Гавана
Шрифт:
— Все. Сил больше нет. Я должен...
— Посмотри туда. Видишь луг? За ним...
— Корабль? С таким же успехом он может быть за десять миль отсюда. У меня нет ни одного шанса...
Послышался лай. Спешнев поднял глаза и увидел на вершине трех собак без поводков. Они гавканьем показывали, что чуют запах, терпеливо ждали хозяев и позволения начать спуск.
Но мальчишке уже было все равно.
— Не корабль, — сказал Спешнев. — Посмотри вон туда, за поле. Видишь деревья, которые темнее остальных? Вода. Там протекает ручей. Пошли. Мы можем оказаться там раньше, чем солдаты поднимутся на гребень. Кастро, вода оживит
Он поднял мальчишку, ощутив дрожь готовых сдаться мыши. Сердце Кастро колотилось, как сумасшедшее, губы пересохли, легкие судорожно всасывали кислород и не могли насытиться.
— Пошли. Осталось преодолеть каких-нибудь двести метров, и придет спасение!
Френчи не верил в это. Ни на секунду. Этот полицейский из Арканзаса втянул его в какой-то фантастический крестовый поход. Но тут он увидел их. Двое мужчин, один из которых явно был юным политическим лидером Кастро, стремглав бежали по склону, размахивая руками для сохранения равновесия и борясь с земным притяжением. Причем бежали именно туда, куда сказал Эрл. Оба были серыми от усталости и умирали от жажды.
Если Эрл и торжествовал, то не показан виду. Держался хмуро и деловито, как подобает профессионалу. Пришло время стрелять.
Эрл расчехлил винтовку. До цели было двести ярдов. Они находились на заросшем берегу ручья. Измученным людям не терпелось припасть губами к темно-зеленой воде, разуться и остудить усталые ноги. Ни листья, ни ветки не перекрывали линию огня и не могли отклонить пулю. Для такого аса, как Эрл, это было плевым делом. И все же Френчи тревожно спросил:
— Вы достанете их? Я могу стрелять, если вы промахнетесь?
— Помолчи, — сказал Эрл.
Он слегка поерзал, нашел удобное положение и подтянул к себе винтовку. Теперь люди находились в трехстах ярдах от него и бежали к воде. Сейчас они попьют, минутку отдохнут и побегут дальше. Френчи обернулся и увидел, что траулер находится в пятидесяти ярдах от берега. Сейчас он заберет свой груз, поднимет паруса, поймает ветер с Ямайки и через несколько минут исчезнет.
Эрл приподнялся, встал на колено и одновременно пригнулся, приняв позицию для стрельбы. Френчи сидел рядом на корточках и хищно следил в бинокль за приближением беглецов.
Несколько секунд он изучал Кастро, хорошо знакомого по фотографиям, но в жизни казавшегося другим. Френчи вспомнил младенца-переростка, с которым учился в закрытой школе. Чрезмерно требовательный отец прислал его на перевоспитание. Мальчишка плакал каждую ночь и был слишком толстым для занятий спортом. Однажды ночью он исчез; вскоре после этого Френчи исключили из школы, хотя он не страдал меланхолией и отвращением себе, а всего лишь мошенничал. У Кастро был тот же вид потерпевшего поражение; его серое лицо вздрагивало при каждом шаге. Когда нога касалась земли, его губы кривились, и Френчи видел, что им владеет не героическое желание выжить, а животный страх. По лицу тек пот, промокшая насквозь рубашка не успевала впитывать жир и влагу большого, рыхлого, по-младенчески неуклюжего тела. Он был инфантилен. Типичный козел отпущения для капитана футбольной команды класса.
Френчи перевел бинокль налево, чтобы рассмотреть таинственного мистера Икс, командовавшего представлением. Он увидел жилистого европейца в красной бандане на крестьянский манер и крестьянских сандалиях. И все же в нем было нечто не присущее ни одному крестьянину: бросавшееся в глаза чувство собственного достоинства.
И тут Френчи осенило. Перед ним была редкая, почти мифическая птица из легенд, распространявшихся ЦРУ: настоящий красный агент высокого ранга, великолепно обученный идейный враг. Это произвело на него сильное впечатление. Даже невооруженным глазом было видно, что мальчишка ударился в панику, но старый козел сохранил голову на плечах и был способен принимать толковые решения даже в тот момент, когда они добрались до воды.
— Этот малый похож на русского, — не в силах справиться с возбуждением, прошипел Френчи.
Он мог одержать неслыханную победу. Убить Кастро, как было предусмотрено Плановиком, и взять в плен его сообщника! Одним ударом! Какие секреты он сумеет раскрыть! О боже, за один день можно сделать головокружительную карьеру и вечно купаться в лучах славы!
— Убейте кубинца, — сказал он, — а русского раньте. Прострелите ему... допустим, колено. Мы возьмем его. Он безоружен. Иисусе, вот это удача!
Мальчишка рухнул в ручей и сунул голову в воду. Но Спешнев схватил его прежде, чем тот успел нахлебаться.
— Нет. Держи себя в руках. Пей маленькими глотками. Смочи губы, дай воде постепенно проникнуть в организм. Если выпьешь несколько литров, то распухнешь, внутренняя температура нарушится и ты потеряешь сознание. Я тебя не понесу.
Несколько секунд мальчишка боролся с ним, брыкаясь как лошадь, норовящая сунуть морду в ведро, но потом сдался, медленно опустил голову и сделал глоток.
— Отлично, — одобрил Спешнев.
Наконец он и сам наклонился к поверхности, глотнул и почувствовал, что вода сотворила чудо: тело наполнилось новой силой. Это чувственное наслаждение было острее сексуального.
Через секунду он вновь стал самим собой: оттащил щенка от воды, позволил ему немного отдохнуть, а сам осмотрелся по сторонам.
Теперь судно было совсем близко. Ручей отделяла от берега лишь полоска деревьев, далее тянулась сотня метров каменистой почвы, за которой начинался голый песок. Спешнев оглянулся на гребень. Собаки стояли на месте, и солдаты еще не поднялись; их разделяло около восьмисот метров — для точной стрельбы далековато.
Он быстро осмотрел местность, но не увидел ничего особенного. Типичный кубинский лес, типичные кубинские джунгли, пальмы вперемежку с соснами, странный яркий цветок, пение птиц, ослепительное солнце, перистые облака...
— Вот, возьми. Оберни голову. Это поможет тебе сохранить свежесть для последнего броска. Быстрее.
Он стащил свою потемневшую бандану, смочил в воде и протянул Кастро.
И тут грянул выстрел.
Эрлу это не нравилось. Слишком близко. В бою враг представляет собой туманное пятно. Ты нажимаешь на крючок, винтовка стреляет, он падает, а ты идешь дальше. Если ты достаточно близко, то видишь, как пуля оставляет в нем дырку. Потом начинается безумная и очень опасная рукопашная схватка, так что времени на мысли не остается, ты действуешь инстинктивно. Но близкая дистанция — проклятие снайпера: оптический прицел с восьмикратным увеличением позволяет четко видеть лица находящихся перед тобой людей.