Гатчина. От прошлого к настоящему. История города и его жителей

Гусаров Андрей Юрьевич

Первыми приобретениями тогда еще великого князя стали различные предметы декоративно-прикладного искусства. В одном из писем он писал: «Ваш подарок сделал мне большое удовольствие, потому что я именно люблю такие вещи и особенно старинные. Ты спрашиваешь, милая Ма, что привезти мне из-за границы, я всего больше желал бы в этом именно роде вещи старинные. Вазы и бокалы из хрусталя и фарфора, потому что я желал бы пополнить мою маленькую коллекцию мало-помалу. Алексей привез мне из Венеции отличные вещи из майолики и все старинные, так что моя коллекция прибавляется». Первой картиной, которую приобрел великий князь в 1864 году, была работа И.П. Келера-Вилианди «Итальянская девочка, черпающая воду». Поначалу все приобретения хранились в Аничковом дворце и в Царском Селе, но с конца 1870-х годов основным местом размещения коллекции становится Гатчина.

Великий князь не только приобретает произведения искусства на выставках и в антикварных магазинах за границей, но и скупает частные коллекции. Многие картины заказывались специально, особенно если это касалось портретов членов императорской семьи. Большое количество картин было куплено в Прибалтийских странах, особенно в Дании и Финляндии. Любимым датским художником Александра III был известный живописец Антон Мельби, четыре картины которого находились в Гатчинском дворце. Один из художников, Лауритис Туксен, посещал Гатчину, когда работал над семейным портретом датской королевской

четы, и оставил воспоминания о пребывании в России: «Императрица позировала часто, так же как и царские дети: великий князь Михаил, великие княжны Ксения и Ольга, император — лишь один раз. В тот день я встретил его во всем величии. Он спросил, как он должен встать, и в течение 3/4 часа стоял не двигаясь. Это единственное время, которое он уделил мне. Я старался делать мазки как можно гуще, чтобы получить ощутимый результат. Когда после окончания сеанса Александр III подошел и взглянул на холст, он разразился гомерическим хохотом. Больше император не позировал. Вместо него передо мною в военном мундире стоял один из царских лакеев, но, увы, — это было лишь слабое напоминание того образа, который оставил о себе император».

Судьба гатчинской коллекции императора Александра III трагична. Из 210 картин, собранных им и его супругой, остались лишь жалкие крохи. Большую часть власти продали за границу в 1928–1934 годах, некоторые полотна погибли во время Великой Отечественной войны. А то, что удалось эвакуировать, распределили по разным музеям России.

После того как 28 декабря 1828 года Гатчина стала собственностью императора Николая I, в жизни загородной резиденции мало что изменилось. Государь редко бывал здесь. Его приезды в Гатчину были связаны либо с охотой в Зверинце, либо с увеселениями — балами, театральными постановками или зваными обедами. Первый раз Николай I посетил резиденцию 14 января 1829 года, о чем была сделана запись в камер-фурьерском журнале: «Половина 10-го часа утра. Государь Император и флигель-адъютант кн. Суворов в санях отъезд имел из Царского Села в Гатчино для обозрения всех там заведений. Возвратились обратно в половине 3-го часа». В следующий раз император приехал в Гатчину в связи с военными маневрами, проходившими недалеко от резиденции, в Красном Селе, в июле 1830 года. 14 июля государь во главе армии остановился в походной палатке в районе деревни Пудость (в 14 верстах от Гатчины), а императрица выехала на ночлег во дворец, где разместилась в Арсенальном каре. На основе записей в камер-фурьерских журналах С.В. Рождественский воспроизводит события тех дней: «Маневры окончились в этот день (15 июля) в начале третьего часа под самой Гатчиной и по окончании их Император с Великим князем Михаилом Павловичем, принцами Оскаром и Карлом и со свитою прибыл в Гатчину верхом к большому парадному подъезду дворца и проследовал вместе с принцами по парадному Овальному залу к Себе в апартаменты. За несколько времени до прибытия Государя Императора прибыла из Петергофа Её Величество великая княгиня Елена Павловна и Его Высочество Наследник Цесаревич. Таким образом, состоялся первый в царствование Николая I съезд в Гатчину императорской фамилии. По случаю этого съезда был назначен во дворце большой обеденный стол, но так как императрица Александра Федоровна чувствовала себя усталой, благодаря переездам на маневрах и из Красного Села в Гатчину, то большой стол был отложен и сервирован фамильный обед в столовой Ее Высочества великой княгини Елены Павловны, за который в 3 часа 30 минут дня сели: Государь, императрица, Наследник, великий князь Михаил Павлович, великая княгиня Елена Павловна, наследный принц шведский Оскар и принц прусский Карл. <…> В тот же день вечером в театре гатчинского дворца состоялся спектакль, на котором исполнена была французскими придворными актерами комедия в 5-ти актах „Урок старикам”. <…> По окончании спектакля в половине одиннадцатого Высочайшие Особы со всеми бывшими в театре, имели шествие по Собственной деревянной лестнице через большую галерею, овальное зало и тронную комнату в столовую к вечернему столу. <…> На другой день (16 июля) Государь Император принимал доклады… По окончании их в 10 часов утра Его Величество с принцами шведским и прусским смотрели на плацу перед дворцом гвардейский экипаж, возвратившийся из турецкого похода. Государыня в 11 часов с фрейлиной уехала посетить гатчинский сиротский институт. Обед на этот день назначен был в золотой галерее на арке перед церковью и на нем присутствовало 127 персон; в продолжении стола играла музыка л. — гв. Преображенского полка на парадной лестнице».

В 1831 году Николай Павлович посещал Гатчину шесть раз. Один из таких приездов был связан со смертью великого князя Константина Павловича. Его тело везли из Витебска в Санкт-Петербург, четырнадцать дней оно находилось в церкви гатчинского госпиталя, и государь приезжал поклониться праху брата.

В начале 1840-х годов августейшая фамилия посещает Гатчину чаще, подолгу оставаясь в резиденции. В октябре 1841 года Николай I с семьей провел там неделю, повторив свой визит ровно через год. Тогда же 19 октября 1842 года во дворце поставили домашний спектакль с участием государя, цесаревича Александра, великой княжны Ольги, великого князя Александра и придворных. После спектакля состоялся костюмированный бал, где все присутствующие были одеты по моде времен Павла I. Осенью 1844 года семья монарха живет в Гатчине более двух месяцев, с 14 сентября по 21 ноября.

Ванная комната императрицы Александры Федоровны. С картины Э.П. Гау

Спальня императрицы Александры Федоровны. С картины Э.П. Гау

Это подтолкнуло императора к решению провести большую реконструкцию здания дворца, приспособив его для постоянной и комфортной жизни. Эту работу блестяще выполнил архитектор Р. Кузьмин.

1 августа 1851 года перед дворцом прошел военный смотр гвардейских частей, устроенный в честь открытия памятника императору Павлу I, в котором, кроме государя и наследника, приняли участие и двое сыновей последнего — великий князь Николай Александрович (умер в 1865 г.) и великий князь Александр Александрович (будущий император Александр III). Восьмилетний Николай был одет в мундир лейб-гвардии Павловского полка и возглавлял при прохождении колонн по плацу первый взвод, а шестилетний Александр стоял часовым у памятника прадеду в форме рядового павловца, в особой, с высоким прямым кивером, шапке и ружьем.

Журналист А.В. Эвальд еще ребенком бывал во дворце в составе группы воспитанников Сиротского института и писал в своих воспоминаниях о жизни государя в Гатчине: «Императорская семья проживала в Гатчине совершенно патриархальным образом. Государь Николай Павлович, по возможности, никого не стеснял и любил даже, когда жители относились к нему с тою доверчивостью и любовью, которые характеризуют отношения детей к своему отцу. Простота отношений простиралась до такой степени,

что жителям не запрещалось смотреть в окна дворца, когда Императорская фамилия сидела за обеденным или чайным столом, или проводила вечер в разговорах и увеселениях. Арсенальный зал, в котором Императорская семья собиралась по вечерам, помещался в нижнем этаже и выходил окнами на обширный внутренний двор. Хотя у ворот стоял часовой, но только не для караула, так как доступ на этот двор был совершенно свободен для всех. Будучи мальчиком 10–12 лет, я очень часто ходил с товарищами на этот двор и, умостившись на широком приступке стены, смотрел, как царская семья проводит время в своем домашнем кругу. Государь не приказывал даже спускать шторы и зачастую подойдет к окну, посмотрит в темноту на освещенные из зала лица любопытных, улыбнется, поклонится и отойдет. <…> Помню, что обедали всегда за длинным столом. Государь садился посредине, государыня напротив него. Направо и налево от них садились великие князья и княжны и приглашенные лица. Во время обеда всегда какой-то музыкант играл на рояле. Перемен блюд бывало немного, три или четыре, не больше. Иногда государю отдельно подавали горшочек с гречневой кашей, которую он очень любил». Зимой, как вспоминает Эвальд, в парке у дворца заливалась горка, куда приходили играть вместе с великими князьями и дети из города. Кто на дощечке, кто на санях, а некоторые и просто так катались по одному и группами. Другая очень популярная забава состояла в том, чтобы, взявшись за руки, сбежать вчетвером по скользкому льду вниз, при этом за первой группой бежали еще несколько. Если кто-то падал, особенно в первых рядах, то остальные валились уже в общую кучу смеющейся детворы. «Понятно, что некоторые из первого же ряда падают, на упавших навалится следующий ряд, а там и третий, и четвертый, так что нагромоздится целая куча мальчуганов, в которой постороннее лицо никак бы не разобрало, какие ноги и руки кому принадлежат. Хохота, крику и визгу при этом не оберешься!» — вспоминал Эвальд.

Гатчинский дворец. Спальня. С картины Э.П. Гау

После завершения реконструкции Большого Гатчинского дворца семья Николая I все чаще и чаще приезжает сюда и живет здесь от пары дней до нескольких месяцев, но внезапная кончина императора 18 февраля 1855 года вновь оставила Гатчину без хозяина. Александр II формально был собственником дворца, но проявлял мало интереса к этой резиденции, приезжая сюда только на охоту или для участия в мероприятиях военных соединений, расквартированных в Гатчине и Красном Селе.

Но великие князья с удовольствием здесь бывают, о чем свидетельствуют их записи. «…Пошли в сервизную кладовую, — пишет Александр Александрович 25 октября 1870 года, — где тоже нашли много отличного фарфора и премиленькие дежене [11] Северские, Венские и Саксонские. Из Сервизной мы пошли в Кухонное каре, где мы тоже давно не были, и обошли весь бельэтаж и часть инженерного, в которых самые невозможные картины и даже неприличные…» Есть и записи о царской охоте: «В 9 ч., простившись с Мини и детьми, отправился на охоту в Гатчину с Папа, братьями и прочими приглашенными. Я целый год не был в милой Гатчине и рад был снова попасть туда в наши симпатичные комнатки». Стоит обратить внимание, с какой любовью пишет будущий император Александр III о Гатчине, употребляя слова «милая» и «симпатичные комнатки»; ведь пройдет всего год и он с семьей переселится в «милую» Гатчину из опасного, как ему казалось, Петербурга. Особые чувства цесаревича к этой загородной резиденции развивались, видимо, на протяжении десятилетий. С.Д. Шереметев вспоминал: «Бывало езжал Цесаревич (Александр Александрович. — Прим. авт.) на охоту в Гатчино. Он там ночевал и всегда останавливался в небольших комнатах, очень низких, в антресолях, где и ужинал с нами… Помню, как Цесаревич за этими ужинами похваливал комнаты антресолей и тут же говорил, что если бы ему пришлось выбирать, то он бы в Гатчине других комнат не выбрал для житья. После 1 марта он действительно в этих комнатах и поселился. Вообще он всегда очень любил Гатчину, отдавая ей преимущество перед Царским Селом. Не раз задолго до 1 марта слышал я от него, что, если бы зависело от него, он тотчас бы переехал бы в Гатчину и что жизнь в Петербурге для него тягостна».

11

Дежене — сервиз на две персоны, состоящий из чайника, сахарницы, сливочника, чашек с блюдцами и иногда подноса.

1 марта 1881 года в результате террористического акта на набережной Екатерининского канала в Петербурге был смертельно ранен император Александр II — реформатор и освободитель крестьянства.

Прошло два года. Грянул взрыв С Екатеринина канала, Россию облаком покрыв. Все издалёка предвещало, Что час свершится роковой, Что выпадет такая карта… И этот века час дневной — Последний — назван первым марта. А.А. Блок

В Российской империи новый государь — Александр III, и с 27 марта 1881 года Гатчина становится его резиденцией. Все время (кроме летних месяцев) император проводит во дворце, где он и живет, и работает; здесь же проходят все официальные мероприятия.

В Белом зале дворца устраиваются приемы иностранных дипломатических и иных делегаций, там же даются официальные обеды и ужины в честь высоких зарубежных гостей. В приемную к государю едут министры, военные и другие чиновники империи. Вот как вспоминал Анатолий Федорович Кони одну из официальных аудиенций у императрицы в ноябре 1892 года: «Приема у императрицы ожидало несколько человек, которых она приглашала по двое и по трое сразу. Для меня, однако, было сделано исключение: я был позван один. Очевидно, она хотела познакомиться с зловредным председателем по делу Засулич поближе. Но, увы. Это знакомство не послужило, по-видимому, к изменению, вероятно, сложившегося у нее предвзятого обо мне мнения. В небольшом и довольно темном кабинете меня встретила, подав мне приветливо красивую руку, женщина, которая могла бы казаться еще молодой, судя по здоровому цвету лица и стройной, тонкой фигуре. Но при ближайшем рассмотрении лицо ее оказалось старым, покрытым множеством тонких и мелких морщин, напоминавших потрескавшийся пергамент. Одни глаза были полны огня и жизни, составляя главное украшение ее личности и невольно сосредоточивая на себе внимание. Темно-карие, большие и прекрасного рисунка, они смотрели ласковым, но неглубоким взглядом, в котором была известная доля нежной приветливости, но за которой не чувствовалось, однако, доброты. Этот взгляд манил к себе и как будто открывал двери в душу, но с порога этих дверей виднелись пустота, безразличие и довольно вульгарное желание всем понравиться и сыграть на очарование, как играют на бирже на повышение дутых ценностей. Привлекательной наружности не соответствовал голос, грубый и без всяких оттенков, с датским акцентом. Наш разговор, по-французски, был краток, но достаточно характерен».