ГАРРО III: Серый Ангел
Шрифт:
(Лютер): Легионеры Астартес не сражаются со своими собратьями, равно как и не шпионят во владениях друг друга. Я спросил тебя, зачем ты здесь появился, и ты мне ничего не сказал. И сейчас я обязан поинтересоваться личностью того, кто тебя послал. Лев, мой названный брат? Он сомневается в том, что я продолжаю выполнять назначенную мне обязанность, эту беспримерную почесть?
Локену на мгновение показалось, что на лице Лютера заиграло какое-то чувство, нечто безобразное, прорвавшееся сквозь фасад идеального самообладания. Затем Лютер покачал головой и отвёл глаза к теням. Локен почувствовал, что тесной камеры снова коснулся перст судьбы, ему привиделся образ с резкими очертаниями, казалось, составленный из похожих на клинки углов и неприкрытых амбиций. Затем он
(Лютер): Нет, это не мой брат. Не Лев. Но кто тогда? И зачем? У тебя есть для меня послание, в этомдело?
Они не знали. Тогда всё было так, как Локен и Круз изначально и предполагали. Влияние Хоруса не простёрлось так далеко, чтобы распространиться на крепость Альдурух. Это должно было упростить дело. Дорн снабдил их посланием, которое следовало передать Тёмным Ангелам Калибана в том случае, если они не были изменниками.
(Лютер): Или послание — это ты сам?
Локен открыл рот. Он чувствовал, как на языке формируются слова, извещающие о предательстве Хоруса, о войне, которая разделила Империум, и призывающие Первый Легион вновь подтвердить свою верность Императору. Он мог бы высказать эту правду, мог бы выплеснуть её из себя всего за несколько слов. Он испытывал этот соблазн, чувствовал потребность разрешить этот незакрытый вопрос, но вокруг дома Тёмных Ангелов витали тьма и предательство. Локен по-прежнему чувствовал это отголоском исстванских ветров. Он подумал об интеллекте и могуществе Лютера, о подозрении, которым были пронизаны его вопросы. Когда-то Локен был воином, способным решать подобные дела при помощи простой боевой логики войны, теперь же он работал лишь с догадками и полуправдой. Он может быть уверен в том, к чему в конечном счёте приведут его слова?
(Локен): Я ничто.
Лютер кивнул, его глаза походили на сверкающие кусочки обсидиана на лице из бледного мрамора.
(Лютер): Прекрасно.
Его одежды всколыхнулись, когда он направился к двери камеры.
(Лютер): Я вернусь, Кербер, сын Хтонии, и когда это произойдёт, я решу, что ты из себя представляешь. И если ты провозвестник предательства, то я выясню личность того, кто обратился против меня.
Локен закрыл глаза, и тьма стала абсолютной. Он должен вернуть себе свободу. Он принял решение. Послание Рогала Дорна и извещение о войне следовало обезопасить. Где-то на задворках сознания скребло опасение, что они уже могли нарушить хрупкое равновесие сложившихся обстоятельств. Лютер вернётся с ещё большим количеством вопросов и, возможно, средствами для получения ответов. Никейский Совет запретил использовать псайкеров в Легионах, но, как Локен мог лично удостовериться много раз, необходимость аннулирует эдикты. Он открыл глаза.
(Локен): Почему он тебя не видел?
(Голос): Потому что мы сами решаем, кто нас видит.
В углу камеры горбилось маленькое существо, скрытое одеждами с капюшоном. Его силуэт выглядел складкой глубокого мрака, очерченной гало холодного света. Пока Лютер допрашивал Локена, оно стояло неподвижно, и пустота под его капюшоном впитывала в себя всё, что происходило. Астартес воспринимал его присутствие как слабое наэлекризованное ощущение, холодное и влажное, чувствовал колдовское прикосновение его слов, возникавших в его уме. В этом было что-то знакомое, что он никак не мог опознать, словно он смотрел на лицо позабытого друга.
(Локен): Ты воздействовал на мой разум. Я мог чувствовать вещи, которые... которых нет, тьму и миазмы варпа, возможности, невысказанные тайны, что стояли за словами Лютера. Это был ты.
(Существо): Мы позволили тебе отчасти видеть так, как это делаем мы, но твои чувства ограничены, твой разум слеп.
(Локен): Кто вы такие?
(Существо): Ты нас уже об этом спрашивал.
(Локен): Вы не ответили.
(Существо): Мы смотрим.
