Гаситель
Шрифт:
День приключений похоже еще и не думал заканчиваться — услышал как часовой вдруг в рацию, не понижая голоса, заговорил:
— Кречет — всем! Внимание — код красный! Повторяю — код красный! — после чего, бросив на меня взгляд, проговорил: — Ну что смотришь, пацан? К бою готовься.
Гадая, что или кто часового так переполошил, что он даже несколько суетливо пулемет к бою готовит, снял с плеча автомат, передернул затвор и, как и было сказано, приготовился к бою.
Глава 17
Еще раз бросив взгляд на нервничающего часового и самого пробрало, сердечко затарахтело… припустив в галоп в такт пулеметной очереди.
— Фак!
Пока крутил головой, на стоянку начали выбегать матерые вурдалаки. Двое, как минимум, руберы — танки ходящие, остальные шестеро — марафонцы, а топтуны они или лотерейщики сейчас фиг разберешь. Да и некогда разбираться, пока я… удивлялся, Кречет
— я так понял, что именно так его зовут, — навалившись на плечевые упоры пулемета, продолжал размеренно отстреливать тварей. И вполне удачно, один рубер уже валялся, вяло шевелясь — отходит, еще пару «марафонцев» он просто снес очередью, когда прицел на второго «танка» переводил.
Видя такое дело и я открыл огонь, полностью успокоившись, так как не всё так страшно оказалось. И, спрашивается, чего этот Кречет нервничал так? Красным кодом каким–то людей пугал. Стены высокие, твари внизу вдоль них бегают, суетятся. Красота, а не охота.
Поймать в прицел голову следующего «марафонца» — снова короткая очередь, в этот раз не очень удачная, вурдалак в последний момент увернулся. Не страшно, повторно навести точку коллиматора на голову — очередь! Вот так–то — повторно увернуться «марафонец» не сумел, рухнул как подкошенный.
На нем твари и закончились.
Это мне в голову целиться нужно было, а Кречет из своей дуры вурдалаков просто на запчасти разобрал, особенно менее матерых. «Намусорил» прилично, руки–ноги и другие части тел по сторонам валяются.
— Ха, — выдохнул я, поворачивая голову к Кречету и автоматически отсоединяя наполовину расстрелянный магазин, собираясь поменять его на полный.
Сказать ему ничего не успел, так как удивился его сосредоточенному виду. А Кречет был не просто сосредоточенный — напряженный до такой степени, что вены на висках вздулись. Продолжая целиться, он не сводил пристального взгляда с дороги, по которой не так давно и мы сюда приехали.
«Видимо твари еще не закончились» — дошло до меня.
Поспешил достать полный магазин, но из–за раздавшейся пулеметной очереди не сразу умудрился его подсоединить. Когда же сделал это и посмотрел по кому Кречет стреляет… я просто обмер!
На стоянку выметнулся тот еще динозавр!
Массивная туша сначала на двух ногах бежала, но, после первых же попаданий, упала на все четыре конечности и… я просто не мог в него попасть, так быстро элитник перемещался. Хоть толку мало было бы даже если бы и попал, ясно видел, как от него пулеметные пули в рикошет уходили, трассеры по сторонам так и сверкали.
— Гризли, помоги Кречету перезарядиться!
Пока мы воевали, не заметил как к нам подмога подоспела и, похожий на брата мужик сейчас во всю распоряжался, одновременно стреляя из какой–то крупнокалиберной винтовки, что на удивление тихо «кашляла».
Из такого же оружия стреляли и остальные — молодой парень в бандане, что недалеко от меня как будто из воздуха соткался, и женщина — так же непонятно откуда появившаяся.
Гризли — чернявый мужик размерами с Медведя, если не крупнее, после команды их старшего одним слитным движением переместился к Кречету, у которого как раз лента закончилась, и принялся помогать ему перезаряжаться.
У меня тоже… пустой магазин долой, уронил его под ноги, полный одним движением воткнул на его место, передернул затвор, навалился грудью на тянувшийся по краю стены парапет, ловя в прицел бегающего внизу элитника, и… замер в ужасе.
До это метавшийся по стоянке, ловко уходящий из–под выстрелов элитник, перешел к активным действиям. Рывок, и вот он уже на крыше здания кассы, что у стены под нами находилось. Рывок — и он, кроша когтями камень, вцепился своими мощными лапами в скалу и, не обращая никакого внимания на выстрелы, быстро пополз вверх.
Но не из–за этого меня ужасом накрыло, гаснык собака, как тварь к нам полезла, так буквально взбесился, с трудом его получалось сдерживать. Ведь если не сдержу, то мы все трупы, отчетливо это понимал. Эти пришлые явно способности свои на всю задействовали, иначе не могли бы так быстро перемещаться, перезаряжаться и стрелять, а главное — попадать по элитнику, что до этого из–под выстрелов уворачивался. От моих, во всяком случае, точно.
Чем выше лезла тварь, тем труднее мне гасныка удерживать было, даже стрелять прекратил, да что стрелять ~ я даже дышал через раз, чтоб не сорваться. Но даже это уже слабо помогало — элитник, он вот уже сейчас скалу минует, там небольшая площадка есть^ откуда дальше кладка стены идет, но, судя по тому как эта тварь прыгает, ему этой площадки вполне хватит, чтоб оттолкнуться и к нам сюда запрыгнуть.
Не только я это понимал.
— Ольга! — старший пришлых, не только стрелял, но и полностью контролировал, что вокруг происходит. — Дергай отсюда, и пацана с собой забери, а то он сомлел совсем!
И вот эта фраза стала спусковым крючком для гасныка и для меня. Еще не хватало, чтоб меня в трусости обвиняли! И как же вовремя мне слова Чины вспомнились:
«Тут всё будет зависеть от тебя, Мошух–нанрен, насколько сильна у тебя сила воли. Сможешь удержать его в узде, когда он будет стараться подавить тебя, вырваться на волю; сумеешь его обуздать, подчинить — он смирится, станет полностью тебе подвластен и уже независим от эмоций. — И другие: — Всегда помни, Мошух–нанрен, что это твой дар и именно ты им управляешь, а не наоборот. Какие бы ты эмоции не испытывал — помни, Гаснык — часть тебя, и ты, и только ты его направляешь. Направляешь куда тебе нужно, и когда нужно».
— Ты у меня, сука, смиришься! — во все глаза я смотрел как элитник добрался до площадки, как вздулись мышцы на его мощных лапах, вот–вот прыгнет.
Зажав гасныка в тиски своей воли, я спустил его с цепи, но не во все стороны, а строго вперед, вернее вниз, в сторону твари. После чего, испытывая помимо боли невероятное облегчение — получилось, за миг до того, как Ольга собиралась меня за плечо схватить, беспрекословно выполняя команду старшего, увести меня отсюда — я открыл огонь! Боль от перенапряжения сменилась невероятной радостью, когда увидел, как выпущенные мной из автомата пули начали дырявить шкуру элитника. Мои — дырявить, а вот после попадания других стреляющих, с их крупным калибром, его шкура будто изнутри взрывалась, быстро превращаясь в кровавые лохмотья.