Гарри Поттер. Полная коллекция
Шрифт:
– Рон! Рон! Тебя задело? – закричала Гермиона.
Рон открыл было рот, но говорить не смог. Вместо этого он сильно икнул, и ему на грудь медленно, как струйка слюны, выползли несколько слизняков.
Команду «Слизерина» парализовало от хохота. Флинт согнулся пополам и цеплялся за метлу, чтобы не упасть. Малфой на четвереньках молотил кулаками по земле. Гриффиндорцы окружили Рона, который безостановочно изрыгал больших блестящих слизней. Все хотели ему помочь, но никто не горел желанием до него дотронуться.
– Отведем его к Огриду, это ближе всего, – сказал Гарри Гермионе.
– Что случилось, Гарри? В чем дело? Он заболел? Но ты вылечишь его, правда? – Колин сбежал с трибуны и теперь в возбуждении прыгал вокруг.
Рона сотряс могучий спазм, и на грудь изверглась очередная порция слизняков.
– О-о-о-о-о! – восхитился Колин, вздергивая фотоаппарат. – Можешь его так подержать, Гарри?
– Уйди, Колин! – рассердился тот.
Они с Гермионой повели Рона к опушке.
– Почти пришли, Рон, – приговаривала Гермиона. Уже показалась лачуга Огрида. – Сейчас тебе помогут… почти добрались…
До дома Огрида оставалось футов двадцать, и тут дверь отворилась, но на порог вышел вовсе не Огрид. Из хижины элегантно выступил Сверкароль Чаруальд, сегодня облаченный в нежнейшие розовато-лиловые тона.
– Прячемся, быстро! – прошипел Гарри, утаскивая Рона за ближайший куст. Гермиона последовала за ними – правда, неохотно.
– Это на редкость просто, если знать, что делать! – громко говорил Чаруальд. – Если понадобится помощь, Огрид, ты знаешь, где меня найти! Я подарю тебе мою книгу. Я удивлен, что у тебя до сих пор ее нет, – сегодня обязательно надпишу и пришлю. Что же, всех благ! – И он стремительно удалился.
Гарри подождал, пока он скроется из виду, вытащил Рона из-за куста, подвел к двери в хижину и громко постучал.
Огрид открыл сразу же, крайне недовольный, но, увидев, кто пришел, заметно просветлел:
– А я-то жду-пожду, когда ж они меня навестят… Заходите, заходите… Думал, профессор Чаруальд воротился…
Гарри с Гермионой перевели Рона через порог. В хижине была одна-единственная комната – огромнейшая кровать в одном углу, камин в другом. В камине весело потрескивал огонь. На Огрида история со слизняками, которую Гарри наспех поведал, усадив Рона в кресло, особого впечатления не произвела.
– Уж лучше наружу, чем внутрь, – оптимистично сказал он, подставляя Рону огромный медный таз. – Давай, Рон, не стесняйся.
– Мне кажется, тут ничего не поделаешь – надо ждать, когда пройдет, – в тревоге сказала Гермиона, наблюдая, как Рон скорчился над тазом. – Это и в лучшие-то времена очень трудное проклятие, а уж со сломанной палочкой…
Огрид деловито накрывал на стол. Огромный дог Клык на радостях обслюнявил Гарри с ног до головы.
– Чего от тебя хотел Чаруальд? – спросил Гарри, почесывая Клыка за ухом.
– Учил изгонять келпи из колодца, – проворчал Огрид, убирая со стола недощипанного петуха и ставя на его место чайник. – Будто я сам не знаю. И все балаболил про свое боданье с банши. Ежели сказал хоть слово правды, я съем чайник!
Гарри уставился на него в изумлении: Огриду было совсем не свойственно критиковать преподавателей «Хогварца». Гермиона же ответила, несколько повысив голос:
– Мне
– Скажи лучше, единственный, – ответил Огрид, протягивая ей и Гарри тарелку паточных помадок. Рон спазматически кашлял над тазом. – Единственный, и все тут. Попробуй найди кого – никто с силами зла дела иметь не хочет. Работенка-то гиблая. Стали уж думать, сама должность заколдована. И правда – разве ж кто поболе года продержался? То-то. Лучше расскажите, кого это он хотел проклясть? – спросил Огрид, кивая на Рона.
– Малфой обозвал Гермиону… я так понял, очень нехорошо, все аж взбесились.
– Еще как нехорошо, – прохрипел Рон, и его бледное вспотевшее лицо появилось над столом. – Малфой обозвал ее мугродьем, Огрид…
Рон снова нырнул под стол – пошла очередная волна слизняков. Огрид разъярился.
– Дрянной паршивец! – зарычал он, глядя на Гермиону.
– Паршивец, – согласилась она. – Но я не знаю, что это значит. Я, конечно, поняла, что это грубое оскорбление…
– Оскорбительнее не придумаешь, – выдавил Рон, снова появляясь на поверхности. – Мугродье – это очень грубое название для тех, у кого родители муглы – ну, с неколдовской кровью. Есть колдуны – вот Малфоева семейка, например, – которые числят себя выше других, потому что у них, что называется, чистая кровь. – Рон слабо икнул и отхаркнул на ладонь маленького слизнячка. Выбросил его в таз и продолжил: – В смысле, все остальные понимают, что не важно, какая там у кого кровь. Ты на Невилла Лонгботтома посмотри – происхождение колдовское дальше некуда, а он котел норовит вверх дном поставить.
– И не изобрели еще такого заклинания, которое не по силам нашей Гермионе, – гордо добавил Огрид.
Щеки у девочки сделались цвета фуксии.
– Это слово – отвратительное, – сказал Рон, трясущейся рукой вытирая пот со лба. – Мугловый род, видите ли. Плебеи. Смешно! И вообще, в наше время большинство колдунов – полукровки. Мы бы вымерли, если б не вступали в браки с муглами.
Его снова затошнило, и он исчез под столом.
– Ну, я тебя не виню – я б и сам на него наслал чего похуже, – Огрид заговорил громче, чтоб слышно было за стуком слизняков по стенкам таза. – Но, может, и хорошо, что палочка твоя забастовала. Ты сам покумекай, чего бы сталось с Люциусом Малфоем, если б на сыночка наложили проклятие. Хотя б никакой беды тебе не будет.
Гарри хотел сказать, что когда из тебя валятся слизняки – это беда похуже многих, но не смог: помадка склеила ему челюсти.
– Гарри, – сказал Огрид, будто забыл о чем-то и вдруг вспомнил, – а я ж на тебя в обиде! Говорят, ты автографы раздаешь, а про меня-то забыл…
От злости Гарри удалось разлепить зубы.
– Не раздавал я никаких автографов! – разгорячился он. – Если Чаруальд опять…
И увидел, что Огрид смеется.
– Да пошутил я, – проговорил тот и добродушно хлопнул Гарри по спине, отчего мальчик тюкнулся носом в стол. – Сам знаю, что не раздавал. Так и сказал Чаруальду – дескать, тебе не нужно. Ты ж поизвестней его будешь, и без всякой там суетни.