(Локен): Выражайся понятно. Я вам не доверяю.
(Существо): Доверия не требуется. Мы позволили тебе увидеть то, о чём ты просил, и это всё.
(Локен): То, что я ощущал, реально? Или я всего лишь увидел то, что вы захотели? Это... Это было правдой?
(Существо): Возможно.
(Локен): Но ты мне больше ничего не скажешь.
(Существо): Нет.
(Локен): Тогда почему ты всё ещё здесь?
(Существо): Чтобы тебя освободить.
Локен ощутил, как по воздуху растекается электрический заряд. В его доспехи снова потекла энергия, и его мышцы конвульсивно задёргались в процессе согласования их движений с искусственными мышечными волокнам брони. По мере того, как питание поступало на интерфейсные разъёмы, вниз по позвоночнику бежало пронзительное жжение. Цепи, которые удерживали Локена, потрескались и разорвались. Он рухнул на холодные каменные плиты пола. Смотрящий двинулся к двери, его тело рывками двигалось от позиции к позиции, словно изображение, поступающее по барахлящему пикт-каналу. Локен пристегнул своё оружие к броне, на её керамитовых пластинах искрили разряды статического электричества. Дверь камеры открылась, и Смотрящий рывком перенёсся через порог. Пятно мрака под его капюшоном было по-прежнему обращено к Локену.
(Существо): Ступай. Ты должен рассказать всем своим повелителям о том, что ты здесь увидел.
В коридоре царили спокойствие и безмолвие. Неровное пламя факелов в железных держателях застыло в неподвижности, тени на полу замерли. Локен бросил взгляд на Тёмных Ангелов, стоящих по обе стороны двери в камеру. У каждого поверх чёрных доспехов был надет плащ белёсого цвета, у их ног уткнулись кончиками в пол двуручные мечи. Рубиново-красные глазные линзы смотрели незрячим взглядом, пока он проходил мимо. Его подошвы шаркали по каменному полу. Звук в его ушах казался чужеродным, словно он вторгался в сон. В висках тяжело пульсировала кровь, отзываясь нарастающей глухой болью.
(Существо): Это то время, Локен, которое мы могли тебе дать.
Он бросился по коридору бегом, звуки шагов раскатывались в неподвижном воздухе. Тени пришли в движение, факельный свет задвигался рывками, словно пущенные веером страницы книги. Он завернул за угол.
Навстречу шёл Тёмный Ангел, его рука лежала на навершии спрятанного в ножны меча. Их взгляды скрестились, когда Локен обогнул угол, холодные серые глаза узника встретились с красными линзами стражника. Клинок воина очутился в его руке, по всей его длине затрещало силовое поле. Локен появился здесь не для того, чтобы убивать, он был тайным разведчиком в крепости, про которую не было известно, кому она верна, и, возможно, она ещё с этим не определилась. Одно его присутствие уже могло нарушить шаткое равновесие, а убийство в этих тёмных коридорах сделает это практически гарантированно. Локен бросился в атаку с пустыми руками, и в них по-прежнему ничего не было, когда Тёмный Ангел рубанул мечом вниз, целя в его голову. Локен увернулся в самый последний момент и врезался в воина всем своим весом. Его плечо встретилось с локтями стражника, когда меч опускался вниз. Тёмный Ангел пошатнулся, но руки Локена уже взлетели вверх, ухватив шлем противника за лицевую пластину и верхушку. Стражник упал, и Локен вместе с ним.
Они врезались в пол со звуком, похожим на удар молота, дробящего мрамор. Тёмный Ангел всё ещё держал в правой руке меч. Локен увидел клинок и стиснул запястье противника. Кулак ударил, казалось, из ниоткуда. Зубы Локена лязгнули, его нос хрустнул под латной перчаткой. В ушах зазвенело. Белый табард Тёмного Ангела покрылся брызгами крови. Локен махнул ногой вверх и придавил стопой свободную руку стражника, затем поднялся вертикально и обрушил на Тёмного Ангела град ударов, размолачивая лицевую часть его шлема до состояния смятых останков. Красные линзы разбились, и сквозь их расколотую поверхность вверх на Локена уставились светло-зелёные глаза, горящие лютой ненавистью. Стражник извернулся, когда Локен отвёл руку для очередного удара, и узник внезапно очутился на боку; его правая рука оказалась придавленной его собственным бронированным боком. Тёмный Ангел вскочил на ноги, занося высвободившийся меч.