Гарри Поттер и Принц-полукровка
Шрифт:
– Его крестный отец умер? – раздался с дивана громкий голос дяди Вернона. Думбльдор и Гарри дружно повернулись к нему. Кубок с медом требовательно стучал Дурслею в висок; тот попытался сбить его ладонью. – Умер? Крестный?
– Да, – подтвердил Думбльдор, не спрашивая, почему Гарри не сообщил об этом сам, и как ни в чем не бывало прибавил: – Проблема в том, что дом № 12 на площади Мракэнтлен тоже достался тебе.
– Он унаследовал дом? – жадно сузив глазки, переспросил дядя Вернон, но ему никто не ответил.
– Пусть там останется штаб-квартира, – пробормотал Гарри. – Мне все равно. Пользуйтесь, мне ничего не нужно. –
– Благородное решение, – отозвался Думбльдор. – Тем не менее нам пришлось временно выехать.
– Почему?
– Видишь ли, – сказал Думбльдор, не обращая внимания на бубнеж дяди Вернона, которого долбил по голове настырный кубок с медом, – по традиции фамильный особняк должен перейти к следующему представителю рода Блэков по мужской линии. Сириус был последним: его младший брат Регул умер раньше, и оба не имели детей. В завещании ясно сказано, что дом остается тебе, однако не исключено, что он защищен заклятиями и владельцем может стать только чистокровный Блэк.
Гарри живо вспомнил вопящий и плюющийся портрет матери Сириуса в холле номера 12.
– Да уж наверняка, – буркнул он.
– Вот-вот, – кивнул Думбльдор. – И если так, дом, вероятнее всего, отойдет старшему из ныне здравствующих родственников Сириуса, а именно его кузине Беллатрикс Лестранж.
Гарри сам не заметил, как вскочил с кресла; телескоп и кроссовки, лежавшие у него на коленях, покатились по полу. Беллатрикс Лестранж, убийца Сириуса, унаследует его дом?
– Нет.
– Нам бы тоже не хотелось, чтобы она его получила, – спокойно проговорил Думбльдор. – Но тут полно сложностей. Например, мы не знаем, удержится ли наша собственная защита теперь, когда дом больше не принадлежит Сириусу. Вдруг Беллатрикс в любой момент может появиться на пороге? Естественно, нам пришлось выехать, пока положение не прояснится.
– Но как узнать, мой дом или нет?
– К счастью, – ответил Думбльдор, – проверить довольно просто.
Он отставил пустой кубок на столик рядом с креслом, но больше ничего сделать не успел, потому что дядя Вернон истошно заорал:
– Может, уберете эти проклятущие штуки?
Гарри оглянулся. Дурслеи прикрывали головы руками: кубки выплясывали у них на макушках, во все стороны разбрызгивая мед.
– Ах, простите, виноват, – промолвил Думбльдор и поднял волшебную палочку. Кубки исчезли. – Только, знаете, гораздо вежливей было бы выпить.
Судя по лицу дяди Вернона, у него на языке вертелось множество ядовитых ответов, но он лишь сильнее вжался в спинку дивана рядом с женой и сыном и промолчал, не сводя поросячьих глазок с волшебной палочки.
– Понимаешь, – Думбльдор снова повернулся к Гарри, – если ты правда унаследовал дом, то тебе достался и…
Он в пятый раз взмахнул палочкой. Раздался громкий треск, и на ворсистом ковре гостиной появился домовый эльф в каких-то грязных тряпках. У него были большие, как у летучей мыши, уши, нос-хоботок и огромные, в кровавых прожилках, глаза. Тетя Петуния пронзительно завизжала: такая пакость да на ее ковре! Дудли мигом подобрал большие босые ноги и поднял их чуть ли не выше головы, словно опасаясь, что гадкое существо влезет на него по пижамным штанам. А дядя Вернон громко зарычал:
– Это что еще за мразь?
– Шкверчок, – договорил наконец Думбльдор.
– Шкверчок не пойдет, не пойдет, не пойдет! – скрипуче и почти так же громко, как дядя Вернон, затараторил домовый эльф. Он топал длинными шишковатыми ступнями и исступленно тянул себя за уши. – Шкверчок служит мисс Беллатрикс, да-да-да, Шкверчок служит Блэкам, Шкверчок хочет к новой хозяйке и не пойдет служить поганому Поттеру, не пойдет, не пойдет, не пойдет!
– Как видишь, Гарри, – повысив голос, чтобы заглушить непрерывное «не пойдет, не пойдет, не пойдет», сказал Думбльдор, – Шкверчок выражает нежелание переходить под твое покрови-ельство.
– Ну и наплевать, – буркнул Гарри, гадливо посмотрев, как эльф корчится и топает ногами. – Мне он не нужен.
– Не пойдет, не пойдет, не пойдет, не пойдет…
– Ты предпочтешь, чтобы он достался Беллатрикс Лестранж? Зная, что весь последний год он жил при штаб-квартире Ордена Феникса?
– Не пойдет, не пойдет, не пойдет, не пойдет…
Гарри поглядел на Думбльдора. Ясно, что Шкверчка нельзя отдавать Беллатрикс, но… Стать хозяином и отвечать за того, кто предал Сириуса? Самая мысль отвратительна.
– Отдай ему какой-нибудь приказ, – предложил Думбльдор. – Если Шкверчок теперь твой, он будет вынужден повиноваться. А если нет, нам придется найти способ не пустить его к законной хозяйке.
– Не пойдет, не пойдет, не пойдет, НЕ ПОЙДЕТ!
Крики перешли в завывания, и Гарри не придумал ничего лучше, кроме как цыкнуть:
– Шкверчок, заткнись!
Тот словно подавился. Он выпучил глаза и, не переставая разевать рот, схватился за горло. Несколько секунд эльф судорожно пытался сглотнуть, а потом бросился лицом на ковер (тетя Петуния горестно заскулила) и в отчаянной, хоть и абсолютно безмолвной истерике заколотил по полу руками и ногами.
– Что ж, это все упрощает, – обрадовался Думбльдор. – Сириус знал, что делает. Гарри, ты – законный владелец дома номер двенадцать по площади Мракэнтлен и Шкверчка.
– А обязательно… чтобы он жил со мной? – Гарри в ужасе посмотрел на эльфа, извивающе-гося у него под ногами.
– Нет, раз ты этого не хочешь, – ответил Думбльдор. – Если не возражаешь, предлагаю отправить его в «Хогварц», на кухню. Там он будет под присмотром у наших эльфов.
– Да, – с облегчением согласился Гарри, – так и сделаем. Эмм… Шкверчок! Хочу, чтобы ты отправился в «Хогварц» и работал на кухне вместе с другими эльфами.
Шкверчок – он теперь лежал на спине и сосредоточенно сучил сразу всеми конечностями – окинул Гарри взором, полным невыразимого омерзения, и с громким хлопком исчез.
– Прекрасно, – сказал Думбльдор. – Но есть еще гиппогриф, Конькур. После смерти Сириуса за ним приглядывал Огрид, но теперь Конькур твой, и если у тебя есть иные соображения…
– Нет, – сразу ответил Гарри, – пусть остается с Огридом. По-моему, самому Конькуру тоже так лучше.
– Огрид будет в восторге, – улыбнулся Думбльдор. – Он так радовался встрече. Кстати, в интересах безопасности мы решили временно переименовать Конькура в Курокрыла, хотя вряд ли в министерстве догадаются, что это тот самый гиппогриф, которому они когда-то вынесли смертный приговор. Ну-с, Гарри, ты упаковал вещи?