Гастроль без антракта
Шрифт:
— Харамильо, — церемонно объявила Эухения, — я представляю вам сеньора Дмитрия Баринова из России и его супругу Елену. Сейчас сюда прибудет сеньор Доминго Ибаньес, привезет кое-какие документы, и вы должны будете быстро, но внимательно с ними ознакомиться. В этих документах сеньор Баринов фигурирует как Анхель Родригес, но это вас не должно смущать никоим образом…
— Прошу прощения за то, что я вас перебиваю, сеньора Дорадо, — с восхищением и удивлением в голосе произнес Ховельянос, — но я даже не мог себе представить, что у вас в охране служит миллиардер…
— Это всего лишь маскарад, — недовольным тоном выговорила Эухения. — Вы зря меня перебили, Харамильо. Я потеряла мысль…
— Сеньора, — сказал адвокат с каким-то нахальным удивлением, — вы что, не читаете газет?
— Очень редко, — Эухения подняла брови. — А что там, в газетах?
— Вот «Диарио де Сан-Исидро», сегодняшний утренний выпуск.
Харамильо развернул газету, где на второй полосе красовались мои портреты образца 1983 года. Фамилия Баринова не упоминалась, и на том спасибо. Но и таинственный мафиози Родригес, и революционный министр Рамос были похожи весьма и весьма. А заголовок, набранный, как говорится, аршинными буквами, гласил: «Анхель простер крылья над Хайди».
Мы с Еленой читали эту статью из-за плеч сеньоры Дорадо, сидевшей в кресле, и потому прочесть досконально весь огромный текст не могли. Харамильо Ховельянос все это время сидел с невозмутимой рожей, но в глазах у него прыгали чертики. Видать, мужик был очень рад, что уже в курсе дела, тогда как его хозяйка ни хрена не знает.
Суть статьи сводилась к тому, что хайдийский филиал «Rodriguez AnSo inc.», то есть Сифилитическая «ANSO Limited» задолжала своей головной колумбийской корпорации без малого полтора миллиарда баксов, что не только в 20 раз больше стоимости «ANSO» со всеми прибамбасами, но чуть-чуть не дотягивает до общей стоимости всей хайдийской недвижимости со всеми потрохами. По какой-то таинственной (так в газете писали) причине кредитор, то бишь я, Анхель Родригес, оказался на редкость терпеливым и спокойно ждал, пока нарастут проценты. Опять-таки с ледяным спокойствием гражданин Родригес принимал в счет уплаты долгов векселя разных фирм, задолжавших «ANSO Limited», хотя фирмы были весьма сомнительные. Правда, на счетах у этих фирм лежали какие-то неведомо где и на чем заработанные денежки, за ними числилась некоторая недвижимость на Хайди, Гран-Кальмаро и в других районах земного шара, причем размеры и стоимость имущества были везде и всюду подогнаны под минимальные суммы налогообложения. Ну а про то, сколько, чего и где лежало, в газете не писали. Вроде бы бедняжка Сифилитик чуть ли не впроголодь жил. Даже его дворец-замок на Боливаро-Норте, оказывается, принадлежал не ему, а… Анхелю Родригесу. И этот сукин сын Бернардо арендовал его у меня за какую-то ужасно смешную сумму. И Доминго Косой, и Эктор Амадо, и еще целая куча местных тузов и тузиков тоже все у меня в долг брали либо арендовали. По факсу из Колумбии приходили честь по чести подписанные договора и все такое с моей подписью.
Короче, оказалось, что островишко этот — в смысле Хайди — на 7/8 принадлежит сеньору Анхелю Родригесу, а 1/8 — правительству и другим мелким акционерам. Вот такие пироги!
В общем и целом то, что говорилось в первой половине статьи, лишь чуточку расширяло информацию, полученную от Салинаса. Ничего особо оберегающего мою жизнь от неприятностей не просматривалось. Но вот во второй половине статьи, в той части, которая выходила на трансконтинентальный уровень, мне удалось обнаружить намеки на то, по какой причине сеньор Доминго Ибаньес стал таким любезным и обходительным. Оказывается, дело было не только в доверенности. Если до этого в разных там Европах и Америках никто почему-то не требовал подлинного автографа сеньора Родригеса, то тут как назло вдруг потребовали. И оказалось, что таковой автограф существует всего в одном экземпляре, а самого товарища Родригеса-Рамоса никто не видел одиннадцать лет. Правда, у службы безопасности сохранилось две фотографии. Случайно, конечно.
Когда я это прочел, то на несколько минут задумался. Отчего же эта самая служба не стала публиковать третье фото, хотя и презентовала его Косому? Не потому ли, что в эту самую службу по каким-то каналам пришла команда этого не делать вообще или повременить с этим делом? Может, и сюда дотянулась мохнатая лапа Чудо-юда? Да, на такого батю надо молиться…
— Вы можете предположить, — спросил я у Харамильо, — какой пакет документов предложит нам Доминго Ибаньес?
— Могу, — ответил адвокат, — но очень прикидочно. Самое главное — ему нужно подтвердить, что вы реально существуете. Что доверенность на управление «ANSO Limited» подписана реальным человеком. Даже если он сейчас вовсе не Родригес, а Баринов. И даже если ваш брак с Соледад Родригес носил фиктивный характер…
— Насчет того, что брак был фиктивным, — сказал я, опасливо покосившись на Хрюшку, — я бы не сказал. Но вот был ли он оформлен юридически…
— Это нетрудно проверить, — Ховельянос подошел к стоящему на столе Эухении компьютеру и защелкал клавиатурой. — Остров у нас небольшой и выяснить через банк данных актов гражданского состояния, когда и кто женился, можно в два счета… Так, 1983 год. Какой месяц?
— Июнь или май… — Точно я не помнил.
— Ну и кобель же ты, Волчара! — хмыкнула Ленка по-русски. — Не знаешь, когда женился…
Харамильо невозмутимо прогнал по экрану дисплея длинную вереницу фамилий за первые четыре месяца 1983 года, а потом медленно повел строчки дальше.
— Есть! — сообщил он. — 23 мая. Зарегистрирован гражданский брак в мэрии Сан-Эстебана. Анхель и Соледад Родригес. Запись о церковном венчании сделана в метрической книге прихода церкви Эспириту-Санто. Свидетельство о браке серия AD-X-R-7 ј 12390. Других сведений нет.
— А мне, стало быть, ни гу-гу? — не совсем в шутку заметила Хавронья опять-таки по-русски.
— Брак законный, — деловито объявил юрист. — Теперь надо уточнить, зарегистрирована ли смерть вашей первой жены…
— Вот-вот, — сказала Хавронья на сей раз по-испански, — проверьте, проверьте, сеньор адвокат. В случае чего привлеку к суду как двоеженца…
У Харамильо было приличное чувство юмора, он захихикал, но тут же подавил свои несерьезные эмоции.
— Нашел. Соледад Родригес признана умершей в судебном порядке 31 октября 1983 года, как пропавшая без вести при авиационной катастрофе. Насчет Родригеса Анхеля ничего нет.
— Между прочим, — заметил я, — он еще и Рамосом побывал.
— Сейчас попробуем…
Ховельянос поковырялся, но ничего не нашел.
— Скорее всего эта информация закрыта для доступа, — доложил он. — В базу данных службы безопасности мне не пройти.
— По-моему, это излишне, — сказала Эухения. — Какое отношение это может иметь к делу?
— Самое прямое, — возразил Харамильо. — Например, если идентифицировано, что Анхель Рамос и Анхель Родригес — одно и то же лицо, причем Рамос разыскивается за совершенные преступления, то документы, подписанные Родригесом, могут быть признаны не имеющими юридической силы. Правда, это очень длинная процедура.
— В 1984 году участники восстания были амнистированы, — припомнил я.
— Да, — подтвердил Ховельянос, — но, помимо постановления Национального собрания, есть еще инструкция Президента о порядке исполнения данного постановления. Так вот, согласно этой инструкции, лица, совершившие в ходе восстания такие преступления, как убийства военнопленных, заложников, невооруженного гражданского населения, грабежи, мародерство — там солидный список! — амнистии не подлежат.
— Хорошо… — мрачно сказала Эухения, открыла сейф, вмонтированный под одной из панелей, и вынула оттуда дискету. — Попробуй, может быть, с этой штукой ты пройдешь в их базу данных…