея, откатившейся в сторону от фонтана, и, направив на неё палочку, тихо произнёс: «Портус». Голова налилась синим мерцанием и задрожала, стуча о паркет, а через несколько секунд снова потухла и застыла в неподвижности.
— Эй-эй, Дамблдор! — воскликнул Фадж, увидев, что Дамблдор поднял голову и направляется с ней обратно к Гарри. — У вас нет официального разрешения на этот портал! Вы не можете делать такие вещи прямо на глазах у министра магии — это… это…
Но тут Дамблдор величественно посмотрел на него поверх своих очков-половинок, и его голос тут же сорвался и затих.
— Вы отдадите приказ удалить из Хогвартса Долорес Амбридж, — произнёс Дамблдор. — Вы прикажете своим мракоборцам прекратить преследование моего преподавателя по уходу за магическими существами, чтобы он мог вернуться к работе. Сегодня вечером я уделю вам… — Дамблдор вынул из кармана часы с двенадцатью стрелками и внимательно поглядел на них, — полчаса, которых вполне хватит, чтобы обсудить происшедшее во всех его важнейших аспектах. После этого я должен буду вернуться в школу. Если вам и в дальнейшем понадобится моя помощь, я, разумеется, всегда буду рад оказать её, не выезжая из Хогвартса. Можете писать мне туда на имя директора.
Фадж вытаращил глаза ещё сильнее, чем раньше; челюсть у него отвисла, а круглое лицо под взлохмаченными седыми волосами залилось розовым румянцем.
— Я… вы…
Дамблдор повернулся к нему спиной.
— Берись за портал, Гарри.
Он протянул ему золотую голову статуи, и Гарри положил на неё руку. Ему было всё равно, что произойдёт дальше и куда он отправится.
— Увидимся через полчаса, — тихо сказал Дамблдор. — Раз… два… три!
Гарри словно подцепили крюком за живот — это ощущение было ему уже знакомо. Начищенный паркет ушёл у него из-под ног — атриум и Фадж с Дамблдором исчезли, и его понесло куда-то в вихре цвета и звука…
Глава 37
Утраченное пророчество
Ноги Гарри ударились обо что-то твёрдое; колени его подкосились, и голова золотого чародея упала на пол с глухим металлическим стуком. Он огляделся и увидел, что портал перенёс его в кабинет Дамблдора.
Похоже, за время отсутствия директора вся обстановка кабинета вернула себе первоначальный вид. Хрупкие серебряные приборы снова очутились на столиках с веретенообразными ножками — они деловито жужжали и попыхивали. Портреты прежних директоров и директрис дремали на стенах, прислонившись головой кто к спинке кресла, а кто к боковой части рамы. Гарри выглянул в окно. Над горизонтом забрезжила светло-зелёная полоска — близился
Неподвижность и тишина, лишь изредка нарушаемая сопением или случайным всхрапом какого-нибудь спящего портрета, были для него невыносимы. Если бы вещи вокруг отражали его внутреннее состояние, все картины кричали бы от боли. Тяжело дыша и стараясь ни о чём не думать, он прошёлся по тихому, прекрасному кабинету. Но мысли сами лезли в голову… от них не было спасения…
Это из-за него погиб Сириус — в его гибели был виноват только он, Гарри. Если бы он не оказался таким глупцом и не клюнул на приманку Волан-де-Морта, если бы он не был так убеждён, что его сон правдив, если бы он прислушался к словам Гермионы и допустил хоть на мгновение, что Волан-де-Морт и впрямь решил сыграть на его привычке изображать из себя героя…
Это было невыносимо, он не мог думать об этом, не мог терпеть эту муку… Внутри него словно разверзлась страшная зияющая бездна, в которую он не хотел заглядывать, чёрная дыра там, где раньше был Сириус и куда он потом канул; Гарри не хотел оставаться наедине с этой жуткой молчаливой пустотой, он не мог этого вынести…
Вдруг с картины позади него донёсся какой-то особенно громкий всхрап, и холодный голос сказал:
— А… Гарри Поттер…
Финеас Найджелус сладко зевнул и потянулся, устремив на Гарри проницательный взгляд прищуренных глаз.
— Что привело вас сюда в столь ранний час? — наконец осведомился он. — Согласно правилам, доступ в этот кабинет запрещён всем, кроме законного директора. Или это Дамблдор прислал вас сюда? Постойте-ка, не говорите… — Он снова во весь рот зевнул. — Очередное поручение для моего никчёмного праправнука?
Гарри молчал. Финеас Найджелус не знал, что Сириус погиб, но Гарри не мог сказать ему об этом. Сказать это вслух было всё равно что признать случившееся окончательно и бесповоротно.
Ещё несколько портретов зашевелились. Страх перед возможным допросом заставил Гарри пересечь комнату и взяться за дверную ручку.
Она не поворачивалась. Он был заперт.
— Надеюсь, — сказал дородный красноносый волшебник с портрета, висящего над директорским столом, — это означает, что Дамблдор скоро вновь окажется среди нас?
Гарри обернулся. Волшебник глядел на него с большим интересом. Гарри кивнул, потом снова подёргал ручку у себя за спиной, но она не поддавалась.
— Прекрасно, — сказал волшебник. — Без него здесь было очень скучно… чрезвычайно скучно.
Он уселся поудобнее в своём кресле, похожем на трон, и благосклонно улыбнулся Гарри.
— Как вы наверняка знаете, Дамблдор о вас весьма высокого мнения, — добродушно сказал он. — Да-да. Считает вас исключительно достойным молодым человеком.
Чувство вины заворочалось в груди у Гарри, словно чудовищный, увесистый паразит. Гарри не мог этого вынести, он больше не мог оставаться собой… он никогда ещё так остро не ощущал себя запертым внутри собственной головы и тела, никогда так сильно не хотел стать кем-нибудь другим, кем угодно…
В пустом камине вспыхнуло изумрудное пламя, и Гарри отскочил от дверей, глядя на вращающуюся в огне человеческую фигуру. Пока Дамблдор выбирался из камина, все остальные маги и волшебницы, изображённые на портретах, тоже очнулись ото сна. Послышались приветственные восклицания